Художник Кошмаров - Владислав Андреевич Бобков

мне требовалось привести сравнение, то достижение ранга неофита вывело меня на превосходную для человеческого тела форму. Но отсутствие большого количества мышц и навыков, не позволяли мне по полной воспользоваться этой возможностью.

Это как если бы улучшить все мышцы «анорексика», но недостаток их количества даст тебе лишь отличную форму, а не великую.

Достижение же этапа претендента небрежным жестом выкинуло в окно все условности, от чего наличие даже тех мышц, что у меня были, позволило мне достичь идеала человеческого здоровья.

Сила бурлила в теле, буквально упрашивая её на что-нибудь пустить. Иногда казалось, что стоит ударить по тому же воздуху, и мир крутанется вокруг своей оси.

Опасное заблуждение, которое я быстро вытравил в своих ежедневных поединках с Баалом.

Непонятно как, но мой рыжеволосый спутник обладал не только знаниями по магии, но вполне неплохо знал рукопашный бой и, по его словам, имел представление о сражении молотами.

Тогда же я смог в полной мере осознать разницу между кем-то в ранге воина и претендента.

Очевидно, кривая роста сил в зависимости от ранга, была совсем не равномерной. Каждый новый ранг значительно больше чем в два раза увеличивал силу того, кто сумел его освоить.

Даже простой удар воина мог бы прикончить меня с одного попадания, поэтому Баалу приходилось постоянно сдерживаться, что не добавляло ему хорошего настроения.

Однако вечно недовольный фиолетовоглазый был вынужден признать, что у меня были успехи, как в рукопашной драке, так и в «битве» на бамбуковых палках. Последние от нашей силы постоянно приходили в негодность, но материала им на замену было больше чем достаточно.

Куда сложнее было убрать синяки, которые щедро покрывали всё моё тело. Но я не жаловался, понимая, что лучше испытать боль сейчас, чем отрубленные конечности или голову потом.

К слову, о Баале. Занимаясь своими делами, я не переставал наблюдать за своим первым успешным разумным творением, и это было более чем интересно.

Если первые дни рыжеволосый ещё терпел и предавался безделью, то очень скоро он заскучал и начал тяготиться своей праздностью.

У меня было много догадок о том, как же он выйдет из нынешнего положения, но его выбор заставил меня уронить челюсть.

— Это что такое? — я глупо ткнул пальцем в вязальные спицы, которые ловко мелькали в пальцах Баала.

Рядом с любопытством тёрся Бэмби Первый. После моего возвращения обратно на место создания Баала, оказалось, что самый первый ксено-олененок выжил, хоть и испытывал недостаток ци.

Такая большая удачливость дала ему право на собственное уникальное имя и ежедневное пополнение запаса ци. Спустя же ещё пару недель он сумел ещё раз привлечь к себе внимание, когда стало ясно, что его запас ци неуклонно растёт и он способен куда дольше обходиться без подпитки.

Так, Бэмби Первый превратился из забавной игрушки судьбы в перспективный экспериментальный образец, что ещё больше повысило его ценность.

Отношения между Баалом и Бэмби Первым были удивительно теплыми. Я не заметил ни разу, чтобы Баал угрожал ему смертью, пытками или жестокой расправой, когда тот бродил рядом, что могло считаться очень высоким уровнем доверия.

— Смертные в наши дни всё глупее и глупее, — покачал головой Баал. — Ещё немного и вы вовсе разучитесь дышать и очистите от себя эту землю. Не могу сказать, что я сильно против подобного исхода событий, но признаться, без существования смертных было бы как-то странно. Должны же быть существа, на фоне которых мы, боги, показывали свою идеальность? Конечно, есть животные, и они почти-почти сравнялись со смертными, но ведь они не умеют говорить. Хотя, с другой стороны, это ведь можно рассматривать и как преимущество…

— Какого черта ты, бог, вяжешь, эти гребанные маленькие рыжие… варежки?! Да и откуда у тебя вообще взялись эти спицы и нитки?! — чувствуя, как у меня на лбу наливается кровью вена, процедил я. Баал обладал поистине божественным умением выводить собеседника из себя.

Да, этот проклятый «божок» не мог нанести мне прямой урон, но как в том анекдоте, он умел делать больно иначе!

— Во-первых, — Баал даже не прервался от своего занятия. — Это не варежки, а ботиночки для Бэмби Первого.

— Зачем оленю ботинки? — я ошарашенно перевел свой пылающий взгляд на невинно пинающего копытцем землю Бэмби.

— Потому что я так захотел, — пожал плечами Баал, и я понял, что продолжение этой темы ведет к безумию. — Во-вторых, я Бог, поэтому делаю всё, что захочу.

— Но боги не вяжут варежки!

— Ботиночки, — поправил Баал, не меняясь в лице. — А насчет, должен — не должен, боги сами решают, чем хотят заняться.

— А откуда нитки? — у меня возникло нехорошее подозрение.

— Забрал у торговца тканями… — нехорошее подозрение, разом трансформировалось в абсолютную уверенность.

Но не успел побледневший я выразить, насколько же он нас подставил, ограбив одного из торговцев, как Баал закончил.

— … ему как раз подвезли подводу с материалами. Я перенёс ткани с помощью магии на склад, вот он мне и подарил несколько клубков нитей и спицы.

— Удивлён твоей добротой. — честно признался я, облегченно выдохнув.

— Я держу своё слово. Три месяца и не днём больше, — в глазах рыжеволосого было предупреждение. — Вопрос лишь в том, держишь ли ты своё.

Тот разговор оставил приятное понимание, что несмотря на свою кровожадность Баал умел себя контролировать. И не устроит на ровном месте кровавую баню.

Надо было видеть лицо бедного Таку, владельца постоялого двора, когда он понял, что в его «гостинице» будет проживать ещё один практик, который не заплатит ему и медяшки.

За всеми делами и тренировками были у нас с Баалом и куда более философские разговоры.

— Скажи, а откуда взялось столь яростное желание меня убить? — как-то спросил я его под вечер, когда уже совершенно ничем не хотелось заниматься.

Мы тогда уселись в полутемной гостиной, смотря на тихо потрескивающий огонь очага. Баал как всегда возился со своими нитками, которые таскал повсюду с собой, а я небрежно вырезал новые формы стихийных знаков на заранее подготовленных пластинках.

Мне было достаточно подавать минимальное количество ци, чтобы чувствовать, получилось у меня или нет. Даже если бы знаки сработали, то они бы не смогли нанести никакого вреда.

За прошедшие месяцы экспериментов я заметил, что мне требуется куда меньше черточек, чтобы получить всё тот же результат. Так, то же пламя я рисовал довольно схематично, и всё равно его мощь оставалась всё той же.

Если же я чертил, как прежде, с большим количеством деталей, то мощность вырастала ещё сильнее.

Столь наглядный способ совершенствования своего дао, не оставил