Властелин моего сердца - Джо Беверли

Внезапно вспомнилось, что он и был Золотым Оленем. Неужели он так околдовал ее, что она забыла об этом? Скорее она продаст свою душу дьяволу, чем позволит Эмери продолжать предательскую деятельность в Баддерсли. Но как поступить? Она не могла и вообразить, чтобы отдать его в руки королевского правосудия. Мадлен решила, что будет наблюдать и ждать.

«Если обнаружатся доказательства того, что он продолжает преступные действия, – неуверенно обещала она себе, – нужно сообщить об этом королю».

Мадлен остановилась возле часовни, чтобы попросить Пресвятую Деву отвратить сердце Эмери от измены.

Теперь у нее было еще больше оснований следить за каждым его шагом. Мадлен замечала, сколько раз он останавливался, чтобы перекинуться одним-двумя словами с жителями деревни, и как часто таким жителем оказывалась Альдреда. Сердце Мадлен при этом сжималось от смертельного страха и слепой ревности. Именно через Альдреду он вызвал Мадлен в хижину в тот памятный день. Неужели она снова стала связным у Золотого Оленя? Или их беседы носят более интимный характер?

Когда Мадлен проверяла работу вышивальщиц, на лице Альдреды промелькнула презрительная ухмылка. Или ей это показалось? Теперь, когда еды было вдоволь, Альдреда поправилась и похорошела. Монахини предостерегали Мадлен, что сексуальные аппетиты мужчин ненасытны. Раз Эмери не стремится удовлетворить их в супружеской постели, значит, он делает это где-то еще. Мадлен начала испытывать греховную ненависть к Альдреде и усердно молилась, чтобы избавиться от этого чувства.

Через пять дней после свадьбы сигнальный рог протрубил тревогу, и Мадлен увидела две повозки и караван вьючных лошадей, подъезжающих к воротам. Эмери тренировался со стражниками на площадке. Он проворно вскарабкался на недостроенный парапет с внутренней стороны палисада и подал сигнал, чтобы процессию пропустили. Мадлен поняла, что прибыло его имущество.

Эмери был в кольчуге и на жаре весь блестел от пота, но шаг его был легок, а улыбка широка, когда он протянул руку одному из всадников, только что спустившемуся с коня.

– Добро пожаловать, Хью! Ты здесь просто необходим.

Две собаки в первой повозке рвались с веревок, и их отпустили. Они принялись скакать и прыгать, виляя хвостами, ласкаясь к хозяину. Там были и два сокола, и Мадлен представила себе, как они поворачивают свои закрытые колпачками головки на голос Эмери.

Всадник снял шлем, открыв взглядам посеребренные каштановые волосы и широкое суровое лицо.

– Да уж, вижу, – сказал он с веселыми огоньками в глазах. – Обливаешься потом? Только слегка помахав мечом?

Эмери рассмеялся и отвесил другу удар, который многих свалил бы с ног, но тот только покачнулся.

– У нас тут с десяток обленившихся бочек жира надо привести в божеский вид, да и эти укрепления нужно довести до ума, чтобы они стали пригодны для обороны. Работников здесь мало, а пища не отличается разнообразием, да и той не хватает. Ты скоро тоже будешь в поту. Сидеть! – резко прикрикнул Эмери на собак, и они сели.

Мадлен видела, с каким обожанием следят за хозяином их сверкающие глаза.

Хью перевел взгляд с Эмери на Мадлен, и Эмери подвел его к ней.

– Мадлен, представляю тебе Хью де Фера. Он служил у меня начальником стражи в Роллстоне и прибыл сюда, чтобы занять эту должность в Баддерсли. С твоего одобрения, конечно.

«Не поздно ли вспомнил», – подумала Мадлен, но улыбнулась Хью.

Он показался ей умелым и надежным.

– Добро пожаловать, лорд Хью. – Но не удержалась и добавила: – Дела пошли лучше, и с Божьей помощью так будет и дальше. Надеемся не умереть с голоду.

– С Божьей помощью и моими деньгами, – сухо поправил Эмери. Затем обратился к Хью:

– Ты когда-нибудь встречался с Полем де Пуисси?

Воин поморщился:

– Приходилось.

– Тогда дальнейших объяснений не требуется. Пойдем, я покажу тебе замок. – Эмери направился туда, затем обернулся к Мадлен: – Присмотри за разгрузкой. Там должны быть одежда и книги, а также продукты, вино и специи для тебя, делай с ними, что хочешь.

Мадлен была благодарна ему за это поручение. Но прежде чем она раскрыла рот, он уже шагал прочь, небрежно щелкнув пальцами собакам, которые устремились за ним по пятам.

Если бы он щелкнул пальцами ей, она, без сомнения, тоже побежала бы за ним. Ей хотелось возненавидеть его, но если не считать его холодности к ней, во всем остальном он проявлял только положительные качества. Он был всегда честен и справедлив, добр и деятелен, трудолюбив. Нет, она не могла его ненавидеть…

Мадлен вздохнула и отправилась выполнять его приказание. Она позвала слуг и проследила за разгрузкой. У нее полегчало, на сердце, когда она увидела, что им привезли. Большую бочку вина откатили в холодный каменный погреб.

Пять окороков подвесили в кладовой. Мешки с ячменем, пшеницей и овсом отнесли в только что вычищенный амбар. Была даже целая корзина живых угрей. Душа ее преисполнилась признательности. Позже она поблагодарит его, как должна была сделать немедленно. В ней вновь расцвела надежда. Не может же столь великодушный человек навсегда остаться холодным! Она распорядилась отнести перевязанные сундуки на верхний этаж. Там она вместе с Дороти осмотрела их.

– Как ты думаешь, нужно ли их открыть? – спросила Мадлен.

– А как же еще мы сможем разобрать вещи? – последовал практичный ответ Дороти.

Два маленьких сундучка были заперты, и Мадлен решила, что в одном находятся пряности и специи, а в другом – драгоценности. В остальных оказались одежда, оружие и около десятка книг в двух ящиках. Мадлен поставила эти ящики на стол и начала просматривать. Большая часть книг была на английском языке, но попадались и на латыни, и на французском. Мадлен обнаружила жизнеописание великого английского короля Альфреда, а также книгу о жизни императора Карла Великого. Описание паломничества в Иерусалим – в монастыре тоже была копия – и еще книгу о путешествии купцов в Россию. Нашелся также и английский травник, Мадлен не терпелось изучить его. Однако она закрыла ящики. Будет время почитать, когда закончится работа, при условии что Эмери разрешит.

К тому времени, как пришел ее муж, все его вещи были уложены в большие сундуки и пересыпаны пахучими травами против моли.

Эмери уже снял свои доспехи – вошедший вслед за ним Жоффре внес их в комнату и повесил на стену, на специальные крючки, – и успел вымыться у колодца. У него были мокрые волосы, а рубашка и штаны облепили тело. Меч и кожаный пояс он нес в руке и сложил в углу.

– Ты нашла приправы? – спросил он. Мадлен указала на сундучок.

– Но он заперт.

Эмери достал из кармана ключ, подошел и открыл тот сундучок, что был побольше. Вытащив ключ, он протянул его Мадлен. Он порылся в сундучке и извлек увесистый кошелек.

– Я еще не дарил тебе свадебного подарка, – сказал он и протянул ей кошелек.