Титановая поступь десятиклассницы - Игорь Евгеньевич Кулаков

там манкой с ложечки кормили, слушая мрачные сказки про злостного Бабайку. Хотя… про сказочки… гляди как — и со взрослыми дядьками прокатило.

— Угу, — я осмотрелась, — Наконец… Темно! Погнали! — через пару секунд, я уже стояла возле своего сундука. — Да! Кстати, а что это такое было у… как его там звали-то… — я закатила глаза, шустро снимая с себя пуховик и напяливая кожаный плащ.

— Ситан… старший сын Фадола.

— Ах… да! У этого Ситана. В общем, в той глиняной посудинке, когда меня пригласили в шатёр из кусков меха и кожи.

— А-а-а… — протянул «ИИ», — Это жир бера…

— Чего? — я округлила глаза, — Жир бера?

— Топлёный жир местного медведя. Лечатся они им… Кстати, очень ценится… как отличное средство и от кашля, и от боли в мышцах. Ну и… для интимных целей иногда используют.

— Мдя-я… Многофункциональный значит! Ну и попал же Ситан у этого крипового мена.

Не то, чтобы мне его было жаль. Нет… Одним ворюгой больше, одним меньше… После Сиунаты и Нелиасса, уже было как-то всё равно. Просто не думала ранее, что там настолько жёсткие порядки, и сам отец вот так в лёгкую может прибить родного сына. Тем более — за что? Практически ни за что…

— А то. Я ж говорил, что проще было тебе самой этого «намасленного» как-нибудь изысканно прикончить. А так, сам же папанька и принёс паренька, не оправдавшего возложенных на него обязанностей, в жертву «Повелителю тьмы». Типа — ты сильно разгневал посланницу богов, а значит и не жить тебе больше на этом свете. Никто же так и не понял, чем он вызвал твоё резкое исчезновение из шатра без каких-либо объяснений. Да и никто бы ему не поверил, если бы даже сынок на ходу сочинил какую-нибудь «небылицу». Нет довольной госпожи… значит виновен!

— И что, ритуал жертвоприношения всё ещё идёт?

— У-у-у! В самом разгаре! Успеешь к горяченькому.

— Жуть!

— Тебя это пугает?

— Нет!

— Отлично! Ну, так что? В лесок?

— Давай… возникну неожиданно, когда тебе скажу. «Поджарим» задницы чморям!

— Замётано!

* * *

Не вороны с кукушками, и не всевидящие совы сидели на ветвях деревьев вокруг воровского языческого лагеря. То были дозорные, вооружённые луками и стрелами.

И хорошо, что я уже об этом знала.

— Гм! Прям, как в сказке — высоко сижу, далеко гляжу, — усмехнулась я, обездвижив лесную охрану и заткнув их ротики.

Я удобно устроилась рядышком с одним таким чудиком на довольно-таки прочной ветке сосны, поближе к тусе и стала наблюдать свысока за «танцами с бубном» возле ритуального костра на окруженной огнями полянке.

«ИИ» не соврал… Ритуал и правда набирал обороты.

С одного края очерченной огнями окружности, на сваленных в большую кучу ветках, лежало тело того самого парня, который ожидал меня этой ночью в меховом шатре, зло изувеченное, окровавленное, разукрашенное ритуальными рисунками на коже, вырезанными чем-то острым или выжженными. Сверху сложно было разобрать.

— Ситан?

— Угу! — подтвердил «Разум».

В центре «арены» горел ритуальный костёр. Между этой кучей веток и трупом с одной стороны, и ярким огнём — с другой, стоял не понятно на чём, большой таз или чаша, возле которой лежал длинный острый нож.

— А там? Там его кровь? — я вглядывалась в тёмное содержимое посудины.

— Там всё… Там кровь, глаза, язык, уши, сердце…

— Блин… Охрененный супчик!

— Ещё?

— Нет! Стоп! Не продолжай!

— И всё это в вине… — пояснил «Разум».

— Вот это крипота… Ништяк!

— Ну это типа — дар богам.

— И что? Они всё это будут пить? Или предложат мне?

— Тебе!

— Капец!

— Смотри, не отвлекайся!

Сверху всё это шоу выглядело, как представление из участников почти в 50 морд «меховых» клоунов, на арене цирка.

Угрюмые головорезы сидели по кругу, сложив под себя ноги, прямо на снегу и что-то дружно пели…

До меня доносились лишь отдельные строчки:

«Мезо… офано… экео… ну-пон-си-ка… том!» — что в переводе с местного, звучало как извинение «тёмному Правителю». Ну так пояснил мне «Разум».

Под бормотание соплеменником, к костру вышел коренастый, обвешанный пушистыми хвостиками мужик в шапке с бычьими рогами, которого ночью на встрече с бандой мне представили как местного шамана. Он с боевым раскрасом на щеках и лбу, со всего размаху ударил по плоскому барабану, очень похожему на наши земные пяльцы для вышивания… только натянута там была не ткань, а большой кусок кожи.

«Ба-а-а-м-м-м!»

И дядьки вновь запричитали:

«Мезо… офано… экео… ну-пон-си-ка… том».

«Ба-а-а-м-м-м!»

А потом, вдруг как там на полянке:

«А-а… ан-де-юн-де… дарк-леди, аюн-ан-де-бе… Яна!» — они опять подняли вверх головы и как хлопнули хором в ладоши.

— Ой! — я инстинктивно дёрнулась, — Спалилась что-ли! — чуть не слетела вниз.

— Нет!

— Фу-у-у-ф! — выдохнула. Мои щёки раскраснелись…

Эх… если бы я была сценаристом… или писала книжки, то давно бы уже заполучила какой-нибудь приз зрительских или читательских симпатий. Но я выбрала другой путь и решила завоевать мир!

А между тем, на «арене цирка» продолжалось выступление.

Неожиданно все песнопения прекратились.

«Ба-а-а-м-м-м!» — рогатый ударил в свой барабан трижды, потом поклонился в сторону покойного и вновь со всей силы, — «Ба-а-а-м-м-м!»

Из круга встал один высокий мужик и направился чаше «с супчиком». Мрачный дядька что-то кинул в таз с кровью, будто посолил, потом взял тот самый длинный нож… да как полоснул себя по руке!

У меня аж поджилки дрогнули.

А он крепко сжал кулак и вытянул его, точь-в-точь над посудиной.

— Он что… туда свою кровь выдавливает?

— Угу… на пути к очищению.

— О! Да они тут реально упоротые!

— Ты даже не представляешь, насколько.

— Я уже вижу.

После… угрюмый мен, обмакнул указательный палец в чашу «с супом», нарисовал себе полосы на щеках и лбу как, у шамана, и что-то буркнул.

«Ба-а-а-м-м-м!»

И рослый тип вернулся на место.

Это шаманский войс «бубна», сопровождавший каждого подходящего к ритуальной посудине, звучал как вызов к доске рассказывать стих, который ни хрена никто не выучил.

Вскоре, после того, как все благополучно измазюкали свои морды, к чаше подошёл сам главарь банды.

Он тоже сделал себе надрез, разукрасил фейс и, сев на колени напротив лежащего на куче веток сына, поднял руки вверх.

Вся дружная мужская братия начала биться лбами о землю:

«А-а… ан-де-юн-де… дарк-леди, аюн-ан-де-бе… Яна!» — бормотали они не переставая.

Потом этот «бьющий в бубен» шаман, как заголосил… на весь лес…

Мама дорогая… Здесь даже дозорные были лишними. Ни один идиот не сунулся бы даже из любопытства на этот зов… Наверное их предки в могилах и те заткнули уши, чтобы не слышать