Хорошо быть богом - Дмитрий Смекалин

Боня в очередной раз поразился их талантам. Все-таки гаргульи оказались необычными существами, внешность которых никак не соответствовала их внутреннему миру. Открывающиеся перспективы Боня на заметку взял, уж больно ему хотелось создать киностудию или хотя бы наладить переиздание старых книг-кристаллов.

Море преодолели к утру следующего дня. Теперь путешественники находились в дельте великой реки Этиль. Формально эти земли принадлежали алам, но население тут было смешанное. Большинство относилось к древнему народу, жившему тут испокон веков, а алы вторглись сюда сравнительно недавно и теперь считали себя здесь хозяевами. Больших городов не наблюдалось, а вот замки алов по островам дельты мелькали тут и там. Замки — это громко сказано, деревянные дома на толстенных сваях, прилепившиеся к трехэтажной башне-срубу и окруженные частоколом из заостренных сверху бревен.

Попадались путешественникам и деревни, небольшие, на пять — десять домов. Деревенские дома тоже были на сваях, наверное, из-за паводков.

Впрочем, особо цветущим назвать этот край было сложно. Многие поля были заброшены, порой попадались выгоревшие деревни или сгоревшие замки. Но кто был виноват в этих бедах: местные феодалы, которые не могли мирно сосуществовать, или кочевники, было неизвестно.

Любопытному Боне ужасно захотелось посетить эти места, но он понимал, что сейчас не до того. И так в планах были кочевники, затем столица империи, а потом и остров для окончательного поселения. Ну а прочие туристские поездки — потом, в отпуске. Если он, конечно, будет… Хоть когда-нибудь…

Горы тут отступали от берега много дальше, чем у Деная. Света до них полдня летела. Потом еще несколько часов они летели прямо над рекой в узкой горной долине, откуда путешественники выбрались уже вечером. Вокруг до горизонта в обе стороны от реки расстилалась степь.

Город должен был находиться на восточном берегу, Света туда и направилась. По ее воспоминаниям, до древнего Ур-Этиля оставалось километров полтораста.

Примерно так оно и вышло. Только современное поселение кочевников оказалось на берегу реки, а развалины древнего города были километрах в трех в сторону. Русло за прошедшие годы, как ему и положено, сместилось на запад.

Планировка города была довольно странной. В ширину он нигде не превышал трех километров, зато вдоль реки тянулся на все двадцать. Да и стенами поселение не было обнесено. Видимо, кочевники слишком верили в свои силы или считали недостойным воина отсиживаться за зубцами, ведь врага надо встречать в поле на коне.

Застройка была чрезвычайно плотной. Дома, дворцы и лачуги теснились друг к другу, оставляя только узкие проезды, где две телеги могли бы разъехаться, только вплотную прижавшись к стенам. Все дома были одноэтажными. Те, что побогаче, — из кирпича и с черепичными крышами, победнее — глинобитные, крытые соломой.

Большая часть города состояла из однотипных «кварталов» произвольной формы. Центром «квартала» являлся дворец какого-нибудь местного вельможи. Вокруг него располагались дома его приближенных (нукеров, членов рода и просто зависимых работников) от достаточно богатых вокруг дворца до примитивных лачуг ближе к краям квартала. Дома перемежались с юртами, также разного размера и качества. В квартале были и общественные строения: храм, караван-сараи, чайхана, рынок. Здесь же располагались мастерские ремесленников и загон для скота. Фактически каждый квартал являлся городом в миниатюре.

Архитектура у всех дворцов была схожей — прямоугольное здание, которое расположено на возвышающейся примерно на метр ровной площадке, укрепленной по краям кирпичными стенками. Спереди к площадке двумя серпообразными крыльями поднимались два симметричных пандуса. Сам дворец представлял собой большой зал (или, скорее, крытый внутренний двор), обрамленный с трех сторон комнатами. С четвертой стороны был вход, к которому и вели пандусы. Посреди двора, как правило, был фонтан, чаще такой же, как у Бони в Денае. Вдоль боковых стен стояли скамьи, диваны или суфы (прикрытые коврами каменные или глиняные лежанки, подведенные к системе отопления, что обеспечивало подогрев). Противоположная от входа четверть двора была приподнята на полметра относительно его остальной части. Там располагалась суфа хозяина. Комнаты по бокам зала приемов редко использовались в качестве жилых, чаще — как кладовые. Хозяин и его домочадцы жили в расположенных за дворцом (а иногда — и вокруг дворца) юртах, стоявших на стационарных фундаментах, в которые уже были встроены суфы, отапливаемые рабами или слугами. Конечно, эти и другие подробности Боня узнал гораздо позже, с воздуха, ясное дело, внутреннее убранство домов было не рассмотреть.

На окраинах города дворцов не было, но это не значило, что там стояли одни лачуги и бараки. Конечно, бедные дома тоже попадались (и в большом количестве), но встречались и целые кварталы, занимаемые купцами-иноземцами. Там были и довольно богатые дома, правда, уже в других архитектурных стилях, и мастерские, и склады. Отдельные кварталы занимали ремесленники. В общем, все это очень напоминало то, что видел Боня на раскопках в Поволжье на месте столицы Золотой Орды Сарай-Бату.

С посадкой возникли проблемы. Во-первых, пусть и вечерело, но проникнуть в город незамеченными Боня не рассчитывал. Кочевники не были похожи на ленивых и мирных денайцев, здесь каждый мужчина — воин и бдительность не теряет никогда. Во-вторых, приземляться Свете было просто некуда. Там, где не было домов или юрт, чуть ли не каждый клочок земли был занят лотками и палатками. Разве что на какую-нибудь крышу садиться. («И гнездо вить», — мрачно подумал Боня.)

После недолгих размышлений он попросил Свету приземлиться прямо по центру развалин древнего города, фактически — на окраине Улуг-Улуса.

— И если тебе не трудно, — попросил он подругу, — походи пока драконом. Все равно все видели, как ты подлетаешь, а так хоть есть надежда, что с расспросами будут приставать повежливее…

— Вообще-то драконья ипостась для меня более естественна, чем человеческая, — отозвалась Света. — Так что усилия мне требуется прилагать как раз для того, чтобы человеком оставаться. Я даже отдохну, особенно если еще и поем вволю.

— Так ты для меня старалась? — умилился Боня.

В ответ Света только стрельнула в него глазками. Учитывая ее нынешний облик, зрелище получилось не для слабонервных.

Приземлились они прямо среди развалин, посреди какого-то большого зала, от которого теперь сохранились лишь руины. Похоже было, что старый кирпич активно использовали при строительстве новых зданий. То, что в древнем городе оставалось еще столько неиспользованного «строительного материала», говорило о его мощи в былые времена, ну и о неприхотливости современных кочевников, для которых юрты все-таки были привычнее каменных зданий.

Кстати, одна из таких юрт, довольно большая, оказалась в непосредственной близости (метрах в ста) от Бониного лагеря. Ее пестрые войлочные стенки напоминали лоскутное одеяло.

Боня отметил про себя странных соседей, но сейчас был занят строительством собственного шатра. По его просьбе пикси наготовили целую кучу белоснежно матовых кусков своей «материи» еще на подлете к городу. Теперь они быстро сформировали каркас шатра и обтягивали его, спаивая заготовки между собой. По Бониному плану шатер должен был быть большим (метров десять в ширину и метров двадцать пять в длину) и вытянутым, вроде ангара. Большую часть шатра — метров двадцать рядом с главным входом, выделили Свете. Остальное пространство поделили на три секции для Бони, пикси и гаргулий.