По следу тигра - Николай Мороз

— Да мне друган позвонил, вещички кое-какие принести просил, я пришел, там закрыто, я сюда… — пролепетал Максим и бочком, поджав и без того запавший живот, просочился между турникетом и прозрачной будкой.

— Вы часы посещения знаете? С семнадцати до девятнадцати ежедневно, — дуэтом произнесли недовольные медички.

— Все, все, ухожу, — примирительно забормотал Максим. На ту, что стояла за спинами товарок, он старался не смотреть. И зачем-то полез на рожон, попытался вернуться, и протянул пакет с барахлом ближайшей преследовательнице:

— Девчонки, передайте сами, пожалуйста! Он так просил, а я не успел, передайте… — но слезливая, произнесенная пьяным голосом просьба не была услышана:

— Еще чего! Давай бегом отсюда! — завизжали обе. Третья же за все время спектакля не произнесла ни слова, но и не сводила с Максима взгляд. Не улыбалась, не хмурилась — просто смотрела молча, и все. И сказала вдруг негромко:

— Он здоров, с ним все в порядке. Васька вам привет просил передать и сказать, чтобы вы не волновались. У него все хорошо.

— Люд, ты что? Сдурела? Какой Васька? Ты, может, еще и передачку ему отнесешь? — эти слова Максим уже едва расслышал. Он вылетел за дверь, сбежал по ступеням с крыльца и быстро, не оглядываясь, двинулся к знакомому шлагбауму. Пролез под ним, не обращая внимания на крик вахтера, и побежал по темному ночному городу к дому. Пакет с больничной одеждой традиционно улетел в первый попавшийся на пути контейнер с мусором. И всю дорогу, и потом, дома, когда отмокал в горячей ванне, и когда уже улегся на успевший стать родным диван, до тех пор, пока не заснул, Максима грызла одна мысль. «Васька. Ну, вот какого ты выделываться начал, комедиант? Не мог просто уйти по-человечески? Вечно ты как муха на стекле…». И снилось потом что-то мутное, слышался голос Ленки, показалась на миг дочь, махнула рукой и побежала на зов матери.

На следующий день официальный информационный источник поведал Максиму, что в городе по распоряжению главного государственного ветеринарного инспектора области введен карантин в связи с высокой эпидемической опасностью. На рынках запрещена продажа мяса и молока, а также прекращен ввод и ввоз за пределы карантинированной территории животных всех видов. Мероприятия проводятся под контролем ветеринарных специалистов и врачей-эпидемиологов, присланных из области. Также для успокоения граждан проводится вакцинация населения против сибирской язвы, причем даже для тех лиц, кто не относится к группе повышенного риска. Это объявление повторялось каждые два часа — то в виде зачитанного диктором сообщения, то в виде бегущей строки. Дальше пошел сюжет о чудовищном «Ассортименте», легенду о райской жизни его сотрудников разметали в пух и прах сами сотрудники. Те, кто выжил, и кому удалось вернуться в мир живых, во всех подробностях расписывали свои злоключения. Особенно старался худющий, но с порозовевшими от хорошего питания щеками плутоватого вида дяденька с короткой щетиной волос на голове и скошенными к правой щеке глазами.

— Здорово, друг, — поприветствовал его Максим. Ну, точно, так и есть, вспомнил, наконец-то. Это ж один из тех, из потеряшек, фотографии которых всегда после новостей показывали. Повезло мужику, теперь пять раз подумает, прежде, чем к бутылке приложиться. Дальше прошел кратенький сюжет, повествующий об обстановке в администрации города. Там продолжалась кадровая чехарда, бегство чиновников из теплых кабинетов. Самым же изобретательным оказался начальник отдела городского хозяйства. Он просто перестал являться на работу, а заявление об увольнении прислал в отдел кадров по почте. Причем сам чиновник, по уверению ведущего репортаж корреспондента, сбежал из города давно, в числе первых — самых чутких и даже обладающих даром предвидения особей.

О судьбе главы города Максим узнал только из третьего или четвертого выпуска новостей. Выяснилось, что Стрелков отстранен от должности по причине того, что в отношении мэра возбуждено уголовное дело в связи с нецелевым расходованием бюджетных средств в особо крупном размере и за злоупотребление должностными полномочиями. Все его имущество арестовано, а сам мэр находится под подпиской о невыезде и до окончания следствия не имеет права покидать город. О том, как можно распорядиться кучей времени, находясь под подпиской о невыезде, Максим знал не понаслышке. Поэтому сообщение источника нуждалось в проверке — выявленные в результате ее обстоятельства могут серьезно скорректировать ход дальнейших действий. Но было и еще кое-что — не относящееся напрямую к делу, но тоже важное и неотложное. Телефон Вики не отвечал уже почти сутки — Максим начал звонить девушке с самого утра, но поговорить пока сподобился лишь с автоответчиком. «Аппарат абонента выключен» — после пятого или шестого подобного сообщения Максим сдался. Скорее всего, Вика просто сильно обиделась и сменила симку Или внесла абонента «Анатолий Гончаров» в черный список. Что ж, так тому и быть. В городе его больше ничего не держит, более того — сматываться надо как можно скорее. «Комиссары» губернатора приложат все усилия, чтобы лично познакомиться и пообщаться с одним из главных действующих лиц драмы под названием «Ассортимент». Но на то, чтобы добраться до Стрелкова, понадобятся сутки, или немного больше. Только сначала надо найти его нору, вернее, выяснить, в какой из двух своих городских берлог отлеживается господин черный полковник. Максиму были известны только два места лежки: многокомнатная квартира в «элитном» новом доме и коттедж в элитном же поселке за городом.

Шестнадцатиэтажная башня отгородилась от своих пяти— и девятиэтажных неказистых соседей солидным заборчиком, покрашенным «серебрянкой» и традиционным КПП. В стеклянной будке восседал круглый, как колобок, бдительный пенсионер. Он величественно поворачивался всем упитанным телом в сторону въезжающих и стремящихся покинуть охраняемую территорию машин. Немного поразмыслив, ответственно нажимал кнопочку, регулирующую положение в пространстве красно-желто-белого шлагбаума, и возвращался к разгадыванию кроссворда. Все, что происходило за его спиной, старика не интересовало. Хоть землетрясение, хоть потоп, хоть нашествие варваров — главное, чтобы оно не прорвалось за шлагбаум. А на случай подобной опасности в будке имелся телефон, висящий на стене рядом с дверью проводной аппарат системы «трубка». Максим в который раз взглянул на серо-оранжевую железобетонную махину многоэтажки. Во всех без исключения окнах стеклопакеты, внешние блоки кондиционеров, прилипшие к стенам, как насосавшиеся крови клещи к собаке, и «тарелки» спутникового телевидения — всё, как в лучших домах обеих столиц страны. Квартиру Стрелкова по внешним признакам ни за что не вычислить, да и недешевых машин на парковке перед домом тоже полно. Вся местная «элита» обитала в одном месте, высотка стала чем-то местной Рублевки. Рыбак рыбака, как говорится, или ворон ворону — в данном случае это одно и тоже. А что, удобно, в случае чего все ворье разом, локально оформить можно, без жертв среди мирного населения. Тут уж точно ни один простой человек не пострадает.

— Вали отсюда! Вали кому говорю! Пошла прочь! — Максим отвлекся от созерцания «элитного» гадюшника, оглянулся. Дед-охранник покинул боевой пост, выкатился из стеклянной будки, обежал опущенный шлагбаум и топал навстречу Максиму с веником в руках. Это что-то новенькое в наступательной тактике, больше похоже на психическую атаку. Или апгрейд ведьмы верхом на помеле? Максим не тронулся с места, остался стоять на плитках тротуара перед гламурным заборчиком и смотрел на приближающегося деда. И только сейчас заметил небольшую, буро-серо-белой масти бродячую собачонку. Она удирала от охранника, поджав хвост, вылетела на проезжую часть, перебежала ее и исчезла в грудах грязного мокрого снега.