Путешествие в Икстлан - Карлос Кастанеда

Дон Хуан вроде бы угадал ход моих мыслей, громко рассмеялся и сказал:

– Не ломай себе голову. Мои слова не имеют для тебя никакого смысла. Все по той же причине: у тебя слишком мало личной силы. Но больше, чем было в самом начале. Поэтому с тобой начали случаться разные вещи. У тебя уже была очень мощная встреча с туманом и молнией. И не важно, понимаешь ты, что именно происходило тогда с тобой, или нет. Важно то, что это запечатлелось в твоей памяти. Мост и все, что ты видел в ту ночь, непременно явится тебе еще раз, когда у тебя будет достаточно личной силы.

– Дон Хуан, а какова будет цель такого поворота?

– Не знаю. Я – не ты. Это вопрос, на который, кроме тебя, не ответит никто. А мы с тобой очень разные. Кстати, именно по этой причине сегодня ночью я оставил тебя одного, хоть знал, что это – смертельно опасно. Ты должен был сам испытать себя, узнать, насколько ты способен выдержать встречу с сущностями ночи, действуя так, как свойственно действовать именно тебе. И крик совы я выбрал в качестве сигнала как раз потому, что совы являются вестниками сущностей ночи и криком совы пользуются для выманивания этих существ. Этой ночью они стали для тебя опасными вовсе не потому, что они зловредны по природе. Они не зловредны и не добры, они никакие. Просто ты не был безупречен. Ты оказываешь мне снисхождение, ты потакаешь мне: ладно, мол, сделаю, как он хочет. И ты всю жизнь был точно так же снисходителен ко всем подряд. А это автоматически ставило тебя выше других. Но тебе отлично известно, что так не бывает. Ты – всего лишь человек, и жизнь твоя слишком коротка для того, чтобы охватить все чудеса и весь ужас этого изумительного непостижимого мира. Поэтому снисходительность твоя – дешевая, она делает тебя мелким и никчемным.

Мне хотелось протестовать. Дон Хуан опять попал в точку, как это было уже десятки раз. На какое-то время я даже разозлился. Но потом необходимость записывать отвлекла меня, и, как это обычно бывало, я успокоился.

– Однако мне, кажется, известно, как тебя от этого избавить, – продолжил дон Хуан после длинной паузы. – Я думаю, даже ты согласишься с тем, что это – единственный способ, если вспомнишь сегодняшнюю ночь. Ты побежал хорошо и быстро, как бежал бы только настоящий маг, только когда запахло жареным. Когда противник сделался невыносимым и ты почувствовал, что это – вполне серьезно. Это известно нам обоим, тут уж ничего не попишешь. Думаю, я нашел тебе достойного противника.

– Дон Хуан, что ты собираешься со мной делать?

Вместо ответа он встал и потянулся всем телом, растянув буквально каждую мышцу. Мне он велел сделать то же самое.

– В течение дня нужно многократно растягивать все мышцы. Чем чаще, тем лучше. Но только после достаточно продолжительных периодов непрерывной работы либо довольно длительного покоя или отдыха.

– Дон Хуан, что это за противник? – не унимался я.

– К несчастью, только наши ближние могут стать достойными противниками. Да, только люди. Другие существа не обладают собственной волей, поэтому, чтобы с ними столкнуться, необходимо идти и цеплять их, выманивать. А люди, наоборот, неотступны и безжалостны.

Он замолчал, а потом отрывисто проговорил:

– Ладно. Похоже, мы достаточно потолковали. Прежде чем уйти отсюда, тебе необходимо сделать еще одно, последнее. Сейчас я кое-что расскажу тебе, чтобы ты уяснил, почему и для чего находишься здесь. Заметь, ты все время приезжаешь ко мне. Что бы ни случилось, как бы я тебя в очередной раз не обидел, ты возвращаешься. Причина предельно проста. При каждой нашей встрече твое тело учится определенным вещам. Даже вопреки твоему желанию. Так было с самого начала. И теперь твое тело постоянно нуждается в освоении новых и новых знаний и каждый раз требует возвращения ко мне. Скажем так: твое тело знает, что его смерть неизбежна, хотя ты об этом никогда не задумываешься. И я рассказал твоему телу, что моя смерть так же неизбежна и что прежде, чем я умру, я хотел бы показать ему кое-что такое, чего сам ты дать ему не можешь. Ну, например, твоему телу нужен испуг. Ему нравится пугаться. Твоему телу нужна тьма, и ему нужен вечер. Теперь оно узнало походку силы и ждет не дождется случая как следует испытать этот способ передвижения. То есть твое тело возвращается меня навестить, потому что я – его друг.

Дон Хуан молчал довольно долго, словно собираясь с мыслями.

– Я говорил тебе: секрет сильного тела не в том, что ты делаешь, а в том, чего не делаешь, – проговорил он наконец. – И теперь пришло время не делать то, что ты привык делать. Так что до нашего ухода сиди здесь и не-делай.

– Я не понимаю, дон Хуан.

Он забрал у меня блокнот, аккуратно закрыл его и перетянул резинкой, а потом запустил его, как диск, куда-то в колючки. Блокнот скрылся в кустах.

Я был в шоке и начал было возмущаться, но он закрыл мне рот ладонью. Потом указал на большой густой куст и велел сосредоточиться на нем. Но не на самих листьях, а на их тенях.

Он сказал, что бег во тьме не обязательно должен быть действием гонимого страхом человека. Это может быть самая естественная реакция ликующего тела, которому ведомо искусство не-делания. Снова и снова дон Хуан шептал мне в правое ухо:

– Не-делать то, что ты хорошо умеешь делать, – ключ к силе. Ты знаешь, как делать то, что умеешь делать. И это нужно не-делать.

В случае созерцания дерева я знал, что смотреть нужно на листья, и, естественно, немедленно фокусировал на них взгляд. При этом тени и промежутки между листвой никогда меня не интересовали. Последнее, что сказал дон Хуан, была инструкция начать созерцать тени от листьев на одной ветке и постепенно перейти к такого рода созерцанию всего дерева, не давая глазам возвратиться в привычный для них режим созерцания листьев. Первый сознательный шаг в накоплении личной силы – позволить телу не-делать.

Наверное, причиной послужили моя усталость и нервное перевозбуждение, но я настолько погрузился в созерцание теней, что к тому моменту, когда дон Хуан поднялся на ноги, я мог формировать тени в зрительно воспринимаемые массивы настолько же свободно, насколько обычно в массивы формируется листва. Эффект был поразительный. Я сказал дону Хуану, что хочу посидеть так еще. Он засмеялся и похлопал по моей шляпе:

– Я же говорил. Тело любит такие штучки.

Потом он велел мне позволить накопленной за время созерцания силе вывести меня к блокноту и легонько подтолкнул