Звездный удар - Уильям Майкл Гир

Мы пленники. Он обращается с нами, как с детьми, врет, как родители врут ребенку. Что же делать? Какой выход возможен? Мы абсолютно беспомощны. Какова доля правды в словах Толстяка? В чем он солгал? О Пашти? Она уставилась в пространство, перебирая в уме все сведения о Пашти, которые ей удалось получить. То, что она прочитала о них, было вполне привлекательно. Возможно, за крабоподобной внешностью и повадками скрывался дух, вовсе не чуждый человеческому?

У тебя нет этих данных. А если бы и были, что бы ты с ними делала? Если они откажутся воевать. Толстяк может сделать что-то ужасное — перекрыть воздух, отравить или… возможности у него большие.

— Воюем, не воюем — все плохо. Мы не можем победить — только выжить. Черт бы тебя побрал, Толстяк. — Впервые ей было наплевать, что комната просматривается.

Толстяк похвалялся, что он хочет изучить человека во всех его проявлениях в лабораторных условиях своего корабля. Он открыто заявил, что не знает, к чему приведут его исследования. То есть, если они сокрушат Пашти, убьют их всех до последнего, нет никакой гарантии, что Толстяк сдержит свое слово и вернет их домой.

Шейла мрачно оглядела неудобную обтягивающую форму. Факт остается фактом: Толстяк захватил целый народ — отличный сырьевой материал для любых экспериментов. Какие идеи мог породить его маленький круглый мозг?

И что я могу поделать? Я даже не знаю, с чем бороться. Мы не можем засечь его местоположение, мы не можем покинуть свою зону на корабле.

Она посмотрела на аккуратные записи в блокноте. Со Светланой связи нет, она заперлась в своей комнате. Постукивая кончиком карандаша по подбородку, Шейла устремила задумчивый взгляд на светящуюся панель потолка. Может, она ошиблась? Может, у Детовой нет опыта работы с компьютерами? Когда они совещались на Вайт-базе, у Шейлы возникла мысль о причастности Детовой к событиям в тихоокеанской зоне. Когда она сопоставила катастрофу на бирже, крупные политические просчеты с деятельностью Детовой — все встало на свои места. Необъяснимое, неуловимое распространение компьютерных вирусов — и Детова.

Конечно, ее реакция на намеки Шейлы была вполне предсказуема. Эта женщина была профессионалом высокого класса. Но сейчас в ее распоряжении не было средств КГБ.

Сможет ли она внедриться в систему пришельцев? Может быть, компьютеры Ахимса подчиняются иной логике?

Шейле стало тошно. Они как обезьяны, спрыгнувшие с дерева и попавшие на самолет. Надо быть дураками, чтобы надеяться на то, что им удастся выйти из-под контроля Ахимса.

В конце концов, как я могу чего-то добиться, если нельзя даже спокойно поговорить, не опасаясь быть подслушанным? А ведь, несмотря на уверения Толстяка, их просматривали и прослушивали. Все еще работали волшебные переводчики, голоса которых были максимально приближены к оригиналу. В каких-то тайных целях все их разговоры записывались и, несомненно, сохранялись в каком-то центральном компьютере.

Мы не можем подготовиться к бунту, пользуясь зеркальцем пудреницы. Нахмурившись, она перечитала наброски в своем блокноте. Уничтожить Пашти? А потом? Если в словах Ахимса была правда, Пашти завладели огромным количеством ресурсов Ахимса.

Она оборвала свою мысль: на ум ей пришли аналогии из истории Земли. Сколько раз древние государства использовали опыт варваров, чтобы освободить от работы аристократию. Им надо было всего лишь найти трудолюбивых варваров, которые взвалили бы на свои плечи заботы империи. Именно так поступал Рим с порабощенными народами до тех пор, пока классические римские ценности не пришли в упадок. Тогда варвары стали контролировать общественную жизнь. В истории христианского мира евреи выполняли эту роль, постепенно захватывая власть, финансы, несмотря на инквизицию, погромы и гетто. Индия прошла тот же путь под британским игом.

И все это время Толстяк наблюдал за людьми. Видел ли он сходство? Она на мгновение застыла, сердце ее глухо забилось. Конечно, технике и вооружению придано сходство с образцами, привычными для человека. Тому, кто привык стрелять из арбалета, можно вручить и обрез. Но мог ли Толстяк правильно понять глубины человеческих интриг, сложность взаимоотношений?

Шейла прикусила губу и помассировала затылок. Напряженная работа мысли вызвала неприятную головную боль. Ведь вся ответственность лежит на ее плечах. Судьба каждой женщины и каждого мужчины на корабле, а может быть, и судьба всей планеты зависит от правильности ее решений.

А если я не права, что, если Толстяк ведет двойную игру? Что, если по сравнению с его разумом мы всего лишь дрессированные обезьяны?

Внутри у нее все сжалось.

Я могу погубить всех нас.

Чем больше она смотрела в свои записи, обдумывая варианты спасения, тем грустнее ей становилось: у них не было никаких шансов.

* * *

Виталий Лунин упал животом в канаву. Только голова высовывалась из холодной воды. Он приподнялся и пополз в высокую траву, уклоняясь от пуль, свистевших над его головой.

Кто-то еще плюхнулся в канаву позади него и на чистом русском выругался.

Виталий проверил автомат, чтобы убедиться, что в ствол не забилась грязь. В воздухе над ним проносились пули. Ледяная вода пропитала форму, проникла в сапоги, вымочив насквозь портянки.

Пытаясь совладать с дрожью, он зажмурился и медленно пополз вперед, приминая траву, чтобы выбраться отсюда на поле. Шоссе пролегало не дальше чем в шестидесяти метрах, надо было миновать заросший травой парк. За шоссе стройной шеренгой вытянулись деревья. А за ними дымился, догорая, Завентемский аэродром.

Дела складывались неважно. Как бы там ГРУ ни спланировало атаку, туман, наступающий с Ла-Манша, сделал то, на что оказались не способны самолеты НАТО, — защитил Брюссель от советских войск. Все было плохо — погода, подкрепление, даже сопротивление бельгийцев. Теперь отборная дивизия воздушно-десантных войск пыталась удержаться на окраине Брюсселя, отрезанная от всех, охраняя аэродром, на котором должно было выситься подкрепление, как только рассеется туман.

Где остальные армейские силы? Где подкрепление?

Виталий смотрел, как Рылеев и Ежов бегут к дороге. Злобно застучал пулемет, и оба упали. Он вздрогнул, глядя на покрытую росои траву.

— Это что, Третья мировая война?

Рылеев дернулся и затих. Бельгийцы вступили в битву.

* * *

Светлана перевела дыхание, пытаясь справиться с охватившим ее возбуждением. На экране возникла фигура Ахимса. Она попробовала еще раз. На лице выступили капельки пота. Ей удалось выйти на данные, связанные с Ахимса Овероном по имени Тэн. Может быть, информация окажется бесполезной, но она была спрятана от людей.

Распечатка легла на стол. Светлана почувствовала сухость во рту. Она не отрываясь смотрела на экран, ожидая увидеть Ахимса, дающего очередные инструкции. Но никаких предупреждающих надписей не появилось. Сигнал тревоги не прозвучал.