Вскрываем карты! - Александр Евгеньевич Сухов

по причине горячей любви к супруге он написал завещание, в котором однозначно указано, что в случае преждевременного ухода из жизни все его движимое и недвижимое имущество, а также все банковские капиталы переходят в единоличное владение Эвелины Андреевны Арбатовой-Абашидзе.

Короче говоря, мои выходные прошли более чем замечательно. А вот в понедельник около девяти часов утра в жилище Арбатовой-Абашидзе поднялась суматоха. В её дом пожаловали незваные гости в лице трех флотских офицеров и, нахохлившись, будто матерые индюки, объявили о том, что некий князь Волынский-Пантуров Николай Васильевич капитан третьего ранга второй помощник капитана крейсера «Ураган» вызывает графа Зубова-Прикаспийского на магический поединок. Место схватки — Центральная дуэльная арена города Восточный, время — завтра в восемь утра. Вообще-то, случить наша дуэль не магическими средствами, я бы мог покуражиться над обиженным моряком, предложив в качестве оружия, пару батонов вареной или сухой колбасы (когда-то где-то читал или слышал о подобном казусе). Однако по существующим дуэльным канонам обиженный флотский был в своем праве назначить специфику будущей схватки. Не надеясь на свою физическую подготовку, этот хлыщ решил, что способен одолеть обидчика посредством магии. Ну-ну, Бог ему в помощь, флаг в руки и барабан на пузо. Нехай попробует.

При таких обстоятельствах мне оставалось всего лишь обозначить главное условие поединка: сражаемся до первой крови, до потери сознания или насмерть. Поскольку я вовсе не желал лишить Российский Флот грамотного специалиста, решил драться до потери сознания или до тех пор, пока один из нас не попросит пощады. Для себя решил попросту показательно отмудохать дуэлянта, дабы остальным одаренным или неодаренным офицерам экипажа крейсера «Ураган» не пришло в их буйные головушки отомстить за поруганную честь коллеги-сослуживца. Не хватало мне тратить бездарно время на укрощение дворянской спеси в масштабах крупного военного корабля. Признаться, я был абсолютно уверен в исходе будущей схватки. Ну что может противопоставить магистр-огневик магу моего уровня? Пусть даже обвешается с головы до ног артефактами, конечный результат предсказуем.

Я принял вызов, обозначил границы наносимого ущерба. И, препроводив делегатов, задал вопрос любовнице:

— Моя прелесть, а кто вообще этот самый князь Волынский-Пантуров? И какого хрена он на меня накинулся на балу?

— Видишь ли, Володя, будучи замужней женщиной я, разумеется, хранила верность мужу. Надеялась понести от него ребеночка, однако супруг, будучи сильным одаренным, по какой-то неведомой для меня причине исключил возможность зачатия. Он считал, что обзаводиться наследником стоит по выходе с воинской службы в спокойной обстановке и не на Дальнем Востоке, а непременно в Калужской губернии, где у него обширное поместье. До выхода из состава Мажеского корпуса Илья Афанасьевич не дотянул всего-то трех лет, оставив мне весьма и весьма приличное состояние. Разумеется, тут же образовалась очередь из охочих до моего добра. Ты представить себе не можешь, скольких претендентов на мои руку и сердце мне пришлось отшить. Не стану кривить душой, с некоторыми из молодых людей у меня случались кратковременные романы. И скажу честно и откровенно, того, что произошло между нами, в моей жизни еще не было. — Я ей, разумеется, верю, поскольку сам испытал с ней в постели такое, чего до этого никогда не испытывал. — Чего уж там кривить душой, — продолжала Эвелина, — до самого момента нашей с тобой встречи Волынский-Пантуров был моим любовником. Я Даже подумывала выйти за него замуж. А что? Блистательный офицер с прекрасными перспективами карьерного роста, сильный маг, к тому же его род несметно богат, так что никаких претензий на мое состояние у него не было. Однако в какой-то момент навязчивость и ревнивость князя отрезвили меня. На том балу я уже подумывала, дать ему отставку, но так чтобы не задеть дворянскую честь. А тут в качестве ангела-избавителя появился ты, мой милый. А еще я тебе хочу сказать, Володя, я была бы рада стать твоей законной супругой, но прекрасно осознаю, что ты еще не готов к принятию столь важного решения. Поэтому готова продолжать наши отношения в нынешнем их виде. Может быть, оно даже и лучше, купаться в любовном безумии, пускай и безбожном, но таком невыносимо приятном.

Ну что на это сказать? Слова здесь были совершенно ни к чему. Я подошел к ней, нежно приобнял и, взяв на руки, будто малое дитя, направился… ну вы сами понимаете куда и с какой целью.

Между любовными игрищами мне пришлось связаться посредством магического артефакта со Стариковым Александром Георгиевичем и Купрановым Виталием Исаевичем и попросить их поприсутствовать на завтрашнем поединке в качестве моих секундантов. Возражений не последовало.

К месту благородной схватки я подкатил за полчаса до её начала. У входа в здание, где располагалось главное городское ристалище нас с Эвелиной Андреевной встретили мои секунданты. Признаться, я не хотел брать с собой любимую и всячески отговаривал от поездки. Но мои увещевания на тему, что драки между озабоченными самцами вовсе не зрелище для юных благородных дам, успеха не возымели. Короче, воленс-ноленс, но мне пришлось взять Эвелину с собой. Лишний раз убеждаюсь, что, так называемый, слабый пол весьма и весьма кровожаден, любят самки вида хомо сапиенс посмотреть, как самцы за них морды друг дружке бьют.

При виде сногсшибательной красавицы оба моих офицера понимающе переглянулись, дескать, за такую красоту и сами были бы не прочь вступить в драку с самим чертом рогатым. Подошли, представил подругу своим секундантам. Без комплиментов с их стороны не обошлось, но без малейшего намека на пошлость и лихость гусарскую в стиле одного поручика из анекдотов иной реальности.

После краткого знакомства, мы проследовали в здание главного ристалища города Восточный. Несмотря на довольно ранний час, на трибунах было полно народа. Работал тотализатор, я заметил, что присутствующие делают ставки на победу того или иного участника.

— Уважаемые господа, — обратился я к своим секундантам, — если хотите неплохо подзаработать, поставьте на мою победу максимальную сумму денег, а также на то, что поединок продлится не более двух минут.

Стариков с Купрановым многозначительно переглянулись. Затем оба извлекли из кошельков по приличной стопке двадцатипятирублевых купюр, Майор вручил деньги капитану, и тот тут же отправился к ближайшему брокеру делать ставку.

О самой дуэли особо распространяться не стану. Мои сопровождающие о чем-то переговорили с секундантами князя Волынского-Пантурова. По правилам нам, разумеется, предложили закончить дело миром. Поскольку князь выставил максимальные неприемлемые для меня условия, едва ли не поцеловать его в задницу, я вынужден был отказаться в довольно грубой словесной форме. Далее Александр Георгиевич Стариков