Григорий Котовский. Загадка жизни и смерти - Борис Вадимович Соколов

и маршрут движения отряда курсантов. Аверьянов стянул к месту засады три полка и несколько мелких повстанческих отрядов. Руководил операцией заместитель, командир 14-го Нару-Тамбовского полка Иван Сергеевич Матюхин, который хорошо знал местность. Важная роль отводилась также командиру 16-го Золотовского полка Максиму Архиповичу Назарову, уроженцу деревни Федоровка-Мордва.

Назаров во главе своего полка, экипированного в новенькое кожаное обмундирование, встретил у Федоровки-Мордвы борисоглебских курсантов, которые сначала приняли антоновцев за своих. Тем временем другие отряды из группы Аверьянова, по балкам и оврагам зашли в тыл к курсантам и атаковали их.

Прекрасно обученные курсанты (7-е Борисоглебские кавкурсы считались лучшим в Красной армии) сражались мужественно, но им грозило полное истребление. Их спас 2-й кавполк бригады Котовского, обративший ант оновцев в бегство. Треть борисоглебских курсантов была убита, а почти все уцелевшие были ранены. Группа Аверьянова потеряла убитыми более 200 человек. Кроме того, кавполк котовцев настиг и изрубил у Золотовки еще около сотни повстанцев из 16-го Золотовского полка. 7 июля бригада Котовского захватила аверьяновцев врасплох в 15 км юго-восточнее станции Сампур и почти полностью их уничтожила.

Летом 1921 года антоновцы потерпели поражение. В начале июля руководством восстания был издан приказ, согласно которому боевым отрядам предлагалось разделиться на группы, скрыться в лесах и перейти к партизанским действиям или разойтись по домам.

20 июля Котовский провел свою знаменитую военно-чекистскую операцию по уничтожению отряда Матюхина, попытавшегося собрать вокруг себя остатки нескольких разбитых повстанческих полков. Этот день официально считается днем окончательного разгрома антоновщины, поскольку более или менее регулярных отрядов антоновцев, пытавшихся противостоять красным в открытом бою, после этого уже не осталось. 20 июля 1921 года Полномочная комиссия ВЦИК, знаменуя победу над антоновщиной, известила войска и население Тамбовской губернии, что «окончательный развал эсеро-бандитизма и полное содействие в борьбе с ним со стороны крестьян позволяет Полномочной комиссии ВЦИК приостановить применение исключительных мер приказа № 171, направленных против упорствующих бандитов».

Перед началом операции против Матюхина Котовский доносил Тухачевскому: «Выступаю на рассвете в секретную операцию, подробности которой из соображений конспирации не решаюсь передавать по телеграфу. Прошу дать распоряжение всем частям, оцепляющим тамбовский лес, чтобы они в течение недели не предпринимали никаких активных действий и пропустили к лесу белую казачью банду атамана Фролова, которая пройдет к ним с тыла. Кроме того, прошу с завтрашнего дня ежедневно по всем частям, расположенным на линии железной дороги, утром и вечером в течение часа производить стрельбу холостыми зарядами из орудий, пулеметов и винтовок. Если все это будет исполнено, банда Матюхина будет уничтожена через пять дней».

Это был завершающий этап операции. Ему предшествовала длительная работа ВЧК по внедрению в руководство антоновским восстанием и заманиванию в ловушку самого Антонова и его ближайших соратников. Для этого был использован прием, позднее с успехом применявшийся против других антисоветских сил их руководителей. Чекисты легендировали существование мощной общероссийской антисоветской организации, в случае с Антоновым, – эсеровского толка. В дальнейшем для действий против Тютюнника и других петлюровцев была создана фальшивая общеукраинская повстанческая организация, для борьбы с монархической контрреволюцией – мнимой общероссийской монархической организации (знаменитая операция «Трест»), для того, чтобы заманить в СССР Бориса Савинкова легендировалась организация «Либеральные демократы», и т. д. Чекистам было выгодно объединять контрреволюционеров в большие организации под своим присмотром, чтобы можно было арестовать сразу многих. Жертв этих провокаций потом заманивали либо в Москву, либо, если речь шла об эмигрантах, просто на советскую территорию, где их благополучно арестовывали. Здесь чекисты использовали убежденность большинства лидеров антибольшевистских движений и организаций, что в СССР должно существовать сильное антисоветское подполье, с которым можно и нужно установить связь. На самом деле к началу 20-х годов, благодаря красному террору и активным действиям ВЧК подавляющее большинство реальных и потенциальных противников большевиков, а также контрреволюционных организаций были либо уничтожены, либо вытеснены в эмиграцию, либо загнаны в глубокое подполье, не позволявшее осуществлять какой-либо активной и целенаправленной деятельности. Но лидеры эмиграции и повстанцев легко верили в легендированные чекистами организации еще и потому, что связей с настоящими антисоветскими организациями в России и СССР почти не имели.

