Гнев Севера - Александр Владимирович Мазин

больше не рискнули. Пусть они тоже северной крови, но не берсерки.

Второе мое объявление: если кто-то знает здешние края и, в частности, места, где можно поживиться без особых потерь, то пусть не стесняются, рассказывают.

Признаться, я рассчитывал на моих англичан, но оказалось, что все трое заходили в Темзу один раз. Вчера. Вместе со мной.

Да, я решил пройтись по главной английской реке. Я знал, что драккары по ней пройдут, и пройдут, при желании, до самого Лондона, именуемого здесь Лундевиком, если я правильно помню, располагавшегося на северном, мерсийском берегу Темзы.

Берега Темзы изобилуют селениями. Я бы даже сказал: почти не пуганными селениями.

Но я сразу сказал своим: грабить крестьян мы не будем. Мы пришли не за глиняными горшками, а за настоящими ценностями. Золото, серебро, драгоценные камни, качественное оружие и такие же качественные ткани. Поэтому рейды по сельской местности и выжимание десятка серебряных монет у какого-нибудь деревенского рива в конопляных портках — не предлагать.

Монастыри, торговые города, резиденции олдерменов и их родичей. Вот что нам нужно.

Думайте, вспоминайте и поторопитесь, потому что уэссекцы не слепые. И вести о нашем визите быстро расползутся по округе.

И вот наконец первое осмысленное предложение. Причем от бойца, который, как я доселе полагал, использовал голову исключительно для ношения шлема.

Остров, значит. В самой дельте. С монастырем.

Я напряг память. Дельту я вроде помнил. Остров тоже. Причем не один. А вот монастырь…

Нет, надо уточнить. До устья от нашего лагеря — часа три хода на веслах.

— Брат…

Медвежонок понял с полуслова:

— Стурла, Хрондю! Англов сюда!

Стурла Подкидыш и Хрондю Мачта — прикольная пара. Подкидыш — приземистый, плечистый, Хрондю — высокий, тощий, длиннорукий, как богомол. Оба — наши сёлундские даны, едва-едва вышедшие из подросткового возраста. Однако оба успели уже годик повоевать. Главным образом на землях будущей Руси. Естественно, оба уже считают себя матерыми хирдманами, покорителями трех морей. Впрочем, с дисциплиной у парней все в порядке. Получив команду, тут же сорвались с места и через минуту едва ли не пинками пригнали наших проводников.

Те нехотя подтвердили. Да, есть монастырь. А нам-то какое дело? Нам же вроде надо Этельреду хвост подпалить?

Даже и не поймешь, храбрость это или тупость. Или хитрож… умие?

— Были там?

Молчат.

Я остановил Медвежонка, собравшегося учинить им интенсивную терапию по восстановлению памяти.

— Тейт, Гарди, вы хотите умереть за Уэссекс? — спросил я по-английски.

Удивились. Одновременно покачали головами.

— Вы знаете, что там есть монастырь. — Я не спрашивал, утверждал. Но по глазам понял: не ошибаюсь. — И теперь второй вопрос: вы хотите, чтобы мы, язычники, убили там всех?

Опять дружное качание голов. Но потом Тейт все же решился подать голос:

— Вы всегда всех убиваете.

— Парень, ты ведь ют? — спросил я.

— Я кентербериец! — Этак с гордостью.

— Допустим. И как ты относишься к своему архиепископу?

Молчание.

Как я и предполагал. Епископ у них пришлый, ставленник в лучшем случае Рима, а в худшем — короля Этельреда. Скорее всего, даже его родственник.

— Что ты с ним болтаешь? — проворчал Медвежонок. — Давай уже убьем их и пойдем к тому монастырю.

Кентийцы напряглись. Понимали, что берсерку их прикончить легче, чем прихлопнуть муху. Муха ведь и улететь может, а они — вряд ли.

— Мне последовать совету брата или вы нам поможете? — спросил я. — Если поможете, то я сделаю все возможное, чтобы уберечь жителей острова от гнева норманнов. У вас есть там кто-то?

— Брат, — признался Тейт.

— Помоги нам, и спасешь своего брата. Его не тронут, обещаю. Давай уже, выкладывай. Стены у монастыря имеются?

Стены были. И охрана. И довольно большое село вокруг. Хотя жили в нем только рабы. Весь остров был — монастырский. И не только остров. Добрый папа нынешнего короля Этельреда лет пятнадцать назад пожертвовал монастырю пару деревенек, когда сей оплот духовности разграбили викинги. Компенсировал моральный ущерб, так сказать.

Мои хольды переглянулись. Дурная весть. Если обитель уже разграбили, то зачем она нам нужна?

Однако, поднатужившись, наш недобровольный информатор вспомнил, что главные церковные ценности король Этельвульф им все же вернул. Когда разгромил норманнское войско.

Я заинтересовался: какие именно это были норманны?

Тейт не знал. Для него мы все были «на одно лицо».

— Как действуем? — спросил меня Медвежонок.

Подраться он всегда не против, но, как истинный викинг, драться бесплатно не любил.

— Рискнем, — решил я.

Ивар поручил нам показать зубки королю Уэссекса. Но с нашим невеликим отрядом я даже на полста километров вверх по Темзе подниматься не хочу, не говоря уже о глубоких рейдах по суше.

Так что этот остров — идеальное решение.

— Нобиль, могу я задать вопрос?

— Разумеется, мой друг.

Если отец Бернар заговорил на латыни, значит, что-то важное.

— Зачем ты это делаешь?

— Что именно?

— Вот это, — отец Бернар показал на сбившихся в кучку святых отцов, с бессильной яростью наблюдавших за погрузкой монастырского имущества.

— Полагаешь, что им, — кивок на святош, очень похожих сейчас на стаю побитых жизнью ворон, — больше подходит пить из серебряных чаш, чем нам?

— Я не об этом, — отмахнулся бывший шевалье. — Зачем ты — с ними?

Теперь я понял, что он имеет в виду.

— Я должен Ивару.

— Помню о твоем долге языческому риксу. — Отец Бернар сделал пару шагов, оказавшись совсем рядом. Черт, не люблю говорить с людьми, задирая голову. Но отойти — показать слабость.

— Ты тоже ему должен, — напомнил я. — Это его люди вытащили тебя из клетки в Оденсе.

— Я должен только Богу. — Отец Бернар почувствовал мое желание отодвинуться и сделал шаг назад. — И ты тоже. Бог привел к тебе Ивара.

— В таком случае почему бы не сказать, что Бог привел к Ивару меня?

— Вот об этом я и спрашиваю, — удовлетворенно произнес отец Бернар. — Какой бог привел тебя к риксу Ивару?

— Разве Бог не один? — парировал я.

— Бог един[22], — уточнил отец Бернар. — Но принял ли ты Его, я не знаю.

Я пожал плечами:

— Когда я предложил меня крестить, ты отказался.

— Тогда мне показалось, что ты… — тут он замялся.

— …Уже крещен? — подсказал я.