Россия и Китай. 300 лет на грани войны - Игорь Попов

Генерал-лейтенант Линевич по итогам взятия Пекина докладывал адмиралу Алексееву: «В атаке нашего участка крепости нам никто не помогал, а наоборот, когда войска генерал-майора Василевского, распространившись влево по стене Пекина в сторону стены, каковую должны были атаковать американцы, то они с значительною частью своих войск, повернув вправо, прямо вошли через ворота, взятые нами, тогда как для них были назначены другие ворота; японцы же сами просили нашу батарею обстрелять фас крепости между обсерваторией и мандаринскими воротами для способствования атаки японских войск; эта их просьба была уважена, и 2-я батарея стрелкового дивизиона с 10 часов утра и до 5 часов вечера с расстояния 700 саженей громила с большим успехом означенную стену, а два наших батальона 9-го и 12-го полков стояли нетронутыми в резерве близ батареи.

Также считаю необходимым доложить, что если бы генерал-майор Василевский в данном благоприятном случае, в силу соглашения, ушел бы со своим отрядом из-под ворот Пекина и не воспользовался бы оплошностью китайцев, то таковое ненаходчивое деяние было бы поставлено всеми в огромный упрек нашим войскам и генералам.

Предположение о выручке, оказанной иностранцами нашим, будто бы зарвавшимся войскам, является, вероятно, одним из обыкновенных маневров иностранцев всегда, даже из-под Тяньцзиня, стремящихся умалить славу русского оружия. Тот факт, что русские войска первыми вошли на стены Пекина и тем открыли вход для вступления союзников, уже, казалось бы, достаточно для опровержения таких слухов».

Вскоре после окончания военных действий в зарубежной печати появились публикации, в которых «факты были искажены не в нашу пользу». Опровергая такого рода публикации о взятии Пекина, вице-адмирал Е.И. Алексеев, основываясь на рапорте генерала Линевича, доносил Военному министру 19 августа 1900 года:

«Нам не только никто не помогал, но всем успехом воспользовались американцы, направив часть своих войск в занятые нами ворота. Наша же батарея, по просьбе японцев, обстреливала фас, намеченный ими для штурма, и два наших батальона стояли при батарее в резерве.

Появившиеся в печати известия о якобы выручке, оказанной иностранцами, не более как вымысел. Тот факт, что русские первыми вошли на стену Пекина и тем открыли доступ в него иностранцам, опровергает все подобные вымыслы».

Операция по овладению Пекином показала, что китайское общество, несмотря на бурное развитие антиимпериалистического, антизападного движения «боксеров», в целом было не готово к восприятию идей патриотизма. Любовь к родине, готовность защитить ее от внешней агрессии — все это не стало доминирующими настроениями в китайском обществе. Одна из причин того заключалась в том, что сама политическая власть в Китае находилась в руках некитайской — маньчжурской — династии, интересы которой были чужды китайскому народу.

П.А. Бадмаев в своей записке от 17 ноября 1896 года, еще задолго до событий 1900 года в Китае, отмечал: «Китайцы при всем их трудолюбии и прочих качествах, при их привязанности к своей земле, при всем природном богатстве населяемой ими страны, не только не достигли полного расцвета своих умственных сил, но даже не могли возвыситься до патриотизма, чтобы, по собственному почину и с полною готовностью, отдать свою жизнь на защиту своей родины. Их духовная природа не облагораживается теми идеалами и чувствованиями, которыми сильны христианские народы. Узкий материализм и преследование личных интересов делает их во всем прочем инертною массою без инициативы и возвышенных целей. В этом их сила и слабость».

По итогам военных действий в Китае в 1900 году российские военные специалисты сделали вывод о полной боевой неподготовленности китайских вооруженных сил. П. фон-Ланг в книге «Военные события в Китае. 1900 — 1901 гг.» пишет:

«По штатам, к началу военных событий у китайцев числилось: провинциальных войск около 650 тысяч, в том числе около 80 генералов, 1000 штаб-офицеров, 6000 обер-офицеров. Из всех войск, около 50 тысяч обучены при помощи иностранных инструкторов. Кроме того, восемь знамен маньчжурских войск составляли около 100 тысяч. Цифра довольно высокая, но… маловероятная.

Пехота во многих провинциях была вооружена малокалиберными магазинными ружьями, но однообразия вооружения далеко не было. Артиллерия имела около 500 новейших орудий и была кое-как обучена. Конница плоха — на плохих лошадях, прескверно обучена. Вспомогательные войска — в зачаточном состоянии.

В нравственном отношении войска оставляли желать много лучшего. Не пользуясь уважением в стране, набираясь из подонков народа, они не могли быть оплотом страны от вторжения сколько-нибудь сильного противника.

Отзыв Н.М. Пржевальского после посещения им Китая и ознакомления с войсками: «Нравственные качества китайских войск представляют такое полное безобразие во всех отношениях, что европейцу трудно поверить, возможно ли существование подобной армии, тем более на театре военных действий. Начать с того, что как офицеры, так и солдаты почти без исключения преданы курению опиума и не могут пробыть без этого даже и одного дня. Не только в казармах, но и во время похода, хотя бы под самым носом у неприятеля, китайские воины не покидают пагубной своей привычки и ежедневно накуриваются до бесчувствия одуряющего зелья. Результатом этого является расслабление как физическое, так и нравственное и решительная неспособность переносить труды и лишения военного времени».

Поверженный Пекин летом 1900 года, по свидетельствам очевидцев, представлял собой страшное зрелище. Военные действия, голод, разгул грабежа и бандитизма на улицах столицы обусловили большое количество жертв среди мирного населения. Улицы в разных местах были перерыты и перекрыты баррикадами, многие дома сожжены и разграблены. Повсюду валялись трупы «боксеров» и мирных жителей. По улицам бегали своры одичавших собак, которые пожирали валявшиеся повсюду трупы людей. Ситуация была критической.

Жестокость проявлялась в ходе боевых действий всеми сторонами. Грабежи и насилия союзных войск во многом были спровоцированы теми жестокостями, которые обрушились на европейцев и китайцев-христиан с самого начала «боксерского» восстания.

Так, Русская духовная миссия в Бэйгуане подверглась полному разорению со стороны «боксеров». Об этом вспоминал один из очевидцев, дипломат И.Я. Коростовец: «Не довольствуясь разрушением и сожжением церкви и монастыря, «боксеры» перебили почти всю православную паству и многих христиан-албазинцев как в самой миссии, так и в окрестностях. Трупы наших христиан были брошены ими в колодцы, причем вместе с мертвыми бросали и живых. Вообще, «боксеры» поработали здесь начистоту. На месте Бэйгуаня — церкви и жилищ наших миссионеров, я увидел развалины; даже деревья были спилены, «боксеры» разрушили также русское кладбище за городской стеной, уничтожили надгробные памятники и выбросили кости погребенных».