Во имя Зоны - Лев Жаков

— Черт подери, Протасов опять опередил нас! — пробормотал он.

— Я сказал, заткнитесь! — рявкнул охранник, приподнимаясь на стуле.

— Что ты мне сделаешь, урод? — скривившись, плюнул Цыган.

Охранник встал, подошел к столу, занес приклад над лицом Цыгана. Тот с ненавистью смотрел на военстала, понимая, что совершенно беспомощен перед ним, но отказываясь брать это в расчет. Это была ярость отчаяния, когда отступать некуда, но сдаваться нельзя. В лабораторию быстро вошел генерал.

— Это еще что такое? — крикнул он. — А ну пошел вон! Охранник вздрогнул.

— Товарищ генерал, он тут выступать начал…

— Вон! — прошипел Протасов, отталкивая военстала. Тот щелкнул каблуками и, обойдя стол с другой стороны, так как генерал загородил ему путь, вернулся на место.

— Выйди! — приказал Протасов.

— Но, товарищ генерал… Генерал бросил на охранника яростный взгляд, и того как ветром сдуло.

— Очнулся, значит, — процедил Протасов, наклоняясь над пленником. — Сейчас ты поймешь, кто сильнее. Я разгадал секрет Собирателя и готов сделать Идеального Сталкера. Мой лучший инструмент для сбора артефактов. Им будешь ты. Он несколько секунд разглядывал распростертого Цыгана.

— Скальпель!

Ботаник с трудом нащупал инструмент и подал его, стараясь унять дрожь в руках. Перед глазами плыло, но он все равно осторожно осмотрелся. Чем бы ударить генерала по голове? С какой стороны зайти, чтобы он не заметил? Что, что тут самое тяжелое и небольшое, такое, чтобы Ботаник сумел поднять? Контейнер с артефактами! Как раз стоит на столе, раскрытый. Нет, если он возьмет контейнер, генерал заметит. Тогда что? Капельницу? Заметит! Да что же, что?! Уже не думая об осторожности, Ботаник завертел головой. На раковине бутылка с жидким мылом — не годится. Кюветой с инструментами? Глупо, глупо! О, автоклав! Он как раз за спиной генерала… Ботаник боком двинулся вдоль стола, не спуская глаз с рук Протасова. Генерал размял кисти, взял скальпель и занес его над животом Цыгана.

— Выброс! Товарищ генерал, выброс начинается! — В коридоре зазвучали торопливые шаги, голоса. Дверь приоткрылась, заглянул военстал — не охранник, другой. Протасов уронил скальпель в лоток для использованных инструментов.

— Как не вовремя! — буркнул он и быстро вышел. Из коридора донесся его голос: — Все в укрытие! Подготовить бункер! Каталку сюда! Включить аппаратуру, подготовить физраствор!

Ботаник, разинув рот, замер с автоклавом в руках, ошеломленный внезапной сменой событий. Цыган задергался в ремнях:

— Быстро освободи меня! Ботаник, очнись! Лаборант захлопнул рот, поставил автоклав, грохнув его об стол, и вздрогнул от этого звука. Путаясь в собственных пальцах, он начал расстегивать кожаные ремни.

— Сначала голову и руки! — командовал Цыган. Раствор глюкозы подействовал на него наилучшим образом.

Как только Ботаник освободил его правую руку, он сам начал расстегивать ремень на груди. Затем сел и занялся левой ногой, пока бедняга лаборант, дрожа от ужаса, трудился над правой.

— Сейчас кто-нибудь войдет и увидит… они убьют нас… — как в горячке, шептал он; по высокому лбу катились капли пота, колени подгибались.

— Они по-любому убьют нас, — возразил Цыган, спрыгивая со стола. Его еще покачивало, но голова не кружилась. Он схватил скальпель из лотка для грязных инструментов и сгреб с салфетки остальные, приготовленные для операции. — Бежим!

— Вы голый… — простонал Ботаник, оседая кулем на пол. Цыган быстро огляделся.

— Вон штаны! — показал лаборант на лежащие у клетки тряпки. — И ботинки!

Рамир сунул ему инструменты и начал натягивать камуфляж. Было слышно, какая суета поднялась в лагере.

— Все снаружи, нас сразу же заметят, — стонал Ботаник, с трудом поднимаясь. Цыган забрал у него скальпели и крючки и потащил его в туалет.

— Где твое окно?

* * *

На севере тучи окрасились в темно-красный цвет, багровые сумерки быстро расползались по всему небу, придавая ему зловещий вид. «Наверное, такое небо в аду», — подумал Цыган, быстро оглядевшись и выбравшись наружу. Впереди за стеной облетевшего кустарника высилась изба с целыми окнами. Дверь приоткрыта, на крыльце никого. Левее раскинулся палаточный лагерь, от палатки к палатке перебегали военсталы, на ходу натягивая куртки, и пленников не замечали. Больше вокруг никого не было.

— Выброс! — прошептал Ботаник, неловко вылезая следом. — Ведь нас накроет! — Он подобрался к Цыгану, дрожа всем телом. — Ну что там? — Судорога сдавила горло, и парень чуть не закашлялся. В крови у него бушевало столько адреналина, сколько, кажется, никогда не было, из-за этого он едва стоял на ногах и совсем плохо видел.

Рамир прижался спиной к холодному боку модуля, сделал по стенке пару шагов и выглянул из-за угла, готовый, если что, отпрянуть; в руке он сжимал скальпель, на плече висела сумка с ноутбуком.

Здесь, у лаборатории, никого не было, зато с другой ее стороны, у дома, где располагалась медчасть, царила суета. Военсталы загоняли пленных сталкеров внутрь, подталкивая стволами и часто поглядывая на небо. Генерала нигде не было видно. У Цыгана сжалось сердце — от сталкеров мало что осталось: около двух десятков изможденных людей брели, спотыкаясь, с трудом забирались на крыльцо и по очереди скрывались в дверях. Видимо, изба изнутри была обшита железом или там имелся оборудованный подвал на случай выброса.

— Бежим! — махнул рукой Цыган и первым, пригнувшись, бросился вперед. Ботаник за ним. Они быстро преодолели полосу земли между контейнером лаборатории и развалившимся забором старого дома, присели у кустов.

За спиной послышались шаги, глухой звон металла под подошвами: кто-то вошел в лабораторию.

— Кара минжа, — выругался Цыган и дернул Ботаника за руку. — Бежим!

— Нас накроет! — Лаборант споткнулся о торчащую между кольями забора доску, но, кое-как удержав равновесие, побежал за наемником, согнувшись чуть не втрое.

Они перебрались по доскам упавшего забора в заросший бурьяном и кустами огород вокруг полуразрушенного дома и присели в зарослях. Цыган поднял голову. Небо наливалось краснотой, воздух как будто загустел, пахло озоном, дышать стало тяжело. Стремительный выброс — такие случаются. Надо срочно искать укрытие, или им выжжет мозги. Еще немного — и в голове зашумит, мысли спутаются. Однажды Цыган чуть не попал под выброс и хорошо помнил омерзительное ощущение, которое накрыло его, когда он бежал к подвалу старой школы. Такое лучше не вспоминать и уж тем более не испытывать вовсе. Загремели колеса каталки, которую быстро везли по кочкам.

— Их нет! — закричал, выскочив на крыльцо, охранник. — Тревога!

Голоса по цепочке передали сообщение куда-то в глубь лагеря. Цыган приподнялся, оглядываясь, и тут же присел обратно в высокие, по пояс, заросли бурьяна.