Рыцарь с буйной фантазией - Дарья Калинина

И не успели подруги обидеться, как он выпихнул их из кухни со словами:

– Идите уж, сыщицы фиговы! Сам соображу насчет ужина.

Девушки прокрались к двери буквально на цыпочках. А потом долго препирались, кому идти первой. Ни одна не желала вступить в кровавое месиво, в которое, как они были уверены, превратился Владимир. Но войдя туда, они с удивлением обнаружили, что крови ни на полу, ни на стенах, ни даже на потолке совсем не видно. Да и Владимир сидит без каких-либо следов ущерба на лице. К тому же он был не связан и спокойно курил, сидя у окна.

– Чего жметесь? – хмуро спросил он у подруг. – Заходите. Не бойтесь, не трону я вас. Я с женщинами не воюю.

– Да. А как же быть с Верой?

– С ней особый случай, – вздохнул Владимир. – А чего вы сразу не сказали, что Бритого знаете? Я бы с вами таиться не стал.

– Поскромничали.

– Ну, слушать меня будете?

– Да.

– Только, чур, не перебивать. Страсть как этого не люблю.

Подруги пообещали. И Владимир начал свой рассказ.

– Думаю, что вы уже и сами многое поняли. Но так и быть, повторю, чтобы для вас не осталось белых пятен. В общем, мне было поручено втереться в доверие к этой лохушке из Швеции.

– К кому?

– К Вере этой вашей! И не перебивайте меня! Обещали же!

Подруги пообещали повторно.

– Мне это дело не по душе было с самого начала. Только отказать я тому человеку, который ко мне обратился, тоже не мог. Должен я ему кое-что. Вот и пришлось кумекать, как быть. И решил я, что начать лучше с тебя.

И он кивнул на Маришу.

– А я тут при чем? – насупилась Мариша.

– Откуда я знаю? Тот человек мне в первую очередь указал на тебя. Сказал, что действовать лучше всего через тебя. А ты там уж и сама отвезла меня на вокзал. И представила этой дуре.

– Та-ак! – тоном, не предвещавшим ничего хорошего, протянула Мариша. – Дальше что ты должен был делать?

– И потом мне поручалось действовать по обстоятельствам. И в подмогу я себе взял двух парней. С ними я и работал. Они звезд с неба не хватают, но на такую работенку гении и не нужны. Чего хитрого – посадить бабу в машину и отвезти куда нужно?

– И почему Вера согласилась пойти с теми двумя добровольно?

– Потому что я сам послал эту дуру на задний двор, сказал, что встречу ее там и мы удерем с ней вдвоем. То есть что мои знакомые ее отвезут ко мне на дачу. А я пока останусь в ресторане, чтобы отвлекать тебя.

– Меня? А сбежать вы тоже от меня собирались?

Мариша надулась. И почему ей всегда нравятся плохие парни? А судя по тому, что она чувствовала, этот Владимир был о-очень плохим! Впрочем, о чем это она? У нее же дома бывший муж в шкафчике валяется. И задумавшись, она даже не заметила, как Жаннин подхватила эстафету и продолжила допрос.

– И куда вы должны были ее отвезти?

– В одно место.

– В какое?

– После выезда из города на тридцать первом километре Мурманской трассы.

– Там и оставили?

– Там ребята передали ее заказчику.

– И что потом?

– Потом отправились прогуливать полученные деньги.

Мариша нахмурилась. Тьфу ты! Очень им интересно, чем занимались два его подельника.

– Я о Вере спрашиваю, – сказала Жаннин.

– Она осталась с тем человеком, который меня нанял.

Мариша лишь зубами скрипнула от ярости. Этот тип специально над ними издевается? Судя по веселым чертикам, которые плясали в глазах Вовы, так оно и было.

– Но кто он, этот заказчик? Как его имя? Где его можно найти?

– Этого я не знаю.

– Не может быть! – не поверила ему Мариша.

– Но могу сказать, что он не причинит этой женщине вреда.

Вот это уже интересно. И с чего Вова так решил?

– Ты нас просто успокаиваешь, – заметила Жаннин.

– Вовсе нет. Когда зашла речь о похищении, я сразу же предложил самый простой план. Сто раз срабатывал.

– Какой еще план?

– Вырубить эту бабу, когда она будет где-нибудь одна. Например, ночью в безлюдном переулке подкараулить и там вырубить.

Вот тебе, Мариша! Получай по полной программе! Если у кого еще были сомнения в личностных качествах Владимира, то теперь уж всякие сомнения отпали. А тот, не замечая уныния, в которое погрузили его слова Маришу, продолжал:

– И проще простого до нее добраться было. В подъезд там, когда входить будет, или в лифте. Но заказчик был против. Так и сказал: она нужна мне целой, невредимой и желательно в хорошем настроении. И чтобы ни один волосок с ее головы не упал.

– Порядочный человек, – пробурчала Мариша. – В отличие от некоторых.

Владимир моментально разозлился:

– Это что, намек в мой адрес?

– А хоть бы и так! – тоже вспыхнула Мариша. – Что за дела? Тебе сколько лет? Сорок или больше?

– Предположим, тридцать девять, – опешил Вова. – А что?

– А то, что уже стыдно заниматься такими глупостями!

– Какими глупостями?

– Женщин похищать!

– Я же тебе объяснял, я не мог отказать тому человеку!

– Не ври! Ты даже имени его не знаешь!

– Зато я знаю про него кое-что другое. И он тоже знает!

И Вова мотнул головой в сторону Бритого, который появился в комнате с перекинутым через плечо полотенцем и в домашнем кухонном фартуке. Мариша сразу же вспомнила, как они с Инной наткнулись на этот фартук. Его продавала молодая мастерица, сшившая его своими руками и торговавшая своими изделиями прямо у метро. Именно этот фартук, приглянувшийся Инне, был выполнен в виде мощного накачанного мужского торса, где из одежды были лишь узенькие стринги и роскошный галстук с алыми цветами.

Что же, если Бритый воспользовался подарком жены, значит, у них не все так плохо. То есть, спохватилась Мариша, пока неплохо. Пока Бритый не знает, что жена летала в Сочи не одна. А в компании молодого и к тому же довольно привлекательного мужчины.

– Все за стол! – скомандовал Бритый. – Поедим, а потом решим, как быть дальше.

На поздний ужин им была подана яичница-глазунья. Поджаренный бекон был подан отдельно. И смазанные горчицей тосты лежали аппетитной горкой в плетеной корзиночке. Инна обычно использовала ее для хранения завалявшейся по карманам мелочи. И класть туда же поджаренный хлеб было в высшей степени негигиенично. Но Мариша решила не привлекать к этому факту излишнего внимания. Все равно ни она, ни Жаннин булку не ели. А чем будут набивать себе желудок мужчины, Маришу волновало в очень малой степени.