У каждого свое зло - Фридрих Незнанский

Денис посмотрел на дядьку в полном недоумении.

— Но, как я понимаю, он же погиб два года тому назад. Разве нет? Вот же в распечатке. — Он протянул руку, и генерал вернул ему всю шуршащую стопку. Денис перелистнул страницу, другую. — Вот же! Остроумов Алексей… побег из Нижнетагильского ИТУ. Ограбил кассу Фонда поддержки воинов-интернационалистов… с суммой, превышающей, по некоторым сведениям, два миллиона долларов, скрылся… был обнаружен в родительском доме в Нижних Болотах, где и погиб в перестрелке при задержании… Пожар… протокол опознания тела… Ну, и так далее…

— Так-то оно, может, и так, — сказал Вячеслав Иванович, — да ты только посмотри, сколько тут всего понамешано! Ведь он не просто сдернул из колонии — он давно готовился к побегу, и у него были подельщики как в зоне, так и на воле. Иначе откуда бы возникнуть идиотской необходимости везти его, осужденного, на следственный эксперимент по фактически закрытому делу? И вот смотри: привезли этого героя усмирения Чечни на место преступления. И не просто привезли — хватило ума у еще одного героя Чечни, следователя местной прокуратуры, поверить осужденному на слово и отправить его за пределы зоны в сопровождении стажера. И вот вам результат! Ладно хоть, обошлось на этот раз без жертв.

— Но ведь вот же записано: считать Остроумова Алексея Александровича… погибшим, — не сдавался Денис.

— Вот то-то и оно, что «считать». Мне кажется, тебе даже по формулировкам должно бы быть ясно: точно никто не знает — погиб он или нет. Посмотри протокол-то. Опознали местные жители. Причем как опознали? Вот ты сам прикинь, как опознать труп, если он обгорел чуть ли не до костей и в радиусе двести километров никто никакой путной экспертизы провести не в состоянии?

— А зубы? По зубам же в любом случае можно…

— Где можно? В Европе? Мы-то ведь с тобой говорим даже не о Евразии, а об Азиопии! Ближайший стоматолог — в райцентре, в двадцати километрах, так что удаляют зубы по старинке: засадил стакан — и в драку.

— Но на основании чего-то написали все же местные криминалисты свое заключение! — не выдержал Денис.

— А очень просто. Алексей Остроумов был высоким — под метр девяносто. На пепелище обнаружили пять трупов: сестра братьев Остроумовых, Мария, ее муж — оба горькие пьяницы и погибли, судя по всему, даже не просыпаясь — я видел фотографии из этого дела. Еще двое неопознанных мужчин — по-видимому, соколы из банды Свирида, которые по какой-то причине преследовали Алексея Остроумова и осадили его в доме…

— А кто такой Свирид? — насторожился Денис, впервые услышавший это имя.

— Свирид? — на мгновение задумался Грязнов-старший. — Это у них там, в районе Тагила, был такой авторитет, который подминал под себя все, что подворачивалось под руку: сначала киоски и рынки, потом мелких предпринимателей, потом начал прибирать к рукам госзаводы — как раз когда они приватизировались. Это хрен вроде красноярского Быкова, понял? Я знаю только, что он хотел взять под «крышу» фонды воинов-интернационалистов, где объединились и местные афганцы, и те, кто прошел Чечню, и на этой почве и в Тагиле, и в Екатеринбурге произошла серия крупных разборок, после одной из которых, кстати, и загремел на нары Алексей Остроумов, причем вменялось ему в вину, как ты видишь, исполнение заказных убийств и налет на одно из отделений Союза воинов-интернационалистов…

— Ладно, со Свиридом мне ясно. Они напали на след Остроумова, обложили его в родительском доме, а потом, чтобы выкурить его оттуда, дом подожгли… Ты говорил, там еще пятый труп был…

— Вот пятый-то и зарегистрировали как труп Алексея Остроумова — вроде как высокого роста был покойник. Но, заметь, никто даже рост этого жмурика не додумался замерить… Короче говоря, есть у меня такое подозрение, что этот самый Алексей Остроумов жив. Хочешь, назови это предположением, интуицией, хочешь — рабочей гипотезой…

Денис задумался, впрочем, совсем ненадолго.

— Честно говоря, дядь Слав, пока не вижу, с какого бока это должно быть интересно мне. Мы ведь ищем книги, верно? Ну, может, заодно поможем вам выйти на убийцу Ярослава Завьялова. А при чем тут какой-то уголовник из Нижнего Тагила?

— Из Нижних Болот, — машинально поправил Грязнов-старший. — Эк вы, молодежь, не любите смотреть дальше собственного носа! Ты интересуешься книгами, и некто Остроумов интересуется книгами. Выходит, вы уже почти породнились! Мало тебе этого? Вот тебе еще одно рассуждение. Ты же сам мне говоришь, что, если верить Интернету, этот Остроумов, который книжник, — он чуть ли не мультимиллионер. Скажи мне, откуда у русского ванька миллионы? Не думал?

— Честно говоря, как-то в голову не приходило чужие деньги считать…

— А напрасно, племяш, напрасно такое чистоплюйство проявляешь! А что, если это братишка Алексей снабдил братца Леонида бабками? Этот здесь грабит, тот на Кипре отмывает, пускает в дело, а потом, как невинная институтка, книжечки про пташек почитывает? A ведь это очень возможно! На него на Алексея-то, — дело громадное заведено. Он ведь в прошлом офицер, десантник, спецназовец и прочая, и прочая, служил в горячих точках, после увольнения из армии был в головке регионального отделения Союза воинов-интернационалистов… Ну! Неужели тебе это ни о чем не говорит? Все газеты ведь писали о войне в уральском отделении Союза бывших чеченцев и афганцев… Так вот, чтобы ты не ломал голову, я тебе подскажу. Там у них, в уральском Союзе, мощные дела разворачивались, поскольку было им разрешено правительством беспошлинно ввозить импортный товар, к тому же не облагаемый здесь никакими налогами: сигареты, спиртные напитки, машины, видеоаппаратуру, ну и так далее — обычная история. Кто-то на этом деле нагрел руки как следует, сразу же примазалась мафия, а настоящие герои, инвалиды, вообще ребятки, оставшиеся после армии без средств к существованию, — те самые, для которых эти льготы и вводились, — они оказались ни при чем. И вот на этой как раз почве у них там и произошла война и передел власти. Алексей Остроумов в этой самой войне был одним из главных действующих лиц — я думаю, не зря он угодил за решетку аж на целых двенадцать лет. И вот что характерно: то самое ограбление, про которое столько писали, — оно как раз на его совести. Только ограбил он на самом деле не Фонд, а председателя регионального Фонда, того самого Свиридова, у которого кличка — Свирид. Вот этот Свирид, по нашей информации, чистой воды уголовник, и послал своих ребят преследовать Алексея Остроумова, а одновременно к делу подключился ОМОН…

Грязнов закурил, оценивая эффект, который производит его рассказ на Дениса. А тот слушал с большим интересом — другой раз послушать дядьку, и никаких сериалов смотреть не надо!

— Свирид — он из «новых». Наверняка ничего не хотел отправлять в общак, так сказать. А Остроумов, несмотря на свою… гм-гм… аморальность, все-таки жил по понятиям. То есть старался заботиться, как умел, о других, почему, говоря языком уголовщины, и воспротивился беспределу Свирида. И даже нашел сторонников среди администрации ИТУ, по всему судя — ведь Свирида ограбили уже после остроумовского побега…

Алексею Остроумову сейчас сорок — сорок с небольшим. И он, конечно, не совсем обычный преступник. Он умный, дерзкий, прекрасно подготовленный профессионально — шутка ли, столько лет в спецназе! И, между прочим, не лишенный определенного интеллектуального обаяния. Не зря Надежда Осадчая до сих пор, говорят, по нему вздыхает. Обрати внимание — у женщин пользуется популярностью, и немалой…