ХВ Дело № 3 - Борис Борисович Батыршин

А под ногами сквозь туман

Хрустит хребет Хамар-Дабан…

Скалистое плато, нависающее над нами, называлось вовсе не Хамар-Дабан, а Куйвчорр. Но — какая разница? Ноги гудели точно так же, как если бы мы отшагали два-три десятка вёрст по горным тропам Прибайкалья, где мне в той, другой жизни тоже довелось побывать и вволю побродить с карабином на шее и абалаковским рюкзаком на спине, мурлыча под нос песню Юрия Визбора. Хотя у него и про здешние места песен хватает, можно и их припомнить при случае.

…И жизнь легка, под рюкзаком

Шагай, не думай ни о ком,

И нету славы впереди,

А впереди одни дожди.

За перевалом умер день,

За перевалом нет людей,

И вроде нет на свете стран,

Где нет хребта Хамар-Дабан…

Низкая седловина перевала, через который тянулась просека к Ловозеру, ясно рисовалась на светлом фоне неба — полярная ночь, хоть читай мелкий текст, хоть крестиком вышивай! Где-то там ещё плетётся по тропе наш «конвой» и Гоппиус борется со сном, проклиная и вонючего «олешку», на котором ему приходится трястись, и истерику, устроенную Барченко из-за пропавшего Карася. Куда он, в самом деле, денется? Конечно, хищники в этих краях есть, но ведь сейчас май, пищи достаточно — и с чего им подходить к пахнущему дымом и оружейной смазкой логову двуногих? Не шальные же они, в самом деле… К гадалке не ходи — Карась наверняка перебрал с вечера самогонки и проспал под кустиком до обеда. И Гоппиус, заявившись в лагерь, наверняка увидит его — похмельного, с опухшей, искусанной комарами физиономией и чрезвычайно всем этим недовольного.

…В мешочек сердца положи

Не что-нибудь, а эту жизнь,

Ведь будут тысячи столиц

Перед тобою падать ниц.

И будут тысячи побед,

А снится все-таки тебе

Одно и то же: сквозь туман

Хрустит хребет Хамар-Дабан…

— Поиски идут, тащ начэкспедиции. Результатов пока нет.

Барченко посмотрел на старшину с неудовольствием.

— Удивляюсь вам, товарищ старшина. Шестеро пограничников, люди бывалые, служите не первый год — и не можете отыскать одного-единственного пропавшего парня?

Ефимыч развёл руками.

— Не можем, тащ начэкспедиции! Да и как искать-то? Собаки нет, а на каменистых россыпях — какие следы? Нашли, вроде, отпечаток подошвы дальше, по берегу, но чей он — поди, пойми! Ваших снаряжали с одного склада, ботинки у всех одинаковые…

О том, что половина его подчинённых первогодки, толком ещё не хлебнувшие службы, старшина Ефимыч распространяться не стал. Штатские — что они в этом понимают?

— Ладно, продолжайте. — разрешил начальник экспедиции.— Лопарей опросили?

— А как же! Кстати, они рассказали, что вроде, видели сегодня утром аэроплан — далеко отсюда, в северной оконечности озера.

— Аэроплан? — Барченко оживился. — Что же вы сразу не доложили? А говорите, нет никаких результатов!

— Так, тащ начэкспедиции, мы же ищем вашего помощника! При чём тут аэроплан, который лопарям наверняка почудился? Народ, известное дело, дремучий, тёмный — самолёты наши впервые в жизни увидели, и теперь они им повсюду мерещатся!

— Кто именно из лопарей видел самолёт?

— Пяйвей и Давыдка Кавнеев. — ответил старшина. — Я их расспросил — перепуганы оба, к тому же русского почти не знают, а я ихнюю речь понимаю плохо, с пятого на десятое. Сумел только разобрать, что Пяйвей видел большую лодку с крыльями на воде, возле северного берега острова Курга. А Кавнеев говорит, что та же крылатая лодка пролетела над островом, развернулась и ушла.

— В какую сторону, Канвеев не сказал?

— Нет. Говорит: испугался шибко, лег на землю. Думал, помирать придётся.

Барченко нахмурился.

— А что, они так и сказали: «видели, мол, лодку с крыльями»?

— Вроде, да. — кивнул командир пограничников. — Хотя я не всё понял — по-своему лопотали, черти нерусские…

— Любопытно, весьма любопытно… — Барченко нахмурился. — Самолёты, которые нас сюда доставили — поплавковые, все три, и на лодку с крыльями совсем не похожи. Может, не наши?

— Откуда им тут взяться, не нашим-то?

— Пожалуй. А может, кто-то из наших туда залетел?

— На кой им это сдалось? Разве что случайно — они каждый день мотаются между Кандалакшей и Ловозером, могли и взять немного к северу. Надо бы расспросить лётчиков, а вообще-то — ерунда, конечно, лопари что-то напутали.

— Может, и так. Но ведь Пьяйвей говорил, что крылатая лодка седела на воде, верно?

Пограничник кивнул.