Королева френдзоны - Варвара Корсарова

Чтобы тот прочитал и восхитился? Так вот, он их действительно прочитал. Не знаю, восхитился или нет, но заинтересовался. И даже пару раз разговаривал с Ксенией по телефону! И он велел мне не беспокоиться. Обещал, что все уладит.

— И как, уладил?

— Уладил, но не так, как я рассчитывала. Думала, он вправит Ксении мозги, отвадит этого зека, а он…

Дальше история стала еще чуднее. Выполняя обещание, Федор развел бурную деятельность.

Всего за два дня он сумел по своим каналам разузнать подноготную тетиного друга по переписке. И выяснил, что Эдуард Мамонтов — почти что его коллега! Успешный журналист и писатель, прославившийся разоблачительными статьями о коррупции и жадных чиновниках. Неудивительно, что многим он был как кость в горле.

В один не очень прекрасный день Эдуарда подставили, когда тот вступился за незнакомого парня и ввязался в драку на улице. Журналист получил год тюремного заключения.

А вчера вышел на свободу. Федор сам забрал его и после долгой беседы привез к тете Ксении. Но сначала позвонил родителям Тины и битый час уговаривал и убеждал.

— И ты ему поверила? — ахнула Тина. — Может, Эдуард никакой не журналист, а аферист? Уж больно он представительный для человека, который год сидел в тюрьме!

— Конечно, поверила! — удивилась мама. — Как было не поверить! Твой Федор был очень убедителен. И он привел весомые доказательства. Объяснил, что тетя Ксения в полной безопасности. И целую лекцию мне прочел о том, что нужно уметь менять точку зрения. Смотреть на привычные вещи с новой перспективы. Давать людям выходить из их навязанной роли. Мне даже стало стыдно.

Мама покачала головой, удивляясь сама себе.

— И правда, я привыкла видеть в Ксеньке младшую безмозглую сестру, — рассуждала она. — Которая не может о себе позаботиться. А ведь ей уже пятьдесят два! — мама горько вздохнула — она была старше сестры на три года. — Дожила же Ксеня как-то до своих лет и не пропала. У нее есть голова на плечах. И в людях она разбирается. Странно, но я это поняла только после разговора с Федором. Он умеет найти нужные слова. Вот, Эдуарда он привел, познакомил с нами. И правда, приличный человек оказался. Твоему папе он понравился. А Ксения такая счастливая… Я даже ей завидую. Они уже часа два сидят, воркуют. Надо же, в таком возрасте — и любовь по переписке!

Тина и Людмила Петровна помолчали, прислушиваясь к голосам из гостиной. Эдуард что-то неторопливо говорил, тетя Ксения счастливо смеялась.

Во время маминого рассказа Тина попеременно то восхищалась Федором, то ужасно на него злилась. И эту злость она решила не отпускать. Она раздувала ее, как огонек. Так ей было легче.

Конспиратор проклятый! И охота ему лезть в чужую жизнь! И как ловко ему удается это делать! Взялся свести двух пожилых влюбленных, втерся в доверие ее семье… и ни слова ей вчера не сказал!

…Вероятно, не успел. Ведь свидание пошло не так, как он рассчитывал. Но, выходит, после той встречи в кафе он продолжил улаживать дела тети Ксении?

— Мы с Федором утром очень долго разговаривали, — заявила мама.

— Обо мне тоже говорили?

— Нет, о тебе не говорили… Но он предложил свою помощь и с Полиной. Сказал, что нашел для нее репетитора, потому что ты загружена на работе и тебе некогда. Я на тебя немножко рассердилась, но Федор…

— Понятно, он тебя очаровал и убедил.

— Да, — не стала отрицать мама.

— Ты с ним еще увидишься? Он придет?

— Нет. Сказал, что уезжает на днях. Тина, честно говоря, я удивлена. Разве ты с ним не встречаешься? Когда он вернется?

К счастью, в прихожей раздался звонок, и Тине не пришлось отвечать.

— А вот и репетитор от Федора! — подскочила мама. — Профессор математики. Тина, прошу — посиди на занятии, посмотри, как он с Полиной будет заниматься. Все-таки человек незнакомый, надо убедиться, что от него будет толк!

Пока мама открывала дверь, Тина сгорала от нетерпения.

Интересно, что за профессора Федя раздобыл для ее кузины за такое короткое время? Какой у него широкий круг знакомых! И как легко он решает проблемы! Как волшебник. Щелкнул пальцами — и вчерашний преступник превратился в завидного жениха для тети. Еще раз щелкнул — и добыл репетитора! И вот, семья Тины на Федора уже молиться готова. До чего ловкий тип. Ну как таким не восхищаться!

— Здравствуйте, — в прихожую вошел седоволосый мужчина в круглых очках, с короткой черной бородкой, в длинном плаще и с кожаной папкой в руках.

— Здравствуйте, — Людмила Петровна пожала ему руку. — Вы репетитор? Профессор математики?

— Он самый, — подтвердил профессор. — Михаил Яковлевич Штанцев. От Федора Ивановича, значит. Ну-с, где моя ученица?

Тина открыла рот, закрыла. Почесала в затылке. Профессор показался ей смутно знакомым. Где-то она его видела… совсем недавно… но он выглядел как-то по-другому…

— Проходите, пожалуйста, — засуетилась Людмила Петровна. — Вот тапочки… Давайте сюда плащ. Я тетя вашей ученицы. А это Алевтина, моя дочь.

— Добрый вечер, — прогудел профессор, неторопливо снимая плащ. Глянул на Тину и хитро прищурился. А та опять схватилась за сердце.

Постойте! Как он представился… Михаил Яковлевич? Да это же… Михась! Тот самый бомж, которого Федор подобрал на экскурсии!

Да нет, не может быть. Тот был опухший и грязный. С синяком на лбу. Однако… волосы у профессора зачесаны наискось на лоб, и под челкой виднеется темное пятно.

Это он, он! Бездомный Михась, которого Федор зачем-то отправил в их дом под видом репетитора!

— Мама, я сама отведу уважаемого профессора к Полине, — решительно сказала Тина, оттирая маму в сторону кухни. — И обсужу с ним план занятий. А ты иди пока… займись чем-нибудь. Чай приготовь, печенье!

Тина схватила репетитора за рукав, но повела не в комнату, где ждала кузина, а в ванную. Затащила внутрь, закрыла дверь, сложила руки на груди и сурово уставилась на Михаила Яковлевича.

Тот не смутился под ее взглядом.

— Уважаемая Алевтина, у меня к вам просьба, — заявил он, деликатно поправляя очки пальцем. — Пожалуйста, не делитесь с близкими подробностями нашей первой встречи. Оставьте прошлое в прошлом.

— Не говорить, что вы жили на теплотрассе и выпрашивали соточку на опохмел? — уточнила Тина грозно.

— Да, эти детали лучше опустить. Замечу, мадемуазель, что соточку я выпрашивал не на опохмел, а для другого. Я не пьяница. Так только, для согрева принимал время от времени… Но в тех кругах, в которых я недавно имел несчастье вращаться, спиртное — главная валюта.

— Слушайте, почему вы притворяетесь профессором математики? Что за ерунда?!