Жестянка - Вадим Денисов

Только сейчас ко мне в полной мере пришло осознание, насколько всё серьёзно. Снимать группу с баррелей!

– Пожалуй, на сегодня хватит. Напоследок, товарищи спасатели, проверю вас на сообразительность. Готовы? Обратили внимание, что оба объекта расположены на расстоянии примерно в сто вёрст от крупных населённых пунктов анклавов? И это указывает, что…

– Любые поиски подобных объектов нужно вести по окружности такого радиуса с центром в Пятисотке, ближе нет смысла! – отбарабанила возбуждённая Кретова. – Знать бы ещё, какие именно.

– Вот! Бинго, Ира! Примерно на таком же расстоянии от нас находится и Переделкино. Похоже, что мы имеем дело со своеобразной шахматной доской, где присутствие на всех клетках фигур неочевидно, однако кое-что можно предугадать. При этом нужно учесть, что речь идёт только о крупных объектах в высокой степени сохранности. Ты же сама нашла непонятные каменные развалины какого-то строения в пятнадцати километрах отсюда, помнишь эту историю? – главный откинулся на спинку, потянулся, разминая суставы, и безмятежно поинтересовался:

– Ирина! Парни! А что, до вас никогда не доходил слух о Мёртвом городе? А-а, доходили? Спокойно, товарищи, без лишних эмоций, я и сам ничего существенного о нём не знаю… В общем, завтра в это же время жду Кретову с промежуточным докладом, а дальше видно будет, отдыхайте, спокойных снов.

«Уснёшь теперь, как же! Разбередил фантазию, старый хрыч!» – подумал я, выходя из штаба потрясённым.

– Я всё слышу, – прозвучал из окна голос шефа.

Неужели я сказал это вслух? Да пусть слышит, мы в лёгком шоке.

Пуля конечно дура, но граната стервозней.

– Ни хрена себе бабахнуло! – восторженно заорал я, когда эхо близкого взрыва перестало отражаться от стен песчаного карьера. Стряхнул с головы мелкий песочек и осторожно выглянул за край окопа.

– Слишком близко положил, надо бы подальше. Отвык ты, братишка забыл правила практического гранатометания, – заметил Камиль.

– Бомбометания, так точней будет, – парировал я. – Это ж настоящая бомба! Рвануло почище Ф-1.

– Да не… Показалось тебе, – не согласился мастер-взрывник, – просто мы давно взрывов не слышали.

– Да уж, гранатами нас ЦУП не балует.

Пш-ш…

– Ого! Хорошо у вас там, весело, – сообщил по рации Джон, наблюдавший за испытаниями самодельного взрывного устройства с караульной вышки.

– Как оно со стороны?

– Круто! Денис, это выглядело эффектней праздничного фейерверка! – ответил часовой. – Мне приберегите там парочку таких хлопушек, парни, я тоже хочу покидать.

– Ещё чего, размечтался! Это секретное оружие, у тебя допуска нет. Только для спецназа, – отбрил я халявщика. – Громко бабахнуло?

– Не очень. Сильный хлопок и серое облачко. Но птиц вы своим экспериментом подняли.

И действительно, мелкие пташки, без лишних тревог живущие в своих уютных гнездовьях вдоль Дуромоя, после взрыва взвились и теперь заполошно летали стайками чуть в стороне, пытаясь оценить исходящую от карьера опасность.

– Любопытный мирняк не подлез к стрельбищу? – для порядка поинтересовался у наблюдателя Левашов.

– Нет конечно, я же слежу. Всех предупредили. Ещё рвать будете? Не подумал снять на камеру…

– Сейчас решим, Джон, – ответил Левша, вопросительно посмотрев на меня.

– Не-не, достаточно, меня всё устраивает! Зачем такой боеприпас зря тратить? – я взял в руку вторую гранату. Взвесил ещё раз, покачивая кистью. Устройство довольно примитивное, но сделано очень аккуратно, как и все изделия работы Левашова. Тяжелый обрезок трубы, для формирования массы однородных осколков надсечённый пересекающимися диагональными прорезами. Снизу наглухо впаянное донце, сверху – замедлитель из созданного Левшой огнепроводного шнура.