По поручению Ф. Э. Дзержинского начальник отдела по борьбе с контрреволюцией ВЧК Т. П. Самсонов и его заместитель Т. Д. Дерибас разработали детальный план проникновения в окружение Антонова. Для этого был использован Е. Ф. Муравьев, левый эсер, перешедший на сторону большевиков. По поручению ЧК, он вместе со своей подругой М. Ф. Ципляевой имитировал активную подпольную работу левых эсеров в Воронежской губернии. Прибывший в Воронеж эмиссар Антонова – начальник контрразведки Н. Я. Герасев (псевдоним – Донской) поверил в существование сильной левоэсеровской организации в Воронежской губернии, склоняющейся к поддержке Антонова. Поверил потому, что очень хотел в это верить. Донскому устроили встречу с «членами ЦК левых эсеров», которые в его присутствии передали Муравьеву директиву о необходимости объединения всех антибольшевистских сил. Они говорили о подготовке в Москве съезда всех антибольшевистских сил, от меньшевиков до кадетов.

Старый чекист Д. М. Смирнов вспоминал: «Разговор вёлся на таком серьёзном, деловом уровне, что прожжённый антоновский контрразведчик поверил и в истинность обоих «членов ЦК», и в активную работу руководимой Муравьёвым Воронежской левоэсеровской организации. Он тут же дал слово доложить обо всем услышанном Антонову и, пригласив Муравьёва на Тамбовщину, назвал пароли и явки в Тамбове, с помощью которых такую поездку можно будет осуществить».

Евдоким Федорович Муравьев оставил подробные воспоминания об операции против Антонова: «Мы договорились, что работу левоэсеровской легальной организации не нужно прекращать, а, наоборот, надо создавать видимость ее активизации, ожидался приезд в Воронеж эмиссара Антонова. Кроме того, для участия в ликвидации антоновщины надо, чтобы за моей спиной стоял воронежский левоэсеровский комитет, от имени которого я мог бы действовать в своих взаимоотношениях с антоновцами. Это создаст мне авторитет в их глазах и будет служить прикрытием чекистской работы.

Вскоре действительно в Воронеж для связи с эсеровской организацией приехал начальник антоновской контрразведки Герасев (псевдоним – Донской). Явился он на квартиру Цепляевой.

Донскому решено было показать «товар лицом». Он обрадовался, увидев на одном из домов в центре города вывеску: «Клуб левых социалистов-революционеров (интернационалистов)». Здесь же находился и местный «комитет партии» (начальник антоновской контрразведки, вероятно, был очень наивным человеком, раз поверил, что запрещенная партия левых эсеров может под носом у чекистов действовать почти легально, даже вывески со своим названием на домах вывешивая. Какой уж тут «прожженный контрразведчик»! – Б. С.). Донской видел, что на столе, за которым сидел я, лежали различные папки с эсеровскими материалами, что у меня были бланки, штамп и печать левоэсеровского комитета.

На глазах Донского, с его участием, созывались левоэсеровские собрания. Был устроен диспут между левыми эсерами и большевиками. Все это произвело на Донского сильное впечатление (боюсь, что либо задним числом любезный Евдоким Федорович кое-что привирает, либо Донской был таким законченным дураком, что мог поверить, что в то время, когда в Тамбовской губернии советские войска беспощадно подавляют эсеровское восстание, в соседней Воронежской губернии больше вики мирно ведут публичные диспуты с представителями запрещенной партии эсеров, не осведомляя об этом органы ВЧК. В действительности к началу 1921 года какая либо деятельность эсеров как партии на советской территории фактически прекратилась. – Б. С.).

Когда в Воронеж из Тамбова приехал полномочный представитель ВЧК по Тамбовской и Воронежской губерниям, то на совещании, созванном им (в совещании принимали участие руководящие работники губчека, Цепляева и я), решено было показать Донскому, что воронежские левые эсеры имеют тесную связь и с ЦК партии левых эсеров в Москве.

Сделано это было так: из Москвы в Воронеж якобы приехали два «члена ЦК левых эсеров» (на самом деле воронежские большевики М. Г. Попов и Семенов). Я беседовал с ними в присутствии Донского и Цепляевой о положении в Воронеже и работе комитета левых эсеров. Мои ответы на вопросы «членов ЦК» сопровождались все время сочувственными репликами Донского. Одобрив работу воронежского комитета, «члены ЦК» особое удовлетворение выразили по поводу установления связи с антоновцами. Они говорили также, что сейчас установлены связи с Махно и другими антибольшевистскими отрядами.

«Члены ЦК» в присутствии Донского передали мне «директиву ЦК» о необходимости объединения всех антибольшевистских сил. Они