Жду ответа - Дэн Хаон

Когда Майлс проснулся утром, Лидия Барри еще спала, и он полежал какое-то время с открытыми глазами, глядя на красные цифры на старом будильнике у кровати. Наконец, принялся осторожно нащупывать под одеялом свои трусы, нашел, осторожно просунул ноги, натянул на бедра. Лидия Барри не шевельнулась, и он прошлепал в ванную.

Так. Неожиданность.

Он не смог удержаться от некоторого довольства собой. Чувствовал легкий подъем. Не привык к такому: не часто прыгает в постель к женщине, даже к сильно пьяной. Критически оглядел себя в зеркале. Подбородок еще не двойной, но почти, если не держать челюсть. Туловище разжирело — образовалась мужская грудь и круглый младенческий животик. Какой стыд! На краю раковины нашлась маленькая бутылочка полоскания для рта, он сунул туда палец, провел по зубам.

Видно, она совсем сумасшедшая. Возможно, поэтому спала с ним. Он разглядел свое лицо, пригладил непослушные волосы, запустил пальцы в густые завитки бороды.

Такая же одержимая, как он сам, если не хуже — более скрытная, использует специализированные методы, более организованна, более профессиональна. Возможно, нашла бы Хейдена раньше, чем он.

Он пустил воду в раковину, смочил щеки.

И очень привлекательная. Пожалуй, во многом совсем не его круга. Снова вспомнил фотографию, которую она ему показала, снимок Хейдена с Рейчел Барри, пустоту в желудке при взгляде на их счастливые лица, старую детскую боль.

Почему не я? Почему не меня полюбила красивая девушка? Почему всегда Хейдену все достается?

Когда он вышел из ванной, Лидия Барри уже встала, почти оделась и задумчиво на него оглянулась.

— Доброе утро, — сказала она. На ней был лифчик и трусики, уложенные прежде волосы превратились в копну вроде париков для ведьм, которые продаются в лавке чудес в Кливленде. Макияж почти полностью смазан, глаза измученные, похмельные. Можно точно сказать, что ей вот-вот стукнет сорок, хотя он не считал этот факт неприятным. В помятом неприкрашенном виде она обрела беззащитность, которая пробудила в нем нежность.

— Привет, — робко сказал он и улыбнулся, когда она смущенно поднесла к волосам руку.

И тут увидел оружие.

Это был маленький револьвер, который она свободно держала в левой руке, приглаживая правой волосы, и он смотрел, как она старалась незаметно сунуть его в кейс. Секунду, похоже, надеялась, что он не заметит.

— Черт побери, — сказал Майлс.

И сделал шаг назад.

Пожалуй, никогда не видел оружия в реальной жизни, хотя видел сотни вооруженных людей по телевизору, в кино и видеоиграх. Видел массу убитых, знал, как это выглядит: маленькое круглое отверстие в груди или в животе, кровь расплывается кляксой Роршаха[47]на рубахе.

— Господи Исусе, — сказал он. — Лидия.

Ее лицо дрогнуло. Сначала она как бы понадеялась изобразить невинность — вытаращила глаза, будто бы собираясь сказать: «Что? О чем ты?» Потом, видно, поняла безнадежность подобной тактики, лицо стало холодным и высокомерным; наконец, пожала плечами, сокрушенно улыбнулась.

— Что? — сказала она.

— Револьвер, — сказал он. — Зачем тебе оружие?

Он стоял там в трусах, еще не совсем очнувшись, еще сбитый с толку тем фактом, что занимался сексом впервые за два года, еще прокручивая в голове вчерашний разговор с ней, фотографию Хейдена с Рейчел, пережитую горечь. Лидия Барри вздернула брови.

— Ты не понимаешь, что значит быть женщиной, — сказала она. — Знаю, думаешь, что твой брат не опасен, но будь реалистом. Поставь себя на мое место. Я должна защищать себя.

— Ох, — сказал Майлс. Они стояли друг перед другом, и Лидия положила револьвер на кровать, подняла обе руки, будто это Майлс был вооружен.

— Просто маленькая игрушка, — сказала она. — «Беретта», 25-й калибр. Давно ее ношу, — сказала она. — Не такая смертельная, как остальные. Я бы сказала, скорее для устрашения.

— Понятно, — сказал Майлс, хотя не был уверен. Стоял в длинных трусах со смешным рисунком в виде стручков перца, неуверенно скрестив на груди руки. Голые ноги задрожали, ослабли, и он на секунду подумал, не выскочить ли в дверь.

— Собираешься убить моего брата? — сказал он.

Лидия как будто в изумлении округлила глаза.

— Нет, конечно, — сказала она, и он стоял, смотрел, как она натягивает юбку, застегивает сзади молнию, потом скупо ему улыбается. — Майлс, — сказала она. — Дорогой, вчера я спросила, есть ли у тебя план, и ты ответил, что более или менее полагаешься на импровизацию, когда найдешь брата. Я импровизировать не стану. Когда меня выставили из «Оглби и Розенберг», я на время «простоя» первым делом приобрела лицензии частного сыщика и агента правоприменяющего ведомства штата Нью-Йорк. Что сильно облегчило поиски… Хейдена. — Она решительно сунула руки в рукава блузки. — А приехав в Канаду, первым делом наняла мистера Джоя Итигаитука, лицензированного частного детектива, чтобы не нарушить суверенитет иностранного государства, когда мы доставим твоего брата в тюрьму.

Майлс наблюдал, как она застегивает пуговицы спереди на блузке от горла до живота, как ее пальцы проворно движутся, говоря на немом языке жестов.

Оглянулся на дверь в коридор, ноги вновь задрожали.

— Я не убийца, Майлс, — сказала она. Они так и стояли, глядя друг на друга. Она окинула его взглядом с головы до ног, выражение ее лица смягчилось. — Может, оденешься? Мы с мистером Итигаитуком летим через пару часов на остров Банкс, думаю, ты захочешь отправиться с нами. Сможешь полностью удостовериться, что никто ему не сделает ничего плохого. Возможно, при тебе он мирно пойдет с нами.

Лидия уверена, что Хейден в данный момент занимает заброшенную метеостанцию на северном мысе острова Банкс, неподалеку от границы вечных льдов.

— Хотя граница вечных льдов не так стабильна, как прежде, — сказала она, когда они ехали в такси. — Глобальное потепление и так далее.

Майлс молчал. Прижался головой к стеклу, глядя на улицы без деревьев, на ряды ярких красочных городских домов — бирюзовых, желтых, как подсолнух, красных, как кардинальская мантия, — составленных вместе, как детские кубики. Вдоль дорог угольно-черная земля, небо безоблачное, видна тающая тундра сразу за рядом домов и складов. Там зелено, даже цветы пробиваются, хотя ему кажется, что пейзаж будет настоящим, только когда вновь покроется льдом.

Лидия не рассказывала в подробностях, как ей удалось выследить Хейдена до этой конкретной точки, точно так же, как Майлс не полностью разъяснил свои менее рациональные методы — интуицию, предчувствие или идиотизм, которые втолкнули его в машину, заставив ехать день за днем за четыре тысячи миль. А Лидия вполне уверена.