– Кстати, рвануло через шесть секунд, я считал.

– Шнур получился нормальный, не стыжусь. Такой и в воде не погаснет. Только горит он несколько неравномерно, поэтому-то я, Денис, и заявился на усреднённые семь секунд, – скупо улыбнулся Камиль, небрежно смахивая с плеча прилетевший сухой лист. – Стабильности нет, кустарщина это, как не крути, точно не рассчитаешь… Может и девять секунд гореть, и пять. Учти на будущее.

– Учту. Да, в таком случае лучше семь, чем четыре.

О том, что спасателю полезно иметь в рюкзаке такой предмет, как граната, я задумался ещё во время незабываемой спортивной рыбалки. «Вам надоедает здоровенная речная змея, беспокоят подозрительные рыбки, из-за которых нельзя в воду ступить? У нас есть решение: возьмите на рыбалку гранату!».

– Как габариты, вес? Не тяжеловата?

– Под мою лапу как раз, всё нормально. А Ирине их не кидать, это мужское занятие.

– Тогда зашвыривай их как можно дальше, – назидательным тоном повторил мастер. – В поле удобные окопы не будут поджидать тебя на каждом углу. Оборонительного действия вещь.

– Хе-хе! Превентивно-уничтожительного, – зловеще хмыкнул я. – Ладно, предлагаю испытания признать успешными.

– Хорошо. Есть две готовые гранаты, так? До старта экспедиции успею сделать третью, если это нужно. Решай. Времени мало: или леплю гранаты, или доделаю магазины для «парабеллума».

– Магазины нужнее, – решил я. – Вундервафля с запалом это хорошо, конечно, вот только не совсем понятно, по каким целям её применять, кроме как против зверя, мы же не на глобальную войну собираемся. Танков нет, атакующих толп тоже. Хватит двух гранат.

– Тогда давай пистолет, примерять придётся не раз. И Спику ко мне загони ближе к вечеру, пусть сам допилит арбалетные болты, не маленький. А я присмотрю.

– Забились.

Мы пожали руки, по рации дали на вышку отбой взрывной тревоги, чтобы Джон, в свою очередь, подал взволнованному населению короткий сигнал сирены – испытания закончены. И полезли из окопа наружу, чтобы посчитать пробоины от осколков в расставленных вокруг мишенях.

Если с апробированием нового секретного оружия на стрельбище всё сладилось быстро и гладко, то посещение главного склада ожидаемо происходило с бесконечными спорами на грани откровенного саботажа, надуманными задержками и непрерывными попытками корректировок сводной заявки.

По-моему, все кладовщики нашей Галактики одинаковы. Нахапав в закрома добра, в дальнейшем они всячески стремятся удержать его при себе, а не раздать матценности страждущим ништяка. Порой это противоречит прямым указаниям руководства. Как так получается? Мне кажется, что само начальство одобряет эту хитрую схему, негласно поощряя прижимистых хранителей добра и действуя согласно правилу «Я добрый и заботливый, а уж ты их там, Михалыч, прижимай, нечего баловать, так никаких ресурсов не напасёшься».

Нашего завсклада зовут не Михалыч, а Палыч, Василий Павлович. Этому человеку с мохнатыми бровями и глазами навыкате лет под шестьдесят, и он, по-моему, родился на вещевом складе сразу в должности прапорщика. В помощниках у Палыча имеется некий Остап Волына, слегка горбатый лысый мужчина сорока лет от роду, с детства имеющий проблемы с задержкой умственного развития. Остап по скудоумию не может работать самостоятельно, зато он здоровый как лось и неутомимый как крот. Слабоумие Волыны ничуть не смутило Казанникова. Побеседовав с ним пару раз, главный не погнал его в Передел, а определил бедолагу на службу. С тех пор Остап натурально боготворит Деда и очень боится его расстроить.