Инферно - Дэн Браун

Сиена мало что запомнила из «Ада», но помнила, что такое описание гравитационной силы еще тогда расстроило ее своей нелепостью – очевидно, Данте не хватило гениальности на то, чтобы постичь законы физики.

Они одолели всю лестницу, и Лэнгдон открыл единственную дверь, которая там была, с надписью «SALA DEI MODELLI DI ARCHITETTURA». Пропустив Сиену внутрь, он тоже переступил порог, а потом закрыл дверь и запер ее на засов.

В простой маленькой комнатке за дверью стояли витрины с деревянными моделями архитектурных проектов Вазари, относящихся к интерьеру дворца. Сиена не обратила на эти модели никакого внимания. Зато она обратила внимание на то, что в комнате не было ни других дверей, ни окон, а следовательно, как их и предупреждали… никакого выхода.

– В середине 1300-х годов, – тихо произнес Лэнгдон, – дворец захватил герцог Афинский – он и построил этот тайный ход, чтобы спастись в случае нападения. Ход называется Лестницей герцога Афинского, ведет вниз и заканчивается крошечной дверью на улицу. Если мы сумеем туда добраться, никто не заметит, как мы вышли. – Он показал на одну из моделей. – Видите? Вот он, сбоку.

Он притащил меня сюда, чтобы любоваться моделями?

Бросив на модель встревоженный взгляд, Сиена увидела лестницу, спускающуюся с самого верха дворца до уровня земли и хитро спрятанную между внешней и внутренней стенами здания.

– Я вижу ступеньки, Роберт, – кисло сказала она, – только они на противоположной стороне дворца. Нам туда никак не попасть!

– Не торопитесь с выводами, – ответил он с кривой усмешкой.

Внезапно внизу раздался треск, и они поняли, что карта Армении пала под натиском их преследователей. Затаив дыхание, они прислушивались к топоту бойцов в коридоре – никто из них даже не подумал, что беглецы полезут еще выше… и уж тем более по крошечной лестнице с табличкой «Выхода нет».

Когда шум внизу стих, Лэнгдон уверенно пересек комнату, лавируя среди витрин с моделями и направляясь прямиком к чему-то вроде стенного шкафа в дальнем углу. Шкаф был величиной примерно метр на метр и находился на расстоянии чуть меньше метра от пола. Не медля ни секунды, Лэнгдон схватился за ручку и распахнул дверцу.

Сиена отпрянула в изумлении.

За дверцей открылось нечто похожее на бездну без конца и края… словно шкаф был порталом, ведущим в иной мир. Там чернела непроглядная тьма.

– За мной, – скомандовал Лэнгдон.

Он взял фонарь, висевший на стене рядом с отверстием. Затем с неожиданной ловкостью и силой вскарабкался в шкаф и исчез в кроличьей норе.

La soffitta, подумал Лэнгдон. Самый впечатляющий чердак на свете.

Воздух по ту сторону дверцы был затхлый и отдавал древностью, словно за долгие века пыль строительной штукатурки так измельчилась, что больше не оседала, а так и висела под крышей тончайшим облаком. Все вокруг скрипело и покряхтывало, и Лэнгдону почудилось, что он забрался в чрево огромного живого существа.

Утвердившись понадежнее на широкой балке потолочного перекрытия, он поднял фонарь и пронзил тьму лучом света.

Перед ним простирался уходящий в бесконечность туннель, который в разных направлениях и под разными углами пересекали балки, брусья, опоры и прочие элементы деревянной конструкции, образующей скрытый скелет Зала Пятисот.

На этот обширный чердак Лэнгдон уже заглядывал несколько лет назад во время все той же экскурсии, подернутой легкой дымкой «Неббиоло». Смотровое окошко в зале с архитектурными моделями было проделано для того, чтобы посетители могли посветить в него фонарем и сравнить реальную стропильную ферму с запланированной.

Теперь, оказавшись на самом чердаке, Лэнгдон с удивлением обнаружил, что изнутри он очень похож на старый новоанглийский амбар: крышу дворца поддерживала традиционная конструкция с мощными вертикальными стойками и поперечными балками.

Сиена тоже залезла в шкаф вслед за Лэнгдоном и теперь, растерянно озираясь, стояла рядом с ним на балке. Лэнгдон поводил фонарем туда-сюда, чтобы помочь ей сориентироваться.

Оттуда, где они стояли, внутренний каркас чердака выглядел как длинный ряд равнобедренных треугольников, которые уменьшались в перспективе, сходясь к далекой невидимой точке. Роль пола выполняли голые поперечные балки, напоминающие массивные железнодорожные шпалы.

Показывая себе под ноги, Лэнгдон тихо проговорил:

– Сейчас мы прямо над Залом Пятисот. Если сможем перебраться на ту сторону, я найду Лестницу герцога Афинского.

Сиена с сомнением окинула взглядом деревянный лабиринт впереди. Преодолеть его можно было лишь одним способом – прыгая с балки на балку, как дети по шпалам. Каждая балка состояла из нескольких брусьев, скрепленных вместе широкими железными скобами, так что получалась довольно широкая поперечная дорожка. К сожалению, эти дорожки находились слишком далеко друг от друга.

– Я не перепрыгну, – прошептала Сиена.

Пожалуй, я тоже, подумал Лэнгдон. Падение означало верную смерть. Он направил фонарь вниз, в пустой промежуток между балками.

Метрах в двух-трех под ними виднелась подвешенная на железных прутах пыльная поверхность – своего рода пол. Хотя он выглядел прочным, Лэнгдон знал, что это всего-навсего туго натянутая материя, покрытая пылью. Это была изнанка висячего потолка Зала Пятисот – гигантской деревянной рамы для тридцати девяти картин Вазари, образующих вместе нечто вроде высокохудожественного лоскутного одеяла.

Сиена показала себе под ноги:

– Можем мы спуститься туда и перейти на ту сторону?

Тогда мы провалимся сквозь картину Вазари прямо в Зал Пятисот.

– Вообще-то есть вариант получше, – спокойно ответил Лэнгдон, решив лишний раз не пугать свою спутницу. Затем повернулся и пошел к главной продольной балке, которая тянулась вдоль всего чердака, как спинной хребет.

В свой предыдущий визит Лэнгдон не только заглянул на чердак, но и прогулялся по нему, войдя в дверь с другого конца. Если его не подводила память, по широкой продольной балке можно было выйти на смотровую площадку, расположенную в самом центре чердака.

Однако, добравшись до середины поперечной балки, Лэнгдон не нашел ничего похожего на удобную, специально оборудованную для туристов подвесную дорожку, которая осталась в его воспоминаниях.

Сколько же «Неббиоло» я тогда выпил?

Вместо прочного, надежного сооружения перед ним были кое-как брошенные поперек балок и ничем не закрепленные доски. Чтобы воспользоваться этим хлипким мостиком, требовались нервы канатоходца.

Лэнгдон сообразил, что дорожка для туристов, начинающаяся на другом конце, доходит лишь до центральной площадки, а оттуда посетители просто-напросто возвращаются обратно. Эта же конструкция из отдельных досок, по-видимому, предназначалась только для обслуживающего персонала, которому надо было как-то попадать и в дальнюю половину чердака.