Лаврентий Берия. Кровавый прагматик - Леонид Маляров

Документ пустили по кругу, за предложенный Л. Берией алгоритм проголосовали Сталин, Молотов, Микоян, Ворошилов, Каганович, Калинин, Чубарь и Андреев. Документ предрешил закрытый характер процесса, судьбу подсудимых и, наконец, место проведения суда и казни. Видных политических заключенных следовало расстрелять на месте, а не везти на Лубянку.

9 июля 1937 года Специальное судебное присутствие Верховного суда республики в закрытом заседании приговорило Б. Мдивани, Н. Торошелидзе, М. Окуджаву, Г. Курулова, С. Чехладзе, Г. Элиаву и Н. Карцевадзе к расстрелу. 10 июля 1937 года газета «Заря Востока» публикует короткую заметку под заголовком «Негодяи получили по заслугам». Как это часто бывало, процесс являлся, как говорили во времена Французской революции, амальгамой: наряду с теми, кто действительно когда-то входил в оппозицию, перед судом предстали и верные сталинцы, которые слишком много знали о прошлом Лаврентия Берии.

Многие обратили внимание на то, что при всей внешней обличительной шумихе устроить открытый процесс над старыми большевиками Берия так и не рискнул. Комментируя итоги тбилисского процесса, сын Л. Троцкого Л. Седов писал в бюллетене оппозиции:

Старые грузинские революционеры в противоположность многим из своих бывших московских друзей не дали себя сломить. Кроме того, Сталин, вероятно, надеется при помощи закрытых «судов» укрепить подорванную исходом московских процессов инквизиторскую технику добычи признаний. Будущих подсудимых поставят перед альтернативой: тайный суд с непременным расстрелом или ложные признания с надеждой на радековский «шанс».

10 июля 1937 года Лаврентий Берия выступает на активе тбилисской парторганизации, где рассказывает о дальнейшем направлении репрессий. Теперь под ударом – «правые». Прежде всего, люди из окружения Серго Орджоникидзе:

Почти все без исключения, особенно из числа закавказских, которые работали у Серго, оказались, как вы знаете, врагами партии и народа. Им Серго доверял, а они пользовались этим доверием и предавали партию и его самого.

Среди разоблаченных врагов народа были названы наркомзем Грузии Матикашвили, управляющий заготзерном Джавахия, наркомздрав Каминский, бывшие члены ЦК ВКП(б) Назаретян, Павлуновский, Картвелишвили. «Паровозами» должны были идти Орахелашвили и Элиава. Лаврентий Павлович традиционно укорял товарищей в отсутствии бдительности. Приводил пример директора завода Джанашия, который с почтением относился к Орахелашвили:

Всякие поцелуи, объятия, семейные дела, забота о дочери, совместные поездки на охоту. Естественно, Джанашия был завербован в контрреволюционную организацию. Жоржоладзе, начальник политотдела Закавказского ВО, общался с Тухачевским и стал шпионом. Нарком легкой промышленности Георгий Рамишвили устроил на курорт своего дядюшку Исидора Рамишвили, побывавшего в ссылке. Уполномоченный наркомата образования Старк, бывший троцкист, открыто говорил: «Нам не везло здесь с партийным и советским руководством». Кто-нибудь сообщил об этом НКВД?

Впрочем, в этом деле существует одна загадка. Уже неоднократно упомянутый нами «известный уклонист и троцкист» Сергей Кавтарадзе, который вначале рассматривался как потенциальный подсудимый, не был выведен на процесс, а через год вообще выпущен из тюрьмы и восстановлен в партии. Известно, что только что освобожденному из тюрьмы Кавтарадзе неожиданно позвонили в его коммунальную квартиру Сталин с Берией и напросились в гости. Пили, закусывали, пели грузинские песни.

Это не единственный случай. Например, не был посажен в тюрьму Филипп Махарадзе, злобно критиковавшийся Берией за то, что он недостаточно подчеркивал роль Сталина в создании большевистского движения в Закавказье. К тому же Махарадзе наряду с Мдивани и Окуджавой был одним из вожаков грузинских уклонистов.

Пощадил вождь и Миху Цхакая, старейшего грузинского большевика. Не пострадал и отец будущего президента Грузии, знаменитый писатель, бывший активный член партии федералистов Константин Гамсахурдия.

Вероятно, в этом был свой замысел. Сталин, как могущественное божество, мог не только карать, но и миловать. Так должна была думать его паства.

15 мая 1937 года в Тбилиси открылся Х съезд Компартии Грузии. С отчетным докладом ЦК выступил Лаврентий Берия. Большая часть речи посвящена достижениям народного хозяйства республики. Но немало, конечно, говорилось и о врагах народа. Так, Берия рассказал о разоблаченных в Грузии соучастниках подсудимых Пятакова, Серебрякова, Лившица по второму большому московскому процессу, прошедшему в январе 1937 года.

В руководстве Закавказской железной дороги ряд последних лет сидел Розенцвейг, который в свое время, будучи начальником Турксиба, был завербован Лившицем и Серебряковым. Этот негодяй, находясь на посту начальника дороги, проводил вредительскую работу по линии организации крушений, срыва мероприятий по безопасности движения поездов, развала путевого хозяйства, вредительского ремонта паровозов на заводе, развала финансирования хозяйства дороги.

Далее Берия перечислил сообщников Розенцвейга в руководстве дорогой и потребовал «до конца выкорчевать контрреволюционное охвостье Розенцвейга».

О разоблаченном и арестованном в Грузии Розенцвейге еще на февральско-мартовском пленуме 1937 года говорил Лазарь Каганович:

Розенцвейг. Ну, вы знаете его: святоша, деловой работник, старый начальник дорог. Должен вам признаться, что уж по поводу Розенцвейга я никак не ожидал, что он окажется вредителем, но в чем тут ошибка? А вот в чем. Он, оказывается, давнишний приятель Серебрякова, и каждый раз, когда приезжал в Москву, обязательно ходил к Серебрякову. Что отсюда вытекает? А то, что надо устанавливать не слежку, а, так сказать, мы должны знать, кто чей приятель, с кем ты ведешь компанию, чтобы установить, что ты из себя представляешь.

В сущности, в речи Кагановича заключен алгоритм, по которому и раскручивался маховик Большого террора. Сначала брали видных в прошлом оппозиционеров, затем их друзей и приятелей, а после и знакомых их приятелей. Берия действовал по этому же принципу. Он упомянул в докладе уже арестованных Б. Мдивани, М. Торошелидзе, Б. Квирквалию, П. Меладзе, П. Агниашвили, К. Модебадзе и тут же озвучил список новых жертв из грузинского руководства:

Что же касается таких, как Г. Курулов, Т. Жгенти, Ш. Матикашвили, то они не только были в близких дружеских отношениях с отдельными ныне разоблаченными врагами народа, но прямо смыкались с ними и являлись их пособниками… Решением Бюро ЦК КП(б) Грузии Г. Курулов, Т. Жгенти, Ш. Матикашвили сняты с работы и материалы о них переданы в партколлегию.

Вскоре двое из них будут арестованы и расстреляны. А Тенгиз Жгенти этой участи избежит, наложив на себя руки. Мы впервые публикуем письмо Берии Сталину от 25 мая 1937 года:

24 мая около 11 часов утра в своей квартире выстрелом из револьвера в целях самоубийства тяжело ранил себя бывший секретарь ЦИК Грузинской ССР Тенгиз Жгенти. Раненый был доставлен в больницу, где ему была оказана медицинская помощь. Жгенти был известен грузинской парторганизации как человек, разделяющий к-р националистические, шовинистