Метрополис. Город как величайшее достижение цивилизации - Бен Уилсон

Изнуренные цингой европейские моряки с их грузом из жалких безделушек мало что могли предложить этому утонченному, полиэтническому миру, где богатства Азии и Африки перевозили из города в город. Единственное, что они могли «экспортировать», – беспричинную агрессию и ненависть ко всему мусульманскому, которой они научились во время тяжелых крестовых походов в Марокко и Тунис. У них были в распоряжении корабли, вооруженные самыми продвинутыми военными технологиями мира. Португальцы пустили оружие в ход, едва оказавшись в новой реальности, – чтобы получить то, чего они хотели. Полные подозрений к этому странному океану с его большими городами на побережье и развитой торговой сетью, португальцы открыли огонь по африканским деревушкам и порту в Мозамбике. Недоверие и враждебность незваных гостей с запада показали всем, что последует дальше[194].

* * *

Один из величайших городов той эпохи, центр торговли специями, Каликут вырос на берегу у подножия горного хребта Гаты. Выбеленные дома купцов и деревянные дворцы знати, из которых открывался вид на море, поднимались среди зеленых пальм. Минареты указывали в небо, а рядом с ними возвышались ярко украшенные индуистские храмы. Когда уставшие и раздраженные люди да Гамы прибыли в этот большой, густонаселенный город – невежественные европейцы, и не более, – им наверняка показалось, что они видят нечто совершенно неземное, экзотическое, неисследованное. Ирония судьбы в том, что, сойдя на берег, они первым делом столкнулись с двумя купцами из Туниса, которые только что вернулись из Португалии.

«Черт бы вас побрал! – на испанском обратился к потрепанным морякам один из них. – Что вы тут забыли?»

Ответ был прост: они прибыли, как сказали португальцы, в поисках христиан и специй. Незваным гостям из Европы, не знавшим других языков, кроме иберийских, просто не могло прийти в голову, что мир намного более сложен и экономически интегрирован, чем они в состоянии представить. Да Гама преодолел долгий и тяжелый путь, мимо мыса Доброй Надежды. Тунисцы же следовали хорошо наезженными торговыми путями в пределах исламского мира.

Здесь не было никаких христианских королей. А за специи требовалось платить. Что могли португальцы предложить для обмена? Да Гама распаковал свои подарки, надеясь впечатлить местного правителя, носящего титул заморина, «Повелителя Моря»: двенадцать кусков полосатой ткани, четыре алых капюшона, шесть шляп, четыре нитки кораллов, шесть раковин для умывания, ящик сахара, два бочонка меда и два – масла.

Когда он вытащил все это, дворцовый чиновник начал смеяться: беднейший купец из Мекки привозил куда лучшие подарки, чем передал король Португалии. Он даже отказался показывать это своему повелителю.

Каликут был торговым городом, а его правитель – понимающим в торговле человеком. На фоне Каликута с его обширными храмами и дворцами, бесчисленными жителями, среди которых были евреи, мусульмане, индусы и буддисты, Лиссабон выглядел бледно, провинциально. Торговцы прибывали сюда со всех муссонных морей почти целое тысячелетие, привозя ценные вещи. Заморины наживались на свободной торговле, собирая пошлины с сотен кораблей, которые использовали Каликут в качестве главного перевалочного пункта в Индийском океане. Правитель не был заинтересован обмениваться политическими любезностями с представителем короля далекой страны, которой нечего предложить в торговом плане.

Неприятие гости встретили не только у правителя. Мусульманские купцы Каликута при виде португальских товаров плевали и шипели: «Португальцы! Португальцы!» Город, где богатство всего мира, от Венеции до Китая, грудами лежало на рынках, не хотел покупать то, что привезли европейцы. Ничего удивительного, что тонкая рубаха, стоившая 300 реалов в Лиссабоне, оценивалась в 30 в Каликуте. Мешок специй, для сравнения, стоил два крузадо в Каликуте и 30 – в Лиссабоне.

Неспособный постичь экономическую реальность да Гама, полный подозрений и озлобления, привезенных из Европы, предположил: мусульманские торговцы устроили против него заговор, чтобы не дать продать браслеты, ткани и одежду. Ситуация ухудшилась, когда чиновники заморина потребовали уплатить портовые пошлины, которые взимались со всех гостей. Да Гама не мог заплатить золотом, а его пустяковый груз не стоил достаточно, чтобы даже покрыть убытки. Он решил отплыть, не заплатив, но прежде чем сделать это, похитил шесть купцов-индусов высшей касты. Когда португальская флотилия подняла паруса, за ними отправились боевые корабли Каликута. Но на орудийный огонь им оказалось ответить нечем, суда заморина, получив повреждения, отстали[195].

Да Гама привез домой небольшое количество специй и искусно преподнесенную информацию о том, что португальские корабли на данный момент не имеют равных в азиатских водах. Перед Венецией и Генуей встал призрак краха, когда новости об успехе португальцев распространились по Европе. Король Мануэл, ныне именовавший себя «Господином завоеваний, мореплавания и коммерции Эфиопии, Аравии, Персии и Индии», отправил новую экспедицию в 1500-м, а возглавил ее Педро Альварес Кабрал.

Делая крюк к западу, чтобы поймать нужный ветер, он забрался слишком далеко и обнаружил землю, которую позже назовут Бразилией. В индийских водах он начал с того, что атаковал мусульманские корабли. Связи с новым заморином Каликута, понятное дело, разрушились. Толпа мусульман напала на португальскую факторию в городе, и во время схватки, как хвастались европейцы, они «убили кучу людей» на улицах с помощью арбалетов. Достоверно известно, что Кабрал убил 600 арабских купцов и моряков, стоявших на якоре в Городе Специй. Он забрал их товары, сжег корабли и захватил трех боевых слонов (которых португальцы в конечном счете съели). Потом он развернул свои мощные пушки в сторону Каликута и подверг его бомбардировке. И снова португальцы весело рапортовали, что «мы уничтожили бесконечное количество людей и нанесли ему [городу] значительный ущерб»[196].

Теперь Индийский океан видел вереницы кораблей, что одна за другой отправлялись из Лиссабона. Вернулся Васко да Гама, и в Килве, важном торговом порту в Восточной Африке, он предупредил султана, что «если я так решу, то в один час твой город превратится в угли». Он возвещал в других городах, что Мануэл является «господином моря» и суверенным правителем их земель. Волны шока покатились по всему океану, когда да Гама ограбил и уничтожил дау с 380 пассажирами, в числе которых были представители деловой элиты муссонных морей. Все, кроме детей, оказались убиты[197].

Потом он осадил Каликут и приказал заморину изгнать мусульманских купцов и запретить торговлю с ними. Правитель, бывший индуистом, возразил, что португальцы не больше чем пираты и что его порт «всегда был открытым». Ответ да Гамы выразился в «непрерывном шторме и дожде из железных ядер и камней», что обрушился на город. Бомбардируя Каликут, да Гама приказал повесить тридцать четыре мусульманских торговца и рыбаков-индусов на реях собственного корабля. За несколько часов Каликут, один из величайших городов мира, превратился в руины, люди бежали из него так быстро, как только могли[198].