Единица безумия - Оксана Николаевна Сергеева

самому, поэтому спорить они могли бесконечно.

– Я встречался с Филатовым. Он сообщил, что Рысь причастен к смерти папы. Другими словами, это Рысь заказал нашего отца, – отчеканил Янис и, пока Даня переваривал новость, оттеснил его от выхода. Нужно любой ценой удержать этого безумца от необдуманных поступков.

– Что он сказал? – спросил потрясенно, щека у него дернулась.

– Есть свидетель.

Еще раньше, чем тот бросился в коридор, Ян схватил брата за плечи.

– Вот поэтому я и не хотел говорить тебе это сейчас!

– Пусти меня! Отпусти! – Продолжал рваться к дверям, но Янис держал его стальной хваткой и не собирался отпускать, пока тот не придет в себя.

– Я хочу все выяснить!

– Если ты сейчас же не успокоишься, я тебя вырублю! – рявкнул он и тут же выполнил обещание, двинув ему локтем в челюсть. Не сильно, но достаточно, чтобы Даня отлетел от двери и оставил свои намерения.

– Ах, ты, сука, челюсть мне сломал… – взвыл. Но не от боли, а от обиды.

Янис усадил его на диван.

– Все в порядке с твоей челюстью. Я тебя предупреждал. Два раза не повторяю. А теперь посиди тут в одиночестве, остынь немного.

Подумав, что надо бы отправить брату лед, он вышел и запер кабинет на ключ.

* * *

Торжество проходило в зале, украшенном пионами. Они источали тонкий аромат и пьянили не хуже шампанского, коего Женя за сегодняшний вечер выпила безумное количество.

– Мне кажется, сегодня я напьюсь, – прошептала она Андрею на ухо.

– Ты уже напилась, – посмеялся он.

– Ты только не оставляй меня одну… чтоб чего-нибудь не случилось…

– Не переживай, больше я не совершу такой ошибки.

Женька мастер попадать в неприятности. Она из тех, кто на пустом месте организует себе приключение. Они оба в этом уже не раз убедились.

– Я очень люблю пионы. Просто обожаю их. Если бы у нас была нормальная свадьба, то букет невесты я бы выбрала из пионов.

– Да, букет невесты – это как раз то, чего не хватает твоему наряду.

– Платье великолепное, но мне в нем чертовски жарко.

Сейчас, когда они с Андрюшей танцевали, было еще жарче. От его рук и от собственных мыслей. В них Женька была уже не здесь. На нее нахлынули воспоминания, и она прокручивала их в голове, как кинопленку, на некоторых кадрах задерживаясь особенно долго.

– Я бы с удовольствием помог тебе от него избавиться, но, к сожалению, придется подождать. Ты еще должна разрезать праздничный торт и угостить всех своих друзей.

– Друзей, – шутливо проворчала Женя. – Спасибо, что прокурора не пригласил ко мне на вечеринку, а ограничился следователем.

– Наденька тут не следователь. Наденька теперь подруга Коваля. Вот такой судьба сделала поворот.

– Главное, чтоб нас не занесло на очередном таком повороте, – посмеялась жена.

Андрюша постарался, собрав приличную компанию. Их всех и правда можно назвать ее друзьями. Это люди не из прошлого, это люди, которые как-то поддержали ее в настоящем. Коваль с Надей. Марк, Федя, их жены. Виктор Олегович и друзья Андрея, которые помогли все это организовать. Анжелка и некоторые девочки из салона. Даже заклятая подружка здесь. Все они связаны друг с другом и с Андреем, все они из ее новой жизни.

– Златку ты зачем притащил?

– Как зачем? Это особый номер развлекательной программы. Она была первая в списке приглашенных. Дольчегабана, считай, это твоя минутка славы. Забудь, что такое стеснение и смущение. Забудь, что такое, когда тебя подставили или кинули. Будь королевой.

– Минутка славы? Скорее, минутка тщеславия.

– Или так. Без разницы.

– Господи, вокруг столько охраны, будто первых лиц государства охраняют.

– Ты и есть первое лицо. Все меры предосторожности исключительно из-за тебя. Не дай бог тебя сопрут.

Женя засмеялась:

– Не ври. Ты только радоваться будешь, если я куда-нибудь денусь.

– Не сегодня.

Женька вздохнула и склонила голову ему на плечо. Усталость смешалась с опьянением. Почему-то явственно ощутился вес собственного тела – двигаться стало тяжело. Да и лень.

– Слушай, – попыталась взбодрить себя разговорами, – а как так получилось, что все подарки в одинаковой упаковке?

– Зачем тебе знать?

– Я сначала подумала, что это часть декора.

Андрей засмеялся:

– Даня очень придирчив к мелочам. Ни одна деталь не должна выбиваться. Даже цвет оберточной бумаги. Поэтому всех предупредили, чтоб подарки не упаковывали. Все завернули здесь.

Коробки с подарками лежали на отдельно стоящем столе. Они были разного размера, но все обернуты в бумагу нежно-розового цвета и перетянуты серебряной лентой.

– Я не хочу их здесь открывать.

– Конечно. Распакуешь дома, внутри карточки с именами дарителей. Потом позвонишь и поблагодаришь.

– Это так здорово, – вздохнула Женя. – Все мы в душе дети. Большие дети. Все любим подарки и сюрпризы, хруст оберточной бумаги, ожидание чуда.

– Правда, иногда ожидание чуда лучше, чем само чудо. Но это уже другой вопрос. Не слышу слов восхищения. Ты должна была все уши мне прожужжать, как тебе здесь нравится и в каком ты восторге.

– Чудо превзошло все мои ожидания, – счастливо засмеялась Женя. – Я в таком восторге, что слова растеряла. Не вру. Ни капельки. Даже не пытаюсь потешить твое самолюбие. Все чистая правда.

– Пойдем. Уже торт вынесли.

Большинство гостей уже сгрудилось возле стола, на котором стоял большой двухъярусный торт. Женька ахнула от восторга, увидев его. Не торт, а произведение искусства – жалко портить такую красоту.

– Андрюша, помоги, – попросила она, взявшись за нож.

– Может, лучше я?

– Нет-нет, я справлюсь. Держи тарелку.

Гости захлопали в ладоши, заулюлюкали. Женька рассмеялась. Тонко хрустнули нежные лепестки шоколадного пиона, нож легко вошел в мягкий бисквит, и первый кусок отправился на тарелку.

– Это папе, – сказала она.

– Папе так папе, – пожал плечами Андрей и протянул тарелку с тортом отцу.

Виктор Олегович приблизился и, прежде чем взять свою порцию сладкого, обнял невестку и поцеловал в щеку.

– Спасибо, дорогая. Ты даже не представляешь, что для меня сделала, – сказал тихо, чтобы слышала только она.

– Что вы, – смутилась Женя, – я ничего такого не сделала. Я просто…

– Все-все, – легонько погладил ее по плечу, – угощай друзей, не отвлекайся.

Рысь-старший отошел, Женя замешкалась, не зная, как расценивать его