Дракон вредный, подвид мстительный - Яся Недотрога

Я желал убедиться, что кадетка эс Тирд жива.

Перед глазами снова потемнело от боли, а тело слегка тряхнуло — признак, что запускается регенерация. Я шагнул к леди, а та вдруг упала, и пусть опять-таки на секунду, но меня захлестнула проклятая паника.

Что если ранена?

Что если умирает?

Схватил её, украдкой втянул запахи, и… нет, её крови в этом букете не звучало. Только моя.

Мир опять померк, собственное тело дёрнулось в неприятном и вообще-то странном бессилии. Но снова не важно. Я оглянулся на кшэрра, а тот… плавно превращался в туман?

Совершенно материальная, абсолютно настоящая тварь таяла, подобно призраку? Какого линялого хвоста здесь происходит?

— Ни о чём не хочешь мне рассказать? — спросил у Августы почти ровно.

А ответа не дождался, просто распахнул портал.

Наш слаженный шаг, и я мимолётно поморщился. Боль ударила с такой силой, что стало нечем дышать. Я ощущал каждый оставленный кшэрром порез, каждую дырку, проделанную в моей шкуре. Раны жгло! Регенерация почти не помогала! Вот же тварь.

Пока я молчаливо рычал, леди пялилась на светлый ковёр под нашими ногами. Кажется Рагар упоминал, что ковёр жутко ценный — увы, любой ценности рано или поздно приходит… конец.

Собрав в кулак всю выдержку, я отодвинулся от девицы и, окинув взглядом это промокшее-продрогшее создание, приказал:

— Раздевайся!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Вообще-то я имел в виду совсем другое, но… леди они иногда такие леди! Только в одну сторону и думают. Будто других причин раздеться в этом мире нет!

Опережая вопль и морщась от выражения её лица, я объяснил:

— Я пытаюсь сказать, что ты мокрая и грязная. Тебе нужно избавиться от всего этого, — я указал на куртку и дальше, а кадетка вцепилась в ткань до белых костяшек.

Очередная, уже привычная вспышка темноты, и я сгрёб мысли в кучу. Хотелось рявкнуть, однако я произнёс почти спокойно:

— Хорошо. Давай договоримся: пока не объяснишь что случилось, я тебя никуда не отпущу. Но разговаривать в таком виде мы не можем, поэтому…

Августа посмотрела так, словно я насильник.

Захотелось ответить, что сплю с женщинами только по обоюдному согласию. Впрочем, вру. Иногда я не согласен, но до их разума не всегда достучишься.

— Слушай, просто переоденься, — выдохнул устало, отбрасывая иронию. — Там наверху, вторая дверь от лестницы, это гостевая комната. В шкафу есть какие-то вещи, их, как понимаю, заказывала когда-то жена Рагара. Поднимись, посмотри, и… переоденься уже! — в конце я всё-таки сорвался на рык.

Просто никак не мог завершить обратную трансформацию, приходилось удерживать часть драконьей формы, чтобы регенерировать. А когда ты дракон и без того яркие звуки-запахи-краски обостряются ещё больше, и мне очень не нравилось то, что я теоретически мог ощутить.

Плюс вот это дрожание моей лишённой второй ипостаси подопечной. Если леди простудится и заболеет, королева мне что-нибудь оторвёт.

Словно издеваясь, Августа громко шмыгнула носом, зато на этом препирательства закончились. Леди развернулась и зашагала в указанном направлении, а я добавил:

— И волосы просуши.

Она вышла из кабинета…

— Можешь не торопиться, я подожду! — крикнул во всё горло, чтобы не бежать и не говорить в спину. И почувствовал себя законченным идиотом.

Что я делаю? И почему происходящее вызывает желание телепортироваться куда-нибудь подальше, расправить крылья и полетать без передышки часов этак пять?

Вот только летать я сейчас не мог, и острый приступ раздирающей боли, от которой я упал на одно колено, об этом напомнил.

По уму мне тоже следовало подняться в спальню — в собственную — но я решил ограничиться малым. Сбросил грязную подранную куртку, просушил заклинанием штаны, и похромал в сторону санузла.

Туалетная комната располагалась рядом с кабинетом, там я снял рубашку и, осмотрев себя в зеркало, тихо выругался. Когда учился, курс по вымирающим видам шёл у нас факультативом, и подробностей кшэрровой биологии я не помнил.

Но судя по синюшным ареолам вокруг ранений, кошечки ядовиты. Значит заживать будет долго, чтоб его.

Августа

Ощущения были странными, и это мягко сказано. Паника, затопившая в момент нападения на меня монстра, сменилась целым букетом чувств.

Радость, облегчение, злость, раздражённость, и капля какого-то спокойного, абсолютно трезвого восторга. Последний был посвящён лорду Эрвину, вернее его атакам на кшэрра — тому, с каким напором директор меня спасал.

Без вопросов, без криков, без обвинений. Он просто дрался.

И пусть не очень хотелось вспоминать прошлое, но после схватки с кшэрром в памяти постоянно всплывал лабиринт. Тогда Эрвин действовал так же — со спокойствием и мощью стенобитного тарана.

Спасал, невзирая на летящие в голову камни и прочую шелуху.

Он вёл себя как герой, он был героем, и этот образ плохо совмещался с образом вечно рычащего самодура. У меня даже начало закрадываться подозрение, что лорд эр Форс искусный лицедей.

Или их вообще двое? Только никто не видит, как они меняются?

Впрочем, глупости всё, и правильный ответ я знаю. Нестабильная психика, вот в чём секрет.

С этим выводом я толкнула обозначенную дверь на верхнем этаже и, для начала, споткнулась. Убранство было специфичным. Полноценная спальня и мебель неплохая, но всё, абсолютно всё, расписано безвкусными цветами. Не декор, а воплощённый кошмар.

Зато дверь была прочная с великолепной задвижкой, и я поспешила запереться. После этого стянула промокшую курту, с облегчением сбросила залепленные грязью сапоги.

Я всё-таки замёрзла. Очень хотелось принять горячий душ, но это было бы слишком. Директор крикнул, что могу не торопиться, но, как говорят Дин с Дором, плавали — знаем. Сейчас «не торопись», а через минуту «внеочередной наряд за медлительность, кадет-ка эс Тирд!»

В общем я ускорилась. Быстро сбросила рубаху, сняла штаны и, разложив всё прямо на полу, применила бытовое заклинание сушки — использование магии, даже такой, вне занятий сильно не приветствовалось, но что-теперь?