Покорившая небеса - Кира Вайнир

проверку поступлений дорожного налога? По всей империи в срочном порядке восстанавливались торговые пути. Срочность появилась сразу после того, как сборщики с острова Кинжала оказались повешены за растрату и присвоение денег, которые должны были идти на содержание дорог.

Коснулись изменения и жизни народа. Так теперь было объявлено о наличии десятков больших и пригодных для жизни островов. И те, кто готов был трудиться, превращая их в заселённые и обжитые, получали освобождение от налогов, кроме торгового на чистую прибыль, на пятьдесят лет. В кои-то веки, наверное, впервые за всю историю империи, вместо расправы над поднявшем мятеж городом, императорская власть начала разбирательство о причинах.

Был создан Имперский Торговый корпус, что занимался закупкой произведённых на вновь обживаемых островах товаров и добытых ресурсов и продавал их на других островах империи, установив на эти товары монополию короны.

Но главное, Императорский дом объявил об амнистии. Говорят, в это вообще никто не поверил, пока в портах не показались корабли с остроухими, которые направлялись к их родным островам. Многие отважились их проводить, чтобы убедиться. А потом рассказывали, как приветствовали родную землю те, чьих предков угнали на рудники.

Что происходит и с чем связаны такие изменения, никто не понимал, но с принцем их никому и в голову не пришло связать. Гораздо легче и правдоподобнее было утверждение, что миром правит давно погибший герцог.

И я не выдержал. Если Валлиарду нужен ускорительный пинок, чтобы заслуживать прощения своей же пары, я ему его отвешу!

Сделав внушительный крюк, я всё-таки посетил остров Правосудия. У меня был только один вечер, чтобы увидеть её. Это Элейна Орландская принадлежала брату. А Лена была моей. Понимая, что другого шанса уже не будет, я использовал один из трёх артефактов невидимости. И шёл рядом с ней, наслаждаясь снегопадом и зимней ночью. В какой-то момент она остановилась и подняла лицо вверх, а я склонился над ней, в миллиметре от её губ, деля одно дыхание на двоих…

А уже утром, спасибо ускоряющим корабль артефактам, я стремительным шагом пересекал коридоры дворца, уверенный, что я найду Валлиарда в компании бутылки. И сам себе пообещал, что это будет самое тяжёлое похмелье в жизни его Наследного Высочества. Вот и покои принца, ничего не меняется. Я резким толчком распахнул знакомую дверь.

— Валлиард? Что происходит? — не понял я, оглядываясь по сторонам.

Покоев его Высочества больше не существовало, вместо них была воссоздана большая пещера с толстым слоем песка, вместо пола.

— Знакомые места, братец? — спросил, ехидно ухмыляясь и отставляя в сторону меч, даже на вид гораздо тяжелее боевого, Валлиард. — Узнаëшь?

— Сложно не узнать место, где пару раз чуть не сдох. Надеюсь, ты не собираешься мне сейчас сообщить, что ты это и есть дракон, который держит в страхе всю империю последние тринадцать лет? — уточнил я.

— А как бы было бы тогда всё просто. Но, к сожалению, правда, к сожалению, нет. — Вздохнул Валлиард. — Присядем, сейчас принесут обед, и поговорим заодно.

Я окидывал брата взглядом, изменения за столь короткий срок значительны. Неведомым образом он раздался в плечах, мышцы стали суше и чётче, словно он тренируется днями напролёт… Обед, мягко говоря, удивил. Крупяная каша и отварная говядина, лук, капуста. Рацион воина, а не принца. В кружке отвар.

— Прежде, чем мы начнём разговор, я хочу услышать искренний ответ, братец. — Вопрос звучит чётко, без привычной насмешки, но эффект от него, как от хорошего удара. — Ты любишь Элейну или просто увлёкся красивой девочкой во время совместного пути?

— Что? — переспрашиваю я.

— Ты услышал, Винард. — Хмурится Валлиард.

— Люблю, но она об этом никогда не узнает. — Он же хотел честности.

— А придётся ей узнать, также как тебе добиться взаимности. Причём вот прям скоро, я должен точно знать, что оставляю её в надёжных руках. — Делает глоток отвара брат.

— Напоминаю для тех, кому корона голову пережала. Истинная пара неразрывна, никто из пары не может полюбить и принять другого. А я связан клятвой убить дракона. — Напоминаю я.

— Напоминаю для тех, кому никакое учение до головы не доходило. Ты как никак отпрыск императорского рода. А у нас свои секреты. — Усмехается принц. — Между островом Правосудия и островом Дракона есть небольшой заброшенный островок. Давно заброшен, магия, что его охраняет, уничтожает любого, кто осмелится приблизиться к нему. Видимо именно поэтому, на этом острове остался единственный храм ирлингов и крылатый алтарь Небес. Там мы с тобой проведём очень древний обряд. Ирлинги называли его "Отражение душ". Ты сможешь принять мою парность для Элейны, и она, если ты сможешь добиться её любви, сможет быть с тобой. А я возьму на себя твою клятву.

— А как же ты? — тихо спросил я, ещё ничего не понимая.

— Я… — Задумался, а потом со вздохом продолжил Валлиард. — Я полюбил Элейну, светлую, воздушную девочку с лучистым взглядом дымчато-карих глаз. Но не понял этого и потерял. А она любила всей душой, впервые открывшейся для чувств. Она подарила мне эту душу. А потом… Не могу отделаться от ощущения, что прикасаясь к Элейне, я предаю свою пару. Проклятье давно ушло, моё тело здорово, а боль и жар в груди не утихают. И знаешь, я понял. Точнее услышал то, что всё время пыталась донести Элейна. Она жива, а душа нет. То чувство, которое просто излучала Элейна рядом со мной, не могло исчезнуть просто так. Оно и уничтожило душу моей девочки и моей пары в тот момент, когда она поняла, что я её предал. Не семью Орландских, а её. Я убил свою пару, а ирлинги без пары, не живут.

— Остров ирлингов, храм ирлингов, магия и ритуал ирлингов, привязанность ирлингов к паре… Но ирлинг, как мы знаем, Элейна. Мы-то тут причём? — указал я ему на невыполнимость его плана.

— Пойдём. Покажу кое-что, заодно и заберём то, что даст нам шанс, наконец-то попрощаться с нашим чешуйчатым гостем.

Мы шли очень долго. Сокровищница империи пряталась глубоко под замком. Но к моему удивлению, Валлиард вновь и вновь открывал всё новые потайные двери. Никаких сокровищ давно уже не было. Был только узкий коридор, где мы едва проходили рядом.

— Пришли. — Остановился брат перед стеной, где только угадывались следы какой-то резьбы и прямо в стену был вмурован клинок. — О том, что за этой дверью, знал, может, только кто-то из старейшин народа Лира, но и тех давно уже нет в живых.

Брат поранил руку и дал своей крови стечь по клинку. Жестом показал мне, чтобы я повторил. С удивлением отметил, что