Как работает экономика. Что Rolling Stones, Гарри Поттер и большой спорт могут рассказать о свободном рынке - Джон Тамни

Неудивительно, что падение доллара вновь сопровождалось «нефтяными шоками». Цена барреля нефти с 1975 по 1979 г. подскочила на 43 %. Однако эти «шоки» отнюдь не были мировыми. Некоторые страны предпочли не копировать американскую модель девальвации валюты. За те же четыре года баррель нефти в немецких марках подорожал всего на 1 % и на 7 % в японских иенах. В швейцарских франках цена нефти даже снизилась{291}.

За десятилетие, отмеченное падением доллара, индексы рынка ценных бумаг, такие, как S&P 500, выровнялись. Предпринимательская деятельность заглохла. Если в 1968 г. открылись триста стартапов в сфере высоких технологий, то в 1976 г. – ни одного{292}. В период в 1974–1978 гг. ежегодно происходило по 28 первичных публичных размещений акций новых компаний (для сравнения, только в 1986 г. это число равнялось 953{293}). Высокие налоги на доходы с капитала были существенной частью проблемы, но девальвация доллара – это в большей степени налог на инвестиции. Как вы помните, инвесторы, привязывая свои деньги к рынку ценных бумаг, покупают будущие доходы в обесценивающихся долларах.

Инвесторы, которые выбрали «безопасный режим», поступили благоразумно. Вот как описывает десятилетие 1970-х гг. журналист Дэвид Фрум: «Если у вас хватало хладнокровия взять в долг нестабильные, неуправляемые деньги и использовать их для покупки материальных активов – земли, зерна, металлов, картин, серебра, подсвечников, коллекции австро-венгерских почтовых марок, тогда вы могли быстро сорвать куш в 1970-е гг.». Далее Фрум отмечает, что, когда журнал Forbes «в 1982 г. опубликовал свой первый список 400 самых богатых американцев, 153 из них были обязаны своим богатством либо недвижимости, либо нефти. (В списке же 1998 г. разбогатевших благодаря недвижимости или нефти было всего 57 человек)»{294}.

В классической работе «Богатство и бедность», опубликованной в 1981 г., Джордж Гилдер подводит итог только окончившемуся десятилетию 1970-х гг.: «Несмотря на то, что 24 млн инвесторов на рынках ценных бумаг пострадали от инфляции и налогов, 46 млн домовладельцев эффективно использовали свои дома с помощью залогов, удерживая проценты с выплат налогов и получая более высокую прибыль по своей доле оплаты в рассрочку, чем те, кто спекулировал на золоте или иностранной валюте». Гилдер также процитировал статью, опубликованную в 1978 г. в журнале Fortune, в которой исследователи утверждали, что половина новых американских мультимиллионеров занимались недвижимостью{295}. Нефть тоже была хороша для инвестиций. Продажи представительства Rolls-Royce в богатом нефтью Техасе оказались одними из самых высоких в мире для этого бренда{296}.

Вы можете подумать, что средний американец не следит за курсом доллара, не говоря уже о его золотом эквиваленте, – и будете правы. Но средний американец следит за ценовыми сигналами рынка. Когда случается бум на рынке ценных бумаг, люди постоянно обсуждают акции, но в ситуации с неуправляемым долларом 1970-х гг. по большей части шли разговоры о деньгах, которые можно было заработать на рынке жилья и в нефтяной сфере. Американцы перенаправили свои инвестиции в менее подверженные девальвации сектора экономики. Цены на нефть, жилье и материальные активы взлетели, а рынок ценных бумаг, представляющий собой фонд создания будущего капитала, перестал развиваться.

В 1970-е гг. американская экономика словно повторила ход Майкла Джордана, который ушел из баскетбола, где он был лучшим, в бейсбол, где он был не настолько хорош. Целью переориентации на рынок жилья было выживание, а не достижение блестящих результатов. Приток инвестиций в нефтяную сферу США можно сравнить с гипотетической возможностью ухода Леброна Джеймса из баскетбола и превращения его в футболиста. Вместо того, чтобы довольствоваться импортом нефти, которую с низкой прибылью производят другие, а свою энергию и другие ресурсы использовать для высокодоходных технологий, мы послали нефтяные сигналы, которые были искажены падающим долларом и вовлекли нас в инвестиции с низкой прибылью.

Безоглядное увлечение американцев покупкой домов привело к дефициту капитала для бизнеса. Результатами падения доллара стали вялый рынок ценных бумаг и все это «больное» десятилетие. К счастью, Рональду Рейгану удалось исправить положение.

В интересующем нас аспекте главным в кампании Рейгана 1980 г. было его заявление: «Еще ни одно государство в истории не выжило на бумажные деньги, деньги, которые не обеспечиваются никаким драгоценным металлом»{297}. Как нам показали Никсон и Картер, президенты всегда получают тот доллар, который желают. Доллар упал на небывало низкий уровень в январе 1980 г., а золото достигло отметки $875 за унцию, но потом спад сменился подъемом. Когда Рейган начал побеждать в республиканских праймериз, золото упало в цене, а доллар возрос. Рынки всегда пытаются прогнозировать будущее, и ожидания, возложенные на нового президента, который открыто утверждал, что отрыв доллара от золота был ошибкой, снова заставили доллар взлететь.

Под управлением президента Рейгана экономическая политика значительно улучшилась. Была продолжена политика отмены государственного регулирования, уже начатая президентом Картером, верхний предел налогообложения доходов снизился с 70 до 20 %, а цена доллара, отображаемая падающей ценой на нефть ($10 за баррель к 1986 г.), росла{298}. Несмотря на то, что Рейган часто ошибался, когда речь шла о свободной торговле, все равно: три из четырех основных законов экономического роста он понимал правильно, что очень даже неплохо.

В первые годы его президентства экономика пребывала в состоянии сильного спада. Но экономические спады бывают необходимы – они действуют как дезинфекция. Несмотря на то, что на коротких отрезках времени это, несомненно, переживается болезненно, спад обычно свидетельствует о том, что экономика начинает восстанавливаться. Спад означает, что экономика очищает себя от плохо управляемого бизнеса, неудачного инвестирования и нерационального использования трудовых ресурсов – то есть от всего того, что и привело к проблемам. Вот почему, когда правительство не вмешивается, экономический спад дает впечатляющий обратный эффект. Спад начала 1980-х гг. можно сравнить с тем, как если бы Майкл Джордан закончил наконец заигрывать с бейсболом и вернулся в баскетбол, чтобы снова быть чемпионом.