Драконья Игра - Наталья Корнева

Приоткрыты золотому взгляду скульптурные рельефы мышц. Под кожей призывно пульсирует ток сияющей крови. Альварх задерживает вдох, завороженный зовом жажды. Первородный драконий недуг снедает его: пульсации крови он видит так ясно, как если бы человек был из стекла. Дракон чуть медлит, продлевая щекочущий нервы момент, и, в конце концов, приникает к излому шеи, точно определив место выхода к поверхности крупной артерии.

Призывая всё отпущенное ему богами хладнокровие, лорд постарался отрешиться от происходящего и терпеливо переждать всю эту нарочитую выходку. Но, вместо ожидаемой боли от прокуса хищных зубов, маг ощутил лишь робкое, нежное прикосновение совсем еще юных губ.

Поцелуй дракона?

Это было что-то новое. Правитель поднял глаза и с растущей тревогой посмотрел на светоносное существо. Мальчик мягко улыбнулся ему, показав аккуратные, очень острые зубки. Запустив руку в золотистые локоны, он нащупал на стебле одной из роз длинный шип и незаметным движением сделал крохотный прокол на указательном пальце.

Вернув руку обратно, внимательно посмотрел на результат.

Лорд Ледума тоже заметил, что случилось, и слегка побледнел. Дыхание тут же перехватило, будто что-то ударило его в грудину: сердце забилось вразнобой. Правитель словно оцепенел, темные глаза расширились и застыли.

Воцарилась мёртвая тишина.

Лениво выползли несколько капель крови, и ранка тут же затянулась без следа. Тонкий, благородный аромат просочился в воздух вместе с этими крупными каплями, пробирая до мурашек.

Альварх протянул руку и дотронулся до лица своего стража, размазывая светоносную кровь по высокой, резко выступающей скуле. Размазывая темное золото по белоснежному алебастру кожи.

Лорд Эдвард потрясенно наблюдал за его действиями. Сердце продолжало колотиться. Это было подобно тому, как выбрасывать и топтать дорогие, изысканные пирожные перед самым носом тех, кто голодал и много дней не видел даже ссохшейся корки хлеба.

Крайние формы желания и бессилия сводили с ума.

— О чем думает мой страж? — бархатным голосом поинтересовался высший. — Тебе как будто неприятно?

Неприятно? Так поступать со священной кровью просто кощунственно. Это не обыкновенная смертная кровь, это сила, магия, энергия в чистом виде!

Но, очевидно, ящер скорее позволит священной крови пропасть втуне, чем даст ее человеку.

— Приказывай, великий, — послышался в ответ непривычно тихий, безо всяких интонаций голос мага.

Альварх удовлетворенно прищурился. Конечно, теперь-то заклинатель переменил нахальный тон. Это капитуляция.

Но — капитуляция не безоговорочная, а потому она не будет принята. Человек пытался спрятаться от него за той единственной формальной фразой, которую дозволялось произносить лишённым разума стражам. Укрыться за ничего не значащими картонными словами, чтобы не тронули, затаиться за последним рубежом, за которым, как говорят, «лежачих не бьют». Нет. Не выйдет. Он вытащит его оттуда, выцарапает из белой скорлупы, как беззащитного моллюска из раковины. И съест.

— И что же мне приказать? — мальчик капризным движением поправил тяжёлое золото волос. — У меня нет для тебя приказов.

— Значит, я могу идти?

Альварх в который раз подивился силе духа и выдержке заклинателя. Человек не собирался сдаваться на его милость. Он просто не умеет сдаваться. Глупое упрямство — особенность беловолосых, но в какой-то степени это даже восхищало.

— Можешь, конечно, — лениво проговорил ящер. — Я ведь ничего не запрещаю. Однако помни, дитя: всё позволено тебе, но не всё полезно. Тебе нужно научиться контролировать себя. Выйдя от меня в таком состоянии, ты непременно не сумеешь сдержаться и в своём раздражении убьёшь кого-нибудь… да вот хотя бы нового своего премьера. Но бояться нечего: это ведь не тот человек, из-за которого стоит обрезать белые волосы? Тебе на него плевать, не так ли?

Лорд Эдвард устало прикрыл глаза. Не стоило всё же вчера приходить в личные комнаты Кристофера. И зачем только он сделал это. Неужели, когда в сердце своем призывал он дракона, тот действительно услышал? Нетрудно представить недовольство высшего, которого призвали посреди любовной игры. Не это ли главная причина сегодняшнего дурного настроения?

— Так, — не без заминки ответил правитель. — Мне плевать на него.

— Неужели?

— Да. Я совершенно в этом уверен. Но с каких пор тебя интересуют пешки?

— Мне показалось было, что пешка сегодня проснулась ферзем.

Лорд Эдвард окинул дракона взглядом, и ему совсем не понравились заплясавшие в медовых глазах чертенята.

— Ненавижу, когда мои вещи трогают, но тебя, конечно, это не касается. Бери, если хочешь, и забавляйся.

— Что ж, я рад, что ты не думаешь, будто сможешь защитить кого-то от меня.

— Я не совершаю глупые ошибки дважды.

Мальчик подпер щеку рукой и внимательно посмотрел на заклинателя.

— Ты сделался вдруг таким покорным, — с деланным сомнением протянул он. — Совсем не осталось козырей? Или выучился наконец блефовать? Что ж, прекрасная драма. Я готов аплодировать.

— Ты, должно быть, шутишь, Альварх, — помолчав, безупречно ровным голосом ответил маг. — Возможно ли лгать высшему дракону, глядя прямо ему в лицо? Возможно ли иметь от него секреты?

— Пожалуй что нельзя, — благодушно согласился ящер, по-прежнему разглядывая коленопреклоненного человека. — И я не буду дознаваться и уличать, а просто поверю тебе. Научись наконец ценить моё доверие.

На сей раз лорд Эдвард промолчал, не найдя слов.

— Я не стану встречаться с твоим премьером. Будь благодарен.

Помимо воли заклинатель почувствовал облегчение. Однако он не собирался давать дракону это понять.

— Нет преград твоим желаниям, — хладнокровно возразил он. — Что бы тебе ни понадобилось, бери всё, что нужно.

— У меня уже есть человек, чтобы развеять уныние.

Лорд Эдвард поднял глаза и спокойно посмотрел на дракона.

— Если этому человеку следует развлечь тебя, скажи, чего хочешь.

— Как же скучно это выверенное, сухое благоразумие, — мальчик обиженно поджал губы. Голос его царапнул слух. — Ужасно скучно.

Что ж, нескольких капель оказалось недостаточно, чтобы свести человека с ума. Он не любит повторяться в играх, но иногда это может быть забавным.

Дракон отстраняется и лезвием когтя делает надрез на запястье. Рана открывается. Кровь течет по пальцам и тяжёлыми крупными жемчужинами падает вниз.

Сила царственной крови гипнотизирует мага, по мановению руки лишает рассудка. Он смотрит и смотрит на нее, неотрывно, он не может отвести взгляд. И в то же время смотреть невыносимо, невыносимее любой пытки.

И если вид обычной крови пробуждал в страже агрессивную жажду, то кровь дракона вызывала оглушающее, парализующее благоговение.