Охота на Актеона - Алексей Евтушенко

– Может, сообщить в город? – предложила Тирен. – Пусть пришлют специально оснащенную экспедицию…

– Нет, – возразила Марта. – Не до этого сейчас. Готовится войсковая операция. Горы рядом – вот они, рукой подать. Откуда мы знаем, может, «дикие» здесь ходят, как у себя дома? Любая преждевременная активность в этом районе может их насторожить и вспугнуть. Вот закончится все, тогда сюда и вернемся.

– Опять же, – напомнила Барса. – Мы обещали Йолике соблюдать режим радиомолчания. Никто, кроме нее, не знает, что мы здесь.

– И то верно, – вздохнула Тирен. – Это я что-то увлеклась. Но уж больно штука любопытная.

Они взлетели еще через двадцать километров, когда следы окончательно исчезли, и стало ясно, что пора оглядеться с высоты.

Но и сверху никого увидеть не удавалось.

– Они уже могли добраться до города, – предположила Барса Карта. – Вполне. И тогда мы только напрасно жжем топливо.

– Мне тоже кажется, что нужно лететь сразу в город, – сказала Тирен. – Покружим над ним некоторое время, чтобы они нас заметили. Потом сядем где-нибудь на площади, и будем ждать. И не надо никого искать. Сами нас найдут.

– Дельная мысль, – хмыкнула Марта. – Пожалуй, так и сделаем. Правда, «дикие» меня беспокоят, но с другой стороны… Раз Кася и Тепси с ними, значит, и нам, возможно, как-то удастся договориться. Все, набираю высоту.

Бронекар поднялся почти на километр, и Марта, отключила двигатели, перейдя в планирующий полет. Теперь машину в воздухе держали только выдвижные плоскости и гравигенератор.

Дорога, по которой они еще недавно ехали, служила им ориентиром. Марта старалась держаться точно над ней, и вскоре пошла на снижение – впереди и внизу показался город.

Никто из них ни разу воочию не видел городов древности и того, что с ними сделала страшная последняя война.

Город, в котором родились, жили и служили Марта, Барса и Тирен, тоже был весьма и весьма старым. Он возник и вырос за несколько столетий до войны, но, благодаря удачному стечению обстоятельств, избежал ядерных ударов. Правда, на нем было испробовано тектоническое оружие, в результате которого восточная его часть провалилась в расколовшую землю Трещину. Но город выжил. И, хотя затем был изрядно потрепан во времена смуты и короткой войны между мужчинами и женщинами (несколько раз он переходил из рук в руки в ходе упорных боев), снова не только выжил, но и сохранил хороший потенциал для роста и дальнейшего развития. Именно поэтому, после того, как женщины окончательно победили, он и стал политическим, экономическим и культурным центром неохватной территории в Северном полушарии, почти равной по площади огромной и легендарной довоенной стране под названием Россия.

Город отстроили и привели в порядок.

А за последующие сто пятьдесят лет он еще изрядно разросся вширь (женщины отчего-то, практически, не строили высотных зданий, предпочитая находиться поближе к земле) и теперь по своим размерам и сложности транспортной и коммуникационных систем мог бы, вероятно, сравниться с древними мегаполисами. Но на самом деле был для жизни гораздо удобнее. Хотя бы потому, что число его жителей – разумеется, в основном, женщин, – не намного превышало миллион человек.

Впрочем, сравнить по настоящему было не с чем, – ни один из старых мегаполисов планеты не уцелел во время последней войны, и ни один после нее не возродился.

И вот теперь, кружа над этими стопятидесятилетними развалинами, заключенными в сетку улиц и переулков, Марта, Барса и Тирен могли составить для себя хоть какое-то представление о том, какими они были – города, построенные мужчинами.

Этот город был разделен рекой на две неравные части.

Обладая некоторой долей воображения, можно было нижнюю часть принять за подбородок, а в верхней разглядеть нос, глаз и лоб. Река при этом являлась как бы ртом, пересекавшим воображаемое лицо от скулы до скулы и придававшим ему довольно скорбное выражение.

Да, у этого лица не было поводов для улыбок. Разве что в далеком-далеком прошлом. Но потом в это цветущее, полное жизни лицо, влепили две ядерные боеголовки.

Одна вырвала в правой верхней части огромный кусок скулы и лба вместе с глазом и переносицей.

Вторая слегка промахнулась и легла в стороне. Она выжгла всю западную окраинную часть, образовав на лице города нечто вроде челки, зарывающей половину лба.

Единственный уцелевший глаз – центральная площадь города – по-прежнему слепо таращился в небо, и под завалами из кирпича и камня сверху еще можно было различить, и основные магистрали, и обычные улицы и переулки.

Марта сделала несколько кругов над городом, то поднимаясь до километровой высоты, то снижаясь до полутора-двух сотен метров таким образом, чтобы их можно было заметить в любом случае.

Трасса, по которой они сначала ехали и над которой потом летели, делая петлю, подбиралась к городу с юго-востока, превращалась в магистраль-улицу в нижней части «лица» на левом берегу реки и обрывалась, упираясь в разрушенный до основания мост.

Когда-то через реку вело пять мостов, но теперь уцелел – да и то весьма относительно – лишь один – в южной части. Точнее, это были два моста, переброшенные с левого и правого берега на вытянутый остров посередине реки.

– Пожалуй, хватит кружить, – решила Марта, завершая восьмой круг. – Надо садиться. Думаю, где-нибудь в восточной части. За рекой, на западе, практически, одни развалины. А восточная, на левом берегу, не очень пострадала. Вон, видите, удобная площадь, как раз на пересечении с нашей дорогой? По-моему, там будет лучше всего. Как считаете?

– Приняла решение – выполняй, – сказала Барса. – Мы же не знаем на самом деле, добрались они сюда уже или еще нет. Так что это место ничем не лучше и не хуже любого другого. Но разрушений тут, действительно, меньше.

– Если они уже здесь и нас заметили и находятся, например, на другой стороне, – заметила Тирен. – то ничто им не помешает добраться до нас по южным уцелевшим мостам. А если до города они еще не дошли, то вряд ли нас минуют. Действительно, хорошее место, – садись, Марта.

* * *

Пологий долгий подъем закончился, и в нескольких километрах впереди они увидели реку и большой город, раскинувшийся на обоих ее берегах.

Отсюда, с перевала, если смотреть невооруженным глазом, город казался не особо разрушенным. И только через окуляры бинокля или забрала шлемов с включенным увеличением можно было рассмотреть то, что сделала с ним война и последующие сто пятьдесят лет.

– Мертвая пустыня, – сказала Тепси и сдернула с головы шлем. – Бр-р– р. Аж нехорошо стало. Не знаю, как вы, а я что-то совсем не хочу туда соваться. По-моему, там и нет никого. Кому взбредет в голову жить среди развалин да еще и радиоактивных? А радиоактивность здесь, между прочим, значительно выше нормы. И выше чем там, где мы высадились.

– Это естественно, – заметил Бес. – Именно сюда падали ракеты с ядерными боеголовками. Но ты не волнуйся – у нас хорошие таблетки. Некоторое время мы можем тут находиться без особого вреда для организма. Я уже говорил.