Враг - Келси Клейтон

последние несколько недель? Просто чем-нибудь занять свое время перед моим отъездом в колледж?

Я стону, отводя взгляд. — О, не надо мне этого. Вчера я увидел это на твоем лице. Когда дело доходит до драки, ты всегда выбираешь своего отца.

— Ты этого не знаешь!

— Тогда скажи мне, что я неправ!

Она выглядит так, словно хочет придушить меня, когда качает головой и отворачивается к окну, оставляя меня совершенно без ответа.

— Ты не можешь, — говорю я ей. — Ты не можешь, потому что ты не хуже меня знаешь, что он имеет гораздо большее значение, чем я.

— Но это не значит, что ты не важен. Он мой отец, Кейд. Он единственный родитель, который у меня был, сколько я себя помню.

— А я?

Она сухо смеется. — Ты тот парень, который кричит на меня после того, как я сделала что-то хорошее для него.

Я делаю долгий выдох. — Ты права, мне жаль. Но разве ты не видишь, какой это пиздец, что тебе даже пришлось это сделать?

— Я просто пыталась помочь, — говорит она.

— Помогаешь парню, который, черт возьми, этого не заслуживает! — Моя кровь кипит, мои зубы скрипят друг о друга. — Если бы я хотел отомстить, чего я ищу, если бы я разлучил наших родителей только для того, чтобы соединить своих, и твой отец пострадал в процессе, что тогда? Кого бы ты на самом деле выбрала, если бы до этого дошло?

— Я не знаю! — Кричит она. — Но, очевидно, ты не веришь, что это вообще к чему-то приведет, так что иди! Убирайся!

Ни одна часть меня не хочет уходить, но давайте будем честными. Это к лучшему, не так ли? Как так мило заметил Брайс прошлой ночью — у нас все равно не было шансов, так что лучше, чтобы это закончилось сейчас.

Я смотрю на Леннон, видя ее такой отстраненной от меня, когда она смотрит в окно. — Неважно.

Ноги сами несут меня к двери, и я захлопываю ее за собой, но как только нас разделяет деревянная перегородка, я останавливаюсь. Оборачиваясь, я хватаюсь за дверной проем обеими руками и опускаю голову. Я делаю несколько глубоких вдохов.

Дверь открывается, и Леннон стоит там с огнем в глазах, которого я никогда не видел. Я делаю шаг вперед и заключаю ее в свои объятия, накрывая ее рот своим и пинком захлопывая за собой дверь. Ее язык переплетается с моим, когда наши руки сжимаются и хватаются за все, что могут.

Просунув руки под ее задницу, я поднимаю ее и прижимаю к стене. Хриплый стон срывается с ее губ. Вот так я становлюсь твердым как скала с рекордной скоростью. За последние пару недель мне хотелось бы отступить, но ни одна часть меня не планирует останавливаться сейчас. Нет, если я собираюсь ее потерять. Нет, если наступит момент, когда она больше не будет моей.

Нет, я собираюсь взять каждую частичку ее, которую она готова отдать.

Леннон трется о мой член, и я стону от соприкосновения. Я перемещаю рот к ее шее, облизывая и посасывая чувствительную кожу. Ее дыхание тяжелое, но это говорит мне о том, что она так же возбуждена, как и я.

Она стягивает мою рубашку через голову и отталкивает меня назад. Я с благоговением смотрю, как она стоит там, полностью контролируя себя и уверенно снимая с себя всю одежду. Если в моем сознании и были какие-то колебания, они исчезли в ту секунду, когда ее взгляд встречается с моим.

Она хочет этого. Хочет меня.

Одним быстрым движением я хватаю ее и бросаю на кровать. Мое лицо опускается между ее ног, чтобы наконец попробовать ее на вкус в том единственном месте, которого я жаждал с того момента, как она чуть не попыталась сразиться со мной на пляже.

Мой язык задевает комок нервов, и ее сладкие соки встречаются с моими вкусовыми рецепторами. Она задыхается, одной рукой вцепляясь в простыни, а другой запускает пальцы в мои волосы. Может, эта девушка и девственница, но я собираюсь создать гребаного монстра.

Я дразню ее клитор снова и снова, пока она не начинает дрожать подо мной. Когда я просовываю один палец внутрь, я уже могу сказать — эта девушка станет моей гребаной погибелью. Один палец, и она уже сжимается вокруг меня.

— Сними шорты, — требует она. — А потом ляг на кровать.

Обычно я контролирую ситуацию, но никакая часть меня не собирается отказывать ей. Не здесь и, конечно, не сейчас. Я делаю в точности, как она говорит, и смотрю, как она лезет в тумбочку и достает презерватив.

Я смеюсь. — Где ты это взяла?

Она пожимает плечами с гордой улыбкой. — Тесса подарила мне коробку на день рождения. Я подумала, что с таким же успехом могу сохранить их.

Я иду, чтобы забрать это у нее, но она убирает это.

— Нет, я хочу это сделать.

Мои руки перемещаются к затылку. — Тогда, во что бы то ни стало, не позволяй мне останавливать тебя.

Она разрывает его и бросает обертку на пол, прежде чем натянуть его на мой член, как будто она практиковала это миллион раз. От одного ее прикосновения я угрожаю взорваться прямо здесь и сейчас, но я зашел так далеко не только для того, чтобы кончить, как подросток.

Ее одна нога оказывается на моих бедрах, и она нависает надо мной, выстраивая меня у своего входа. Мой взгляд встречается с ее взглядом, и она прикусывает губу, прежде чем слегка наклониться. Даже всего лишь дюйм — это самое тесное, что я когда-либо чувствовал в своей жизни. Ее никогда не трогали, а я и близко не маленький.

— Детка, — выдыхаю я, желая, чтобы она шла быстрее.

— Черт, — бормочет она и морщится от соприкосновения.

На мучительно медленной скорости она начинает двигаться, погружая в себя только кончик, но этого далеко недостаточно. Она нужна мне. Больше, чем серфинг. Больше, чем воздух. Больше, чем жизнь. Она мне, черт возьми, нужна.

Я хватаю ее за бедра и разворачиваю нас так, чтобы она лежала подо мной. — Пожалуйста, не ненавидь меня за это.

Одним резким толчком я вхожу в нее и чувствую, как лопается ее девственная плева. Она визжит, но я заглушаю это жарким поцелуем. Я не останавливаюсь, чтобы дать ей привыкнуть, не спрашиваю ее, как у нее дела и все ли с ней в порядке. Я не могу. Я сосредоточен только на том, как хорошо она ощущается, обернутая вокруг моего члена, как будто она создана только для меня.

Требуется всего пара движений, прежде чем ее пятки впиваются мне в спину, и она подзадоривает меня.

— Это так приятно, — стонет она напротив моих губ.

Я слегка отстраняюсь и провожу рукой вниз, туда, где, я знаю, она наиболее чувствительна. —