Роман о любви и терроре, или Двое в «Норд-Осте» - Эдуард Тополь

Когда по телевизору сказали, кто затеял теракт, у меня был обморок. Когда очнулась, кинулась ему звонить. Было жаль людей, ведь по телевизору такое говорили… Если можете, простите меня за то, что не смогла удержать его, не смогла понять, куда он собирается и что вообще будет. Я звонила ему на сотовый все три дня не переставая. Часто было занято, а когда дозванивалась, он трубку не брал…

Анастасия Нахабина:

Боже мой, со мной истерика… Пусть мы только познакомились, но я его, этого Виктора, уже считала своим. А тут такое… И соседи говорят: «Девушка, что же вы своего парня не удержали?! Из-за него нас всех могли перестрелять».

Зинаида Окунь:

Да, Бараев очень испугался, очень – что они убили. Он раздал телефоны, говорит: «Звоните в 03! Звоните в «Службу спасения», куда хотите звоните! Дозванивайтесь, вызывайте врачей!» Я еще подумала: почему он так переживает, если они нас собирались нас всех убить?

Рената Боярчик:

Бараев начал кричать Васильеву, чтобы тот тоже звонил, вызывал врачей. А Васильев сказал: «Как я могу вызывать? Вы у меня телефон отобрали. Дайте мне мой телефон, я буду звонить». Довольно грубо сказал, но они стали искать именно его телефон, Васильева…

А раненых за руки вытащили к проходу, они там лежали, ждали помощи. Заложники снова звонили в штаб, просили помощи, но «скорой» все не было. Все возмущались, ведь вокруг «Норд-Оста» должны были дежурить медики. Потом один чеченец взял телефон и сказал: «Вы думаете, что это кто-то из наших уже час здесь подыхает? Нет! Это ваши ранены, поэтому приезжайте скорее!»

А парня-«героя» чеченцы вывели из зала, и что с ним было, никто не знает.

Павел Ковалев:

Потом по приказу Бараева раненых вынесли из зала. Это было приблизительно в два часа ночи. На креслах расплескались мозги и кровь. Их затирают чеченки – у заложников не хватает сил и мужества.

Александр Сталь:

Бандиты со сцены сказали, что парень сам виноват в своей смерти и в ранении других. «Вот к чему приводит геройство! Если в зале еще есть герои, пусть выйдут, мы их расстреляем, чтобы другим было спокойнее!»

Потом, после этого покушения на шахидку, они потребовали собрать в пустые ящики из-под сока все стеклянные бутылки. Поскольку я сидел возле такого ящика, а также потому, что ужасно хотелось подойти к Ане, я пошел по рядам, собирая бутылки и общаясь с народом. Но когда я зашел на «женскую половину» и, собирая бутылки, заговорил с Аней, сидевшая там террористка потребовала, чтобы я вернулся на «мужскую сторону».

Собрав полный ящик мусора, я под конвоем боевика понес его в фойе, где свалил в

???

ктепан Зарудный, наблюдая за суетой гэбэшников у ворот проходной. – Чуть что, нас же и угол.

Сопровождавший меня боевик был очень разозлен поведением «героя», сказал, что «у него шайтан в голове» и что именно из-за таких вот и гибнут люди. Неожиданно он снял с плеча автомат и, нацелившись на меня, спросил, не хочу ли я тоже быть героем. Я задумался – ответить «не хочу!» не позволяла гордость, а ответ «хочу» был равен самоубийству. Тогда я сказал: «Я хочу, чтобы наши народы жили в мире». Боевик успокоился: «Ладно, иди. Если бы все этого хотели…» Продолжать с ним спор я не стал.

Дарья Васильевна Стародубец:

Зал продолжал волноваться. На сцену вышел Бараев и сказал: «Успокойтесь, успокойтесь… Сядьте… У меня были переговоры с Примаковым. Мы с ним не договорились. Но сейчас поступили сведения, что к 10 утра прилетает Казанцев. Будем с ним говорить».

Значит, хотя бы до утра проживем, подумала я. «Господи, – просила, – сохрани и помилуй, чтобы все остались живы. Господи, помоги…» Наверное, каждый тогда по-своему молился и просил о том же.

Анастасия Нахабина:

У меня на плечах остался его пиджак, которым он меня укрыл, когда я задремала. Но потом при штурме и пиджак пропал, и я только знаю, как его зовут – Виктор…

Лиза Расторгуева, студентка МГУ:

Самое страшное началось ночью, накануне штурма. Они, видимо, почувствовали, что может что-то произойти, стали готовиться к смерти. Включили магнитофоны, и из динамиков полились молитвы. Громко так. От них мурашки по коже пошли. «Мы готовимся к раю, – сказали нам женщины. – И вы помолитесь, конец уже скоро…»

Зинаида Окунь:

Когда звучала эта музыка, Алла Петровна, моя подруга по работе, мне вдруг говорит: «Зина, вы верите в реинкарнацию?» Я говорю: «В переселение душ, что ли?» «Да». «Не знаю… – говорю. – Вообще-то я верующая…» «А я, – она говорит, – точно знаю: переселение душ существует. И с точки зрения науки это должно быть – по закону сохранения энергии. Душевная энергия тоже не исчезает, а после нашей смерти переходит в другое тело. Только я, – говорит, – больше не хочу в России рождаться. А вы?» Я задумалась: интересно, а там как? По выбору? Если по выбору, то я бы тоже другое место себе приискала, уж больно у нас опасно стало. Только какое? Наверное, Испанию. Я была в Испании пять дней, в турпоездке, и просто влюбилась в эту страну – тепло, спокойно, маки вдоль дорог цветут, люди какие-то все приветливые. Но потом вспомнила, что там у них свои чеченцы – баски. Тоже взрывы устраивают еще те! Думаю: куда ж податься? В Англии – ирландская армия, во Франции – турки и арабы, их уже сами французы боятся, в Германии, говорят, скучища жить с этими немцами… И тут Алла Петровна опять: «А я вообще женщиной больше не хочу быть. Сколько можно?!»

Александр Шальнов:

Была реальная угроза взрыва. Я слышал разговор между чеченками, они говорили, что приехали сюда взрываться, но без команды и пальцем не пошевелят. С другой стороны, не было сомнений, что, когда поступит команда, будет взрыв.

Альманах «Лебедь», Бостон, США

Игорь Олейник, директор Института стратегий развития и национальной безопасности:

Впечатление такое, будто боевики по-детски рассчитывали на чудо, а чуда не получилось, и вообще все пошло не так, как им обещали при подготовке теракта…

Ведь если бы целью заказчиков акции действительно было бы прекращение войны в Чечне, то они бы жестко запретили не спровоцированные действиями российских силовиков убийства и планировали медленный, длящийся неделями размен заложников на последовательное удовлетворение длинного списка реалистичных по срокам требований (прекращение активности военных, вывод войск из одного района Чечни, потом из другого и т.д.).

А тут…

Налицо явное дилетантство в ведении переговоров, вопиющие ошибки в организации охраны (к примеру, оставили без контроля первый этаж здания и выходы к подземным коммуникациям), не вполне четкое прогнозирование последствий своих действий, смущение перед телекамерами, низкая степень готовности к нештатным ситуациям… Тем, кто действительно планирует героически умереть в ближайшие часы и остаться в памяти своего народа, нет никакой необходимости скрывать за маской свое лицо.