Милый дом - Тилли Коул

водопадом хлынули слезы.

– Пообещай, что не лишишь меня права голоса. Не делай аборт, пожалуйста.

Я опустила голову, пребывая в полном раздрае.

– Обещаю.

Ромео пополз вверх по моему телу и прижался губами к моим губам. Я обняла его за шею, и за несколько секунд Ромео избавил меня от джинсов и трусиков. Склонившись, он расстегнул свою ширинку и медленно проник в меня, продолжая ласкать мой мягкий рот.

– Ромео… – прошептала я, беспомощно цепляясь за его плечи.

– Я люблю тебя, Мол.

Он осторожно занимался со мной любовью, без слов показывая, что мы вместе. Я лишь всхлипывала. Когда толчки Роума стали активнее, я крепче вцепилась в него, пока мы вместе не достигли освобождения.

Я лениво провела пальцами по его спине.

– Нежнее ты еще со мной не был. Это было совсем по-другому. – Я прижалась лбом к его лбу. – Мне понравилось.

Ромео погладил мой живот.

– Теперь ты носишь драгоценный груз, детка. Мне нужно быть поосторожнее… с вами обеими.

Он уткнулся в мою шею, и мы продолжали лежать, держа друг друга в объятиях.

Ромео, улыбаясь, чмокнул меня в щеку.

– В очках и с этой прической ты похожа на мою старую Мол. Когда несколько месяцев назад я только взглянул на девушку, которая стояла на четвереньках в ярко-оранжевых кроксах и ругалась с чертовски горячим акцентом в гуманитарном блоке, я без малейших сомнений понял, что однажды она будет моей. – Ромео взъерошил мой пучок и уставился на меня с выражением абсолютного обожания.

– Однажды, – поддразнила я, очерчивая татуировку на его бедре, и глаза Роума сверкнули в ответ.

– Я часто задавался вопросом, будет ли у меня когда-нибудь семья, буду ли я когда-нибудь достаточно счастлив с кем-нибудь… с самим собой, будет ли у меня ребенок.

Меня выворачивало наизнанку от его боли, и я в панике втянула воздух, обдумывая всю серьезность нашего положения.

– Ромео, я не думаю, что смогу быть матерью. У нас не было нормальных семей. Мы понятия не имеем, как заведено в нормальных семьях! Как, черт возьми, мы можем воспитывать ребенка? Мы слишком молоды… Что мы можем ему предложить?

Ромео вздохнул.

– То, чего никогда не было у нас. – Он переместился и притянул меня к себе. – Послушай меня. Вместе мы все сможем. Вместе нам все удастся. У нас получится стать хорошими родителями.

– Но футбол…

– И что? Меня выберут на драфте в апреле, и ты поедешь со мной, с нашим сыном или дочерью. Ты все еще сможешь получить докторскую степень и осуществить свои мечты. У нас получится все устроить. Только, пожалуйста… не губи наше дитя, нашего первенца.

– Роум… – всхлипнула я.

Он прижал к моим губам палец, заставив замолчать.

– Меня могло и не быть, но моя биологическая мать так не поступила. Она родила меня. Я здесь, потому что она решила подарить мне жизнь, пускай и не хотела меня. Да, моя семья реальные вредители, но я справился, и это привело меня к тебе, к моей умной английской девочке… девочке, которая меня спасла. Девочке, которая научила меня любить.

Я провела рукой по его измученному лицу.

– Твои родители решат, что я залетела нарочно, чтобы захомутать тебя.

Его губы сжались, а выражение лица стало жестким.

– Мне плевать, что они подумают. Более того, я не собираюсь им ничего рассказывать. Я не шутил, когда мы покидали их дом тем вечером. Я с ними покончил. Теперь ты моя жизнь, ты мое все. Ты и наш ребенок.

Я цеплялась за своего парня, пока мои слезы страха, шока и огромной любви не иссякли. Тогда Ромео отстранился, чтобы полностью раздеть нас, уложить меня под одеяло и обнять, шепча нежные слова любви и лаская мой живот, дом нашего ребенка.

Глава 20

– Ты нервничаешь? – спросила я, накручивая прядь волос на палец.

Ромео сделал вид, что грызет ногти, а потом сжал мое колено, ухмыляясь.

– Скорее смесь нервозности и возбуждения. – Он притянул меня к себе, крепко обняв за плечи. – Скоро мы увидим нашего ребенка, – взволнованно прошептал он и крепко сжал мою руку.

Я знала, что он волновался сильнее, чем хотел показать, а притворялся беззаботным исключительно ради моего душевного спокойствия.

Последние несколько дней были какими-то… сюрреалистичными. Нам потребовалось некоторое время, чтобы по-настоящему осознать тот факт, что мы ждем ребенка.

Мы ждем ребенка.

Ромео добился того, чтобы я всегда говорила именно так. При каждом удобном случае он напоминал мне, что готов на все сто процентов и что мы – одна команда.

Подруги, убедившись, что нервного срыва из-за интересного положения у меня не будет, позволили себе радостное волнение и, по понятным причинам, немного беспокойства, но пообещали держать эту новость при себе. Известием я поделилась и с профессором Росс, которая была, скажем, шокирована (на самом деле это слишком мягко сказано), но стала моей опорой, пытаясь помочь мне найти способ продолжить обучение после рождения ребенка. Кроме них, никто не узнает о беременности до окончания первого триместра, когда я больше не смогу это скрывать.

Жизнь внезапно превратилась в сумасшествие, но беременность оказалась не такой страшной, как я думала вначале.

Я записалась на прием к гинекологу и из-за осложнений во время беременности у моей мамы, которые в конечном итоге привели к ее смерти. Мне велели немедленно пройти тщательное обследование. Ромео запустил руку в свой трастовый фонд, чтобы я наблюдалась у лучшего врача, так что, в отличие от большинства простых смертных, мы, вероятно, увидим нашего малыша раньше обычного.

Мы с Ромео сидели в стерильной приемной, окруженные беременными женщинами всех возрастов и гиперактивными, кричащими детишками, которые ползали вокруг наших ног. Этого хватило, чтобы до смерти запугать нас обоих, и, судя по забавляющимся взглядам на лицах других родителей, наш страх был очевиден.

Я как раз хихикала над Ромео, который шептал себе под нос: «Господи Иисусе» – и глазел на маленького мальчика, бьющегося в истерике, когда услышала свое имя.

– Молли Шекспир? – Из кабинета появилась молодая пухленькая медсестра.

Я подняла руку.

– Да, я здесь.

Она ласково улыбнулась.

– Пожалуйста, следуйте за мной, доктор сейчас вас примет.

Я вздохнула и съежилась, глядя на Роума. Он засмеялся и похлопал меня по ноге.

– Да ладно тебе, Шекспир. Бояться нечего.

– Ага, оно и видно. Пять секунд назад я думала, что ты сиганешь из окна в надежде избежать пронзительных воплей этого мальчугана.

– Он просто поразил меня своей настойчивостью. Но со своим ребенком я бы подобного не