Боги войны - Виктор Мишин

– И через полчаса артиллерии у тебя не станет, так же как и танков. Хочешь? – спросил я, в свою очередь удивляясь дурацкому предложению старлея.

– Не-не, тогда совсем плохо будет.

Говорили мы долго, никто не беспокоил. К вечеру пришел приказ явиться в штаб полка. Потопали вместе. Вызвали не просто так. Как я и говорил, танки пришли именно в этот полк. Командиры ставили нам задачу сковырнуть фрицев на противоположном берегу и создать плацдарм. Что-то это все мне напоминало…

Батальон растянут на огромное расстояние, наступать так – самоубийство. Так и сказал старлею, когда мы вернулись к нему на НП.

– Ты думаешь, я дурак, что ли? – усмехнулся старлей. – Ночью соберем кулак чуть левее НП, там самое узкое место на реке, плоты готовы, только притащить.

– А не ударят ли немцы во фланг?

– Могут, – кивнул старлей, – на стыке нажмут – и амба. Поэтому смотри сюда, – старлей стал вдруг серьезным и наклонился над картой.

Ночью была движуха, грохоту-у… Фрицы не дураки, наблюдатели, скорее всего, сидят, начали запускать свои «люстры». Еще бы, когда за окопами батальона взревели танковые дизеля, да грохочущие гуслями «тридцатьчетверки» двинулись к реке, не услышал бы, наверное, только глухой. А когда увидел количество коробочек, вообще чуть не прослезился. Точняк старлей говорил, второстепенное! Да тут не то что второстепенное, а вообще обычный отвлекающий маневр. Тупо разменная монета. Как же боялся именно такого, кто бы знал. Помните отличный советский фильм «Батальоны просят огня»? Во-во, один-в-один! Интересно, мне так же запретят поддерживать батальон, как и в кино? Заставят передвинуть пушки в другое место? Хотя тогда зачем тут я? Ведь без командира батарею не тронут… Значит, все же не как в кино, хоть это хлеб.

Танков было двенадцать, а у фрицев, по данным старлея Никанорова, около тридцати. Что ж, поможем, если сможем. А это значит, что топать мне прямо на тот бережок, вместе с пехтурой, а как иначе?

– Ну что, родимые, задайте немцам жару, – напутствовал старлей, когда пришел приказ на артподготовку. Как оказалось, наступал весь полк. Правда, у нас артиллерии всего две батареи, но и это хлеб. Стреляли пятнадцать минут, согласно приказу. Еще летели последние снаряды, когда к реке пошли танки, а за ними пехтура тащила плоты. Река небольшая, метров тридцать, но и эта преграда опасна.

* * *

– Старлей, танкисты помочь просят, немцы танками ударили во фланг слева! – прокричал в трубку Никаноров. Он уже на том берегу. Мне он сам посоветовал пока не переправляться, тут до фрицев всего ничего, уговорил.

– Сейчас к вам выхожу! – бросил я и хотел отдать трубку радисту, но услышал в ответ:

– Давай я скорректирую, я ж уже работал с батареей!

– А если я по своим положу? Сдурел? – бросил я в этот раз трубку и бегом рванул из землянки. Черт, ведь хотел же сразу идти, чего послушался старлея? Просто пока там пехота и танки воюют, наш огонь не требуется, вот и решил, что пока повременю, а теперь как бы поздно не стало.

Реку я пересекал на лодке, опасности не было, первый эшелон у немцев сбили легко, бои идут сейчас в отдалении, в километре отсюда, можно не беспокоиться. Дальше с разведкой и связистами бежали буквально галопом. Сразу забирал левее, туда, откуда, по данным от комбата, ударили немецкие танки. И не прогадал. Уже в трех сотнях метров, может, чуть дальше, шел бой. Выбравшись на небольшой пригорок, я отчетливо увидел танки с крестами.

– Первому, влево десять-ноль, прицел шесть-ноль, один снаряд… – ору связисту, тот дублирует команду.

– Выстрел! – кричит через минуту связист. Разрыв вижу, но также вижу, что совсем не туда выстрелил.

– Вправо три-ноль, прицел пять-пять, один снаряд! – Попробую «вилку».

– Выстрел!

О, точно, как и думал. Еще чуток вправо взять, танки-то двигаются, хоть и медленно, и метров на триста дальше. Командую и фиксирую результат. Вновь кричу команду на открытие огня всей батарее. И началось. Ах, как же я соскучился-то! Уже после третьего залпа всей батареей танки противника начали пятиться. Я не зря говорил, что успел вовремя. Наши танкисты неплохо укрылись, пользуясь складками местности. Поэтому немцы и не смогли их просто сжечь, бой шел позиционный, с той и с другой стороны были подбитые коробочки, но немного. А вот теперь, когда фрицам поплохело от наших стволов, танкисты Красной Армии решили рвануть вперед. Зря они, конечно, но, наверное, им виднее. Угроза с фланга остается, а рывком вперед они провоцируют фрицев подрезать их под корень. Эх, надеюсь, не хватит у врага сил на это.

Уже через двадцать минут я понимаю, что был прав в своих домыслах. Вражеские танки забирали сильно вправо, буквально прижимаясь к реке, а значит, ко мне, грешному. Хотят подсечь и уничтожить наш плацдарм…

– Батарее, влево два-ноль, прицел пять-ноль, беглым! – ору я и вжимаюсь в землю. Ох, не дай бог парни промахнутся, мне и всем, кто со мной, будет грустно об этом вспоминать… Я дал практически свои координаты, надеюсь, все же получится. Заодно у врага возникнет уверенность, что тут никого нет, раз бьем практически прямо по берегу.

Взрывы поднимали тонны земли буквально у нас под носом. Метров сто, сто пятьдесят, очень близко. И очень страшно. Осколки долетают, но лежу в ложбинке. Комбат связывался, благодарил, я же ему в ответ нагрубил, требуя, чтобы тот связался с танкистами и приказал им повернуть. Никаноров выслушал и послал. Ему, дескать, надо взять вторую линию окопов, а не разворачиваться. Я ему ору, что его сейчас окружат, а он в ответ спокойно так:

– Так вот ты и помоги, жги фрицев, чтобы не вышли на берег.

– Ты сдурел, что ли? У меня не «катюши» и не ПТО. Сейчас я их придержал, но если вновь соберут кулак, не взыщи!

Да уж, пехота и танкисты в раж вошли, до Берлина, что ли, собрались ворога гнать? Идиотизм. Но это, блин, наш, родной идиотизм, граничащий с безумием, убийственный, но, черт возьми фашистов, действенный!

Стрелять пришлось до темноты. Лишь когда стало совсем темно, фрицы отступились. Прекратив свои попытки охватить наш плацдарм, враг попятился. Позже, к утру, стало известно, кто нам помог. Оказывается, соседи слева так же переправлялись и в свою очередь ударили немцам во фланг, те крутились, как могли, но вынуждены были отступить. А наш батальон вместе с танкистами занял-таки вторую линию окопов. Правда, танков половины уже нет, но это была победа. Маленькая, возможно, короткая, но победа. Участвуя с осени-зимы сорок первого года в боях, я еще не ощущал вкус победы. Все в обороне, контратаках, а тут… Да, взяли небольшой кусок земли, пара деревень тут стоит, пустых, но приятно было, как будто город какой важный отбили у врага.

– Товарищ командир, четвертое орудие вышло из строя, перегрев, ствол повело, – рапортовали мне по прибытии на батарею командиры орудий, вот командир четвертого и огорчил.

– Отправил уже?

– Так точно, успел. Обещали быстро сделать, артмастерские тут рядом.