Искуситель - Джейд Ли

Сердце Адриана сжалось.

– Это хорошо, Линет. Я не хотел бы, чтобы вы утратили способность чувствовать.

Она склонила голову и пристально посмотрела на него.

– Значит, именно так обстоит дело с вами? Вы вообще ничего не чувствуете? У вас нет никаких чувств к окружающим вас людям? – спросила она. – Ни к Сюзанне, ни к Одри, ни к кому-либо еще?

– К вам, например?

Линет кивнула, признавая, что хотела задать именно этот вопрос. Изящно наклонившись над ним, она заглянула ему в глаза.

– Как вы относитесь к нам? Мы просто орудия, с помощью которых вы хотите восстановить свое состояние? Мы лишь средство, которым вы пользуетесь, а потом отбрасываете в сторону?

– Я... – начал он и запнулся.

Что ей ответить? Рассказать правду? Да, другого выбора у него не было.

– Я изучаю вас, Линет. Так же, как я изучал и наблюдал всех своих девушек. Они... Вы – моя ученица, и я должен научить вас важным вещам, чтобы вы смогли выжить. Наградой за мои труды будут деньги, которые я пущу в ход, чтобы возродить мой дом. Мое семейное наследство.

Линет кивнула. В ее глазах он увидел понимание.

– Но что вы чувствуете? – настойчиво повторила она. Виконт молчал. Девушка поднялась, подошла к буфету, достала хлеб, варенье и поставила их на стол.

– Когда, например, вы прикасаетесь ко мне, я чувствую...

Она замолчала, и он заметил, как на ее лице появилось выражение какой-то неопределенности. Вдруг Линет пронзительно посмотрела на него, словно решаясь на отчаянный шаг, и тихо произнесла:

– Я чувствую близость с вами. Он кивнул.

– Это является основой того, чему я учу вас. Чувства, которые я пробуждаю в вас, являются для вас новыми. Они удивляют, иногда поражают или даже возмущают. Когда я передаю вам этот опыт, то вместе с вами переживаю эти мгновения, и, естественно, возникает чувство близости.

– И все же вы говорите, что изучаете меня. – Она повернулась к нему лицом. – Вы совсем не любите меня?

Марлок покачал головой. Это было так далеко от истины.

– Конечно, я люблю вас, Линет. Я люблю всех своих девушек.

– А что касается настоящей любви мужчины к женщине? – настаивала она.

– Не пытайтесь полюбить меня, Линет. Я не разделю ваших чувств. – Он нервно сглотнул и выдавил из себя: – Я не смогу.

Некоторое время она смотрела ему в глаза, затем потупилась. В ее руках был ломтик хлеба, намазанный вареньем, Линет не стала его есть, и положила на тарелку. После этого она заговорила своим ровным голосом, явно не отдавая себе отчета в том, насколько ее слова ранили виконта:

– Я никогда не думала, как все это должно быть тяжело для вас. – Линет не сводила с него глаз. – Прикасаться и не обладать. Проявлять любовь... – тихо произнесла она и слабым жестом указала на тело, – но не чувствовать ее.

Девушка встала со стула, но не вышла из кухни. Подойдя к виконту, она протянула руку и ласково погладила его по щеке. Это легчайшее на свете прикосновение было для него подобно ожогу.

– Я вам не завидую, милорд, – продолжала Линет. – И надеюсь, что, когда я выйду замуж, вы, наконец, сможете восстановить свое состояние. – Она покачала головой. – Но это будет дорогого стоить. Особенно для вашей души. Я не представляю, как вы можете переносить все это.

Линет отвернулась от него, как поступали в свое время все его девушки. Когда она вышла из кухни, Марлок продолжал сидеть, чувствуя, что его щека горит, словно ему поставили тавро. В его голове внезапно возникла одна мысль, которая прорвалась через боль и смущение, омрачавшие его душу, и отозвалась в нем, подобно эху.

Линет знала! Она знала, чем именно он занимается и чего это ему стоит. Она понимала это лучше самого Адриана! А когда она сказала об этом вслух, ее слова ранили его, как никогда прежде. Как она смогла догадаться? Как она поняла то, что было спрятано от всех, включая и его самого?

Марлок посмотрел на хрупкую чайную чашку, которую держал в руке, и в бешенстве швырнул ее в другой конец кухни. Крошечная чашка разлетелась на осколки. Он смотрел, как коричневая жидкость стекает по стене, и вспомнил о том разгроме, который царил наверху: лужа высыхающего бренди и битое стекло у ног баронессы.

Какой же неопрятной была его теперешняя жизнь! И какой грустной...

Марлок перевел взгляд на свои руки и задумался: что с ним происходит? Была ли эта жизнь лучше долговой тюрьмы, которой он так отчаянно боялся? Было ли то, что он делал, хуже тех бед, которые ежедневно обрушивались на головы бедных страдальцев из-за нищеты? Причинял ли он боль своим девушкам или все-таки помогал им?

Он не прочитал никакого ответа на своих открытых ладонях. Ни в разбитой чашке, ни в темной бутылке бренди, стоявшей в его спальне, тоже не было ответа. Был только он сам, его планы и... Линет. И еще была мучительная опустошенность, которую смогла понять только одна Линет.

Виконт глубоко вдохнул, пытаясь совладать с собой. Он часто задавался вопросами о себе и своей жизни; они мучили его, отнимая последние душевные силы. Особенно тяжело было ночью, когда Адриан оставался один в темноте. Но он знал, как прогнать навязчивую тревогу и эти неотступные мысли. Стоило только представить зеленые плодородные поля, которые достались ему в наследство, и противопоставить их ужасным воспоминаниям о днях, проведенных в тюрьме.

Вот и теперь Марлок напомнил самому себе, о чем следует подумать в первую очередь: ему нужно нарисовать в своем воображении прекрасную картину с пышными ухоженными нивами и новенькими постройками. И тогда ни пьяная тетушка, ни душевная пустота, ни чересчур умная дочь священника не смогут сбить его с намеченного пути. Адриан пожал плечами и огляделся по сторонам в поисках тряпки, чтобы вытереть следы от пролитого чая. Данворт ему не понадобится – ему незачем видеть, как его хозяин утратил контроль над собой.

Но старания виконта были излишни. Едва он успел отойти от стола, как на пороге возник Данворт с тряпкой в руке. Он ничем не выдал своего удивления, когда заметил на полу осколки, и без единого слова стал убирать.

Адриан едва не остановил его, собираясь нагнуться и сказать своему верному слуге, что тот не должен проявлять такое раболепие. Им пришлось столько пережить вместе! Он должен был сам справиться с этой неприятностью.

Но виконт не стал ничего говорить Данворту. Глядя на проворные движения дворецкого, Адриан понял, что у слуги это получается лучше. Как смывать чай с камня? Как вычистить липкие пятна от бренди на гобелене? И как вообще можно работать в доме, погрязшем в разорении и грехе, так что даже соседи шарахались, завидев его хозяев? Марлок не знал.

Он решил найти утешение в деле, которое хорошо знал, поскольку ему приходилось повторять это много раз. Он взял листы писчей бумаги и своим быстрым, размашистым почерком написал два распоряжения. Первое было для баронессы – в нем он приказывал ей приготовить Линет к предстоящим приемам. Второе предназначалось Линет – в записке виконт перечислял имена всех джентльменов, с которыми ей предстояло познакомиться, а также указывал время и место встречи.