Фамильные ценности - Александр Александрович Васильев

– За русских пить никогда не буду! Только за советских!

При этом сама тетя Марта в душе была настоящей диссиденткой. Именно она в 1970-е годы устраивала в своей мастерской в районе Чистых прудов на улице Жуковского концерты запрещенной бардовской песни. Я частенько бывал на этих концертах и до сих пор помню, как талантливый художник и поэт Евгений Бачурин под гитару исполнял свой знаменитый романс:

В то время, когда наши соотечественники массово эмигрировали кто в Америку, а кто в Израиль, эта, казалось бы, наивная песенка звучала крайне злободневно. Если читать между строк, подтекст был таков: мы с тобой сейчас неразлучны, но может оказаться так, что жизнь разбросает нас, как песчинки, по разным континентам.

Окружение тети Марты также было наполовину диссидентским. По сцене Марта была хорошо знакома с замечательной певицей Ларисой Мондрус, уехавшей с мужем в Западный Берлин. Ее большим другом был эмигрировавший в 1972 году в Израиль, а оттуда в США художник Лев Збарский, муж знаменитой манекенщицы Регины Збарской. Теплые товарищеские отношения связывали ее с художником-нонконформистом Олегом Целковым, который в 1977 году по предложению властей покинул СССР и уехал во Францию. В середине 1980-х годов тетя Марта приезжала к нему в Париж, где с ней однажды приключилась забавная история. Некстати замешкавшись перед самым отъездом в Москву, она поняла, что опаздывает на поезд. На перроне тетю Марту ждала провожавшая ее жена Олега Целкова, статная красавица-блондинка актриса Тоня Пипчук, некогда ученица моего дяди, Петра Павловича Васильева. Поезд был готов вот-вот тронуться с места, когда Тоня, вскочив на подножку, заявила советскому проводнику: “Я – жена советского посла в Париже! Срочно остановите поезд! Едет заслуженная артистка Марта Цифринович!” И представьте, Тоне поверили и поезд остановили! Вот что значит русская актерская школа!

Пик популярности Марты Цифринович пришелся на 1950–1960-е годы. Будучи одной из любимых учениц Сергея Образцова, она, впрочем, отвергла его предложение служить в кукольном театре и отправилась в свободное плавание на эстраду. В огромном репертуаре тети Марты было два абсолютных хита, с которыми она объездила весь Советский Союз и полмира, регулярно выступая на всевозможных международных кукольных фестивалях.

Первый – это номер с газовым шарфиком и мужской перчаткой. Прикрепленный к проволочке шарфик играл роль женщины, а перчатка – мужчины. Перчатка упорно пыталась настигнуть шарфик, который все время куда-то увиливал. Перчатки по ходу действия постоянно менялись, изображая целую толпу мужчин, преследующих по-женски неуловимый газовый шарфик. Возможно, сегодня избалованным зрителям это представление показалось бы наивным, но в ту пору, когда все сходили с ума по пантомимическим миниатюрам Марселя Марсо, номер Марты Цифринович с нейлоновым шарфиком и кожаной перчаткой смотрелся по-европейски изысканно.

Но поистине народную славу тете Марте принесла кукла по имени Венера Михайловна Пустомельская, кандидат околовсяческих наук. Эту даму с длинным носом, в очках, с пучком на голове и меховой горжеткой создала художница и кукольных дел мастер Екатерина Терентьевна Беклешева. Более сорока лет тетя Марта выступала “в дуэте” с Венерой Пустомельской, сменив за это время только четыре копии – по кукле на десятилетие.

Заклятыми врагами тети Марты были знаменитые марионеточницы и чревовещательницы Мария и Евгения Донские, которые тоже работали в “Москонцерте” и отбивали у нее заработок. По мнению Марты, занимались они настоящей халтурой, тогда как ее уникальные номера представляли истинную ценность. Приходя к нам домой, она постоянно жаловалась маме на ненавистных марионеточниц.

Марта Цифринович одной из первых в Москве увлеклась антиквариатом и стала завсегдатаем комиссионных магазинов. Ее маленькая квартирка на проспекте Мира была обставлена мебелью красного дерева пушкинской эпохи, в буфете матово блестел старинный фарфор, под потолком висела бронзовая ампирная люстра. Словом, жила тетя Марта очень элегантно и изысканно. А будучи человеком добросердечным, часто делилась своими находками. Однажды подарила нам красивую супницу с гжельской росписью XVIII века. Тетя Марта всячески поощряла и мое увлечение стариной, подробно расспрашивала о моих находках и вообще относилась ко мне как к сыну. Своих детей у нее не было. Когда не стало мамы, она звонила мне, старалась поддержать и все время спрашивала, когда же я к ней приеду.

Марта Цифринович ушла из жизни в 2009 году. Ее мебель, личный архив и библиотека были переданы в соликамский музей “Уралкалия”, где памяти тети Марты посвятили постоянную экспозицию “Счастье быть с Вами”. Там же теперь хранится одна из четырех копий ее любимой куклы Венеры Пустомельской и портрет тети Марты кисти моего папы. Светлая память!

С Ольгой Юльевной Фрид мама познакомилась еще при поступлении в Школу-студию МХАТ и подружилась на всю жизнь. Тетя Оля была красивой еврейской дамой с профилем античной камеи и черными волосами, расчесанными на прямой пробор. Лишь одна прядь у нее была седой, как у Сергея Дягилева, которого за эту особенность называли Шиншиллой. В свое время мама написала на нее эпиграмму:

По гороскопу Ольга Юльевна была Скорпионом.

Жила она в районе Цветного бульвара, в квартире, обставленной мебелью из черного мореного дуба, сделанной до 1914 года, но не законченной в связи с началом Первой мировой войны. Закончить не хватило денег. Поэтому одна часть буфета оставалась без резьбы. Гостиную украшала бронзовая скульптура улетающего бога торговли Меркурия, который, кажется, стоял еще в ювелирной лавке деда Ольги Юльевны.

Одевалась тетя Оля в темные, очень элегантные закрытые платья, сшитые на заказ у частных портних. Ее статный образ всегда дополняла толстая золотая цепь шнуровидного плетения, порванная в одном месте и зашитая коричневыми нитками. Ольга Юльевна была обладательницей совершенно выдающегося бюста. Приобрести готовое платье на такую фигуру было непосильной задачей. Мама рассказывала по секрету, что в советское время тете Оле приходилось шить самой даже бюстгальтеры – в продаже ее размера попросту не существовало. Она покупала две детские панамки, сшивала их, и получался неплохой лифчик.

Однако находились и в этом неудобстве свои преимущества. Учась в Школе-студии МХАТ, Ольга Юльевна выглядела гораздо взрослее многих своих сверстников, что позволяло ей беспрепятственно попадать в театр без билета или в столовую без пропуска, а то и в кабинет к какому-нибудь мелкому чиновнику. Ее представительный внешний вид, благодаря элегантной одежде, театральным горжеткам и шляпам, позволял видеть в ней работницу министерства, парткома или месткома и открывал многие двери.