Король плоти и костей - Лив Зандер

сбруе. Главное, позаботься о надежности.

Он скрестил руки на груди и наклонил к плечу голову:

– У тебя есть деньги?

– У меня есть кое-что, стоящее больше тех денег, которые ты хочешь получить. – Когда он взял корзину, я оглянулась через плечо, чтобы удостовериться, что никто на нас не смотрит, и вытащила из кармана камень. – Приведи мула к нашей хижине, напоенного, накормленного, оседланного, готового к дороге. Сделай это – и получишь вот это. – Глаза его блеснули, но в тот момент, когда он потянулся за драгоценностью, я спрятала бриллиант обратно. – Если кто-нибудь увидит меня с ним, мне перережут горло за первым же углом. Тебе тоже лучше припрятать его, а потом поехать в Айренсти и продать там. Получишь больше монет, чем любой ополченец дал бы тебе за мула.

Конюх на миг прикусил губу, покачал головой, обдумывая мое предложение, но в конце концов коротко кивнул:

– Прежде чем солнце будет в зените, я его приведу. Камень держи пока при себе, а то еще прикарманю и мула, и все твои… – Взгляд его сместился куда-то за мою спину. – А потом продам скотину вот им.

Я обернулась.

И кровь застыла у меня в жилах.

Священник в рясе вел черного осла к зданию суда. На осле, тряся колокольчиком, звон которого разносился по всему Элдерфолсу, сидел другой священник. На площади уже собрались практически все, взбудораженные слухами о странном трупе – и криками судьи-магистрата, призывающего к порядку и тишине.

Ох, а вот это было скверно.

– С тобой все в порядке, Элиза? – спросил Торстен. Я и не заметила, что у меня подогнулись ноги – пока он не подхватил меня под локоть. – Ты так побледнела.

– Все нормально. – Но мой осипший голос определенно выдавал страх. – Знаешь что? Я передумала. Набрось на мула седло и веди его сюда. Остальное я сама сделаю.

Мужчина нахмурился, но развернулся и исчез в конюшне, оставив меня наедине с колотящимся о желудок сердцем. Проклятье, проклятье, проклятье, я ждала слишком долго. Одно неверное движение, один малейшее подозрение, и они сядут мне на хвост.

– Добрые люди… – Священник, ведущий мула, повернулся к другому, они быстро обменялись невнятным бормотанием, и первый вновь переключил внимание на собравшуюся толпу. – Да, Элдерфолса. Первосвященник Декалон издал приказ о поимке женщины. Пятьдесят золотых… – Люди хором ахнули, и священник успокаивающе вскинул руки. – Да, да, пятьдесят золотых монет получит в награду тот, кто задержит ее и доставит в ближайший храм, священнику или любому верному служителю Хелфы. Желательно живой.

У меня перехватило горло. Живой или мертвой, я не хочу, чтобы меня передали первосвященнику.

Я повернулась к конюшне – и врезалась прямиком в Торстена.

– Ну, где мой мул?

– Ш-ш-ш. Хочу послушать. – Он прислонился к столбу, щелкнул пальцами, привлекая внимание пришельцев, и его баритон разнесся по деревне:

– Кто эта женщина?

Десятки глаз устремились на нас, и сердце мое замерло, словно не осмеливаясь биться дальше. Что мне делать? Ждать? Сказать Торстену, что я снова передумала, пусть приводит мула к дому? Но если я уйду сейчас, все будут еще пристальней пялиться на меня. Некоторые что-то заподозрят. Кому ж не хочется заполучить пятьдесят золотых?

– Женщину зовут Аделаида. – От крика священника мой пульс зачастил, беспомощно и панически. – Голубоглазая, молодая, с кривыми ногами.

Вздох облегчения сорвался с моих губ, но тут кто-то спросил:

– А какие у нее волосы?

– Светлые, – ответил священник. – Эта женщина из Хемдэйла, она опытная повитуха, путешествует, вероятно, с престарелым отцом.

Я потупилась, разглядывая грязь под ногами.

И все же я чувствовала их, чувствовала ощупывающие меня взгляды, слышала, как предвестником шторма бродят по рядам шепотки. Нет-нет, никакие нервные иголочки вовсе не покалывают мне кожу, подстрекая бежать. Это всего лишь воображение. Ноги у меня прямые, и я рыбачка. Бедная, конечно, зато волосы мои черны как смоль.

Глаза мои сами собой метнулись к Розе.

Она смотрела прямо на меня.

Я растянула губы в улыбке.

Она не улыбнулась в ответ.

Вместо этого она обогнула прилавок и наклонилась к своему брату, Генри, что-то зашептав ему на ухо. Тот сразу выпрямился и принялся переминаться с ноги на ногу.

Не смотри на меня.

Не смотри на меня.

Не смотри…

Он посмотрел мне прямо в глаза.

Я одеревенело повернулась к Торстену:

– Знаешь что? Я передумала. Приводи мула к моему дому. Поторопись, и я дам тебе камень и все монеты, что лежат в моем кошельке.

Нет, я не побежала.

Я шла вроде и не спеша, но достаточно быстро, чтобы холодный воздух резал глаза, заставляя их слезиться. А может, дело вовсе не в ветре, а в давлении, нарастающем внутри моего черепа. Я больше не в безопасности – как и мой ребенок.

В этот момент до меня донесся голос священника:

– Эта женщина обвенчалась с дьяволом, Королем плоти и костей. – Толпа застонала от отвращения, но следующие слова превратили стон в оглушительный рев: – Есть основания полагать, что она носит в своей утробе дьявольское отродье. Найдите ее, добрые люди Элдерфолса. Найдите ее, или эта женщина ввергнет мир в вечную тьму.

Глава 25

Ада

Сердце неистово билось о ребра.

Прижав руку к животу, я шагала к хижине, слыша, как хрустит под ногами обледеневшая грязь. Резкий порыв ветра сорвал с моих плеч шарф, и когда я повернулась, чтобы поймать его, то увидела их.

И сердце мое остановилось.

Генри пристально смотрел на меня из-под полей своей фетровой шляпы. Рядом с ним шел еще один мужчина. Чуть позади ковыляла Роза. Нет, я никак не могла убежать от двоих мужчин – ни убежать, ни отбиться от них, если дойдет до этого, – но я не позволю им причинить вред моему ребенку…

О боже, мой ребенок… мой…

Почему все так кружится?

Спокойно.

Дыши.

Несмотря на бушующую в груди панику, я с трудом натянула маску безучастности и вновь повернулась к дому. Уже недалеко. А когда я доберусь дотуда, что тогда? Игнорировать их не получится. Нужно заставить их уйти. Проклятье, когда же Торстен приведет мула?

Я ускорила шаг.

Слишком быстро!

Я пошла медленнее.

Пытаясь дышать ровнее.

Когда я добралась до двери, позади раздался голос Генри:

– Элиза. На пару слов?

От его рокочущего баса сердце мое опять замерло, но я повернулась с легкой улыбкой на губах:

– Мой отец болен, мне нужно посмотреть, как он. В чем дело?

Мужчина по-волчьи оскалился, ухмыляясь, и сдвинул шляпу на затылок, давая мне