Берегись, Ангел! - Иоланта Палла

с ней и поднимаю его первым, сразу разворачивая, пока она выбирается из воды. Подаю полотенце и бросаю последний взгляд на тонкую талию, а потом и ниже, когда Лика поворачивается спиной, чтобы напялить сланцы.

— Спаси… — Не успевает договорить, потому что поскальзывается, и я тут же прижимаю ее к себе, спасая от удара о бортик важной частью тела. — Спасибо.

— Не за что. — Выдаю на автомате, но отпускать не спешу, ведь картина вблизи еще краше, чем на расстоянии.

Цветкова упирается руками мне в плечи и не дергается, как обычно. Глазки распахнула так, что в них, словно в бассейне, утонуть можно, если засмотреться. Пользуюсь ее замешательством и сдергиваю шапочку. Увесистые локоны тут же падают на плечи и спину.

Твою мать.

Сглатываю, глядя на нее. Влажная кожа, капли воды по которой катятся и скрываются за полотенцем, кажущимся ненужной преградой, алые губы и голубая бездна.

Наклоняюсь и вдыхаю аромат, исходящий от ее волос.

Крышу сносит окончательно.

Никакие гвозди не способны удержать шифер на месте.

— Мне холодно. — Нагло врет Ангелочек, ведь я чувствую, как горит ее тело.

Мое не лучше. Такое ощущение, что я болен, и меня лихорадит от вируса с именем Ангелика.

Неимоверных усилий стоит немного отстраниться от нее, хотя прижал бы сильнее и поцеловал, исследуя то, к чему сейчас открыт доступ.

— До дома тебя довезу. — Сиплю, глядя, как Цветкова облизывает губы.

Чтоб тебя, а!

— К тому же ты мне ничего не ответила.

— О чем ты?

Видимо, ее мозг тоже плохо варит, поэтому осторожно отпускаю девушку и делаю шаг назад.

— Про уроки самозащиты, Цветкова. — Убираю руки в карманы штанов и концентрируюсь только на теме разговора, хотя и не получается.

— Это лишнее, Данияр. — Осторожничает и сминает пальцами края полотенца.

— А это был не вопрос, Ангел, — спокойно говорю, пока борюсь с желанием хватить ее в охапку и утащить хотя бы к себе в машину, — я узнать о времени хочу. Когда тебе удобно? Из нас двоих только у тебя супер плотный график.

— Я не знаю. — Хмурится, а я понимаю, что надо наседать, иначе крепость падет через года три, и то со скрипом, потому что камни местами повыпадали от времени.

— Думай, у тебя появится прекрасная возможность ударить меня без последствий. Только не туда. — Перевожу взгляд на ширинку, а Цветкова краснеет, как мак.

— Предлагаешь научиться боксу?

— Нет, для этого у тебя силенок маловато и времени, а вот паре приемчиков, которые, я надеюсь, тебе не пригодятся, научу. — Самый весомый аргумент, который по моим представлениям должен был подействовать, повис в воздухе.

— Хорошо. — Одно слово, а я испытал практически щенячий восторг. — Только сейчас мне нужно переодеться.

— Я подожду.

— Нет, меня довезут. Спасибо. — Говорит виновато, а я от нежданчика хмурюсь.

— Не понял. Кто довезет?

Глава 51

Ангелика

Я растеряна, потому что внутри борются два противоположных чувства — желание нормально общаться, раз уж мы можем, и бежать без оглядки. Он ведь осведомлен о моей семье, раз отчим шарахается и угрожает, а значит, лгать бесполезно, да и увиливать от ответа было бы глупо.

— Отец. — Прозвучало так, словно я выдавила из себя это слово настолько непривычно его произносить, хотя, что скрывать, очень даже приятно.

— Отец? — Повторяет Дан, хмурясь и цепляясь за меня взглядом, словно я сказала полнейшую чушь.

— Да. — Крепче сжимаю полотенце, чтобы не упало, а то от того, как на меня смотрел Аристов в тот момент, когда я выбралась из бассейна, стало жарко и неловко.

— У тебя же его нет. Только отчим.

— Я и сама не знала, — пытаюсь произнести слова спокойно, но получается слишком быстро, — извини, мне нужно торопиться. Спасибо, что не дал упасть. — Бросаю напоследок и чуть ли не пулей врываюсь в раздевалку, где сразу начинаю терпеть тело, пытаясь отвлечься от мыслей о произошедшем.

Порыв Аристова научить меня защищаться вызвал бурю эмоций, и я только через некоторое время поняла, что это не так уж и страшно. Он даже прав. Я слишком долго терпела побои Владимира, и с каждым разом они становились все хуже. Если сама не дам отпор, то за меня никто этого не сделает.

Победить в борьбе не смогу, но хотя бы покажу, что чего-то стою. Что я не безвольная тряпка, о которую можно раз за разом вытирать ноги. Главное, чтобы Петр Иванович смог нас забрать, а пока… Пока я буду учиться себя защищать, и пусть для этого придется находиться с врагом нос к носу, я не сдамся. Олежка должен жить лучше, в любви и покое, а не на пороховой бочке, где правит порок и жестокость. Нет.

Я оказалась на улице через пять минут и спокойно выдохнула, потому что Аристов ушел, но ушел лишь из здания. Спорткар мирно стоял около фитнес-центра неподалеку от главного входа, и одноклассник сидел и смотрел на меня, поместив руки на руль.

Петр Иванович тоже ждал, о чем-то весело болтая с Олежкой. Он поймал нас по пути на работу и проявил желание побыть с братишкой, пока я отработаю.

— Заедем в кафе, немного поговорим, а потом я вас домой отвезу. — Сказал мужчина, выруливая от фитнес-центра.

— Лика, а мы на площади были. — Олежка дергает меня за рукав и широко улыбается. — Меня дядя Петя попкорном накормил.

— Да, он отказался от сладкой ваты. — Усмехнулся Петр Иванович, а я тем временем посмотрела на отдаляющийся спорткар.

Олежка не любил эту сладость, потому что после нее приходилось мыть лицо и руки, чтобы не были липкими. Я тоже не особо уважала сладкую вату, но по другой причине. Слишком приторная. На любителя.

Братишка продолжил рассказывать о веселом времяпровождении в компании Петра, а я любовалась им. По-настоящему счастливый ребенок, а не забитое существо, в которое превратил его Владимир.

Мы остановились рядом с Маком, в который нас водил Аристов, и Петр Иванович повел нас в кафе. Олежка есть не хотел и увлекся машинкой, разбирая и собирая ее. Он не обращал на нас внимания, и Петр начал тот самый разговор, которого я так опасалась.

— Ангелика, я могу забрать тебя уже сейчас. Для этого мне много документов не нужно, к тому же ты скоро станешь совершеннолетней, и они вообще не потребуются. — Мужчина нахмурился, вертя в руках ложечку. — Проблема в другом.

— Я не оставлю Олежку. — Уверенно произнесла я, начиная нервничать.

— Боже упаси, — усмехнулся Петр Иванович, отмахиваясь и поглядывая в сторону братишки, который увлеченно водил машинкой по подоконнику, — я не