Домик номер шестнадцать - Наталия Романова

- Надолго? – она решила уточнить.

- Неделя, не меньше, - ответил Миша. – Она быстро пролетит, - он попытался успокоить, не слишком получилось. Альбина едва не плакала от досады. – Милая, не надо так болезненно реагировать. Моя жизнь - частые и долгие командировки, привыкай.

  Альбина пообещала себе, что привыкнет. Что это она, в самом деле! Глупо расстраиваться из-за недельного отсутствия мужчины. Что она, не найдёт чем заняться в это время? К тому же, работа - есть работа. Не о чём спорить и пререкаться. Да и ревновать глупо. С грымзой Ольгой Алексеевной он и в Питере может переспать, как и с дамочкой переводчицей. А Софа… Может быть, они и не встретятся вовсе. Настроение было испорчено, Альбина нахмурилась, а потом и вовсе уснула.

  Михаил вышел за порог дома в пять часов утра. Альбина вздохнула, ещё раз прокрутила в голове, всё ли она собрала Мише в дорогу, заодно решив, что бытность домохозяйки – точно не то, что ей нравится. Наметила план на неделю, ей была необходима работа, а ещё решила купить абонемент в бассейн. Физические нагрузки  пока были противопоказаны, но бассейн-то можно. Заодно, если хватит денег, хотелось записаться на итальянский или на курсы игры на фортепьяно. А что? Может, у неё и выйдет. Или на рисование? Рисовать точно получится. Натюрморты и пейзажи!

  К возвращению Миши Альбина решила испечь торты. Один для Михаила лично, тот, что съестся в семейном кругу. И для «Русского богатыря» и «Ирбиса» отдельно, в честь победы Евсеева. Альбина даже смотрела интернет-трансляцию боя с Олегом. «Красава» так и приклеилось к Евсееву, болельщики и фанаты писали комментарии и так горячо поддерживали спортсмена, что Альбина прониклась и тоже не на шутку переживала за него, а потом скакала на мансарде, под Питерской крышей, и визжала от радости, что наш, наш! Красава одержал победу.

  Когда всё было готово, коржи пропитаны, украшены и поставлены застывать, Альбина взяла в руки телефон. До прилёта Михаила оставалось восемнадцать часов, есть время сходить в салон, привести себя в порядок, встретить во всеоружии, а не как замшелая, серая мышь, зато с богатым внутренним миром. Альбина – красивая женщина, и пора бы об этом Михаилу напомнить.

  Пара ничего не значащих кликов по хештегам, просто любопытство, а скорее способ отвлечься на минуточку, отдохнуть, ноги оттоптала, пока крем взбивала и торты украшала. Хорошо ещё дети увлеклись новой настольной игрой и не дёргают каждые пять минут, да Луиджиана Бриджида где-то спит, скорей всего рядом с Феофаном. Уж очень ей полюбился мягкий, тёплый бок кота, а он и не возражал. Ведь она не таскает его за хвост.

  Несколько кликов…

  Вот победитель Евсеев, наш Красава. Вот чей-то объектив выхватил смеющихся братьев Розенберг. Вся команда Евсеева, включая грымзу и дамочку. А вот и Софа… Софа с Олегом. Софа с Матвеем. Софа с Михаилом. С Михаилом. С Михаилом. За ручку, как восторженные школьники. Софа нагнулась к уху Миши и что-то шепчет. Сидят рядом, нога к ноге. Миша смотрит в упор на неё. И снова фото за руки, он выводит её из здания…

  Альбина посмотрела на часы, что ж, отлично. Взять справку для Луиджианы Бриджиды недолго, купить билеты, практически на последние деньги – и того быстрее, что-то наплести Нелли Борисовне и Идиде Яковлевне, наплевав на их расстроенный и растерянный вид, дело нескольких минут.

  Пришла в себя Альбина только при посадке. Рядом сидела притихшая Олеся, испуганно поглядывая на маму.

- Разве ты не хочешь увидеть тётю Розу, поиграть с Моней? Ты ведь помнишь собаку дедушки Вити?

- Хочу, помню, - Олеся поджала губы, совсем, как мама.

- Вот и отлично.

  Конечно, отлично. У Альбины есть своя семья! Хватит, наигралась в семейную жизнь с Розенбергом. Достаточно!

От автора: Дорогие читатели, обратите внимание, что всё ниже описанное происходит ещё ДО отлёта Михаила в Америку

  Безумно не хотелось никуда лететь, Михаил и в обычное время не любил поездки в Штаты, чем-то незримым не нравилась ему страна победившей демократии, а сейчас тем более. Пришлось. Какая-то неделя… Неделя без Альбины.

  Самые страшные дни в жизни Михаила были не те, когда он понял собственную беспомощность в тот роковой год, а тогда, когда переживал за Даниила. Наверное, тогда волнения за сына спасли его от безумия. У Михаила не было сил переживать о себе, только о Данииле. Когда Михаил увидел Альбину в палате, он, казалось, был готов ко всему, тем более до этого состоялся длительный разговор с заведующим отделением о прогнозах на будущее. Михаил точно знал, что Альбина выздоровеет, должна, естественно, если будет соблюдать режим, принимать лекарства – при должном уходе, одним словом.

  Михаилу казалось, он готов, а всё оказалось не так. У него подкосились ноги, когда он увидел растерянный, расфокусированный взгляд блондинки, пугающе бледный цвет лица, растёкшуюся гематому на лице и полупрозрачную синюшность под глазами. Альбина показалось невозможно маленькой, обычно худая, она выглядела истощённой, кожа на ключицах натянулась, и там, под почти прозрачной кожей, была видна синева вен. Альбина отвечала невпопад, несколько раз спрашивала про дочку, а потом, успокоившись, уснула.

  День шёл за днём, Альбина шла на поправку, она выполняла все рекомендации врачей, делая большие и маленькие успехи. Конечно, она упрямилась, порой глупо, назвала это качество своей натуры настойчивостью. На счастье, Михаила и родственников, Альбина не узнала, что выписать её могли и должны были на две недели раньше. Михаил договорился с заведующим отделением, и девушку продержали в больнице дольше полагающихся дней, иначе Поплавская Альбина уже через неделю после выписки носилась бы по городу, а то и вовсе попыталась бы выйти на работу.

  Михаил не находил в себе сил спорить с Альбиной, не после того, какой ужас испытал под дверями реанимации и потом, в первые сутки в палате на отделении, так что строгий постельный режим под наблюдением специалистов был именно тем, в чём нуждалась и Альбина, и он.

  Мысль о переезде Альбины к Михаилу сразу после больницы, крутилась давно, с первого дня пребывания Беляночки в отделении. Сам факт того, что Альбина – бледная, измождённая травмой и лечением, – будет жить одна, справляться с уходом за ребёнком и даже щенком, казалась едва ли не кощунственной, в первую очередь Михаилу.

  Но Альбина была бы не Альбиной, если бы дала согласие. Она и слышать не хотела ни о чём подобном, а потом и вовсе начала строить грандиозные планы по завоеванию мира, тогда как реальной проблемой могло стать покорение пятого этажа дома без лифта на Васильевском острове. А спорить Михаилу не хотелось, он готов был уступать этой женщине во всём.

  Как ни странно, помог случай, вернее, бурная деятельность Розы. Михаил пожалел не один раз, что согласился на авантюру со строительством спортивной базы для «Русского богатыря». Он был уверен – Матвей не переставал об этом жалеть ни минуты беременности жены. Несомненно, нашлось бы много возможностей Матвею уговорить свою упрямую женщину пересмотреть её приоритеты и дать согласие стать законной женой Матвея, помимо делового предложения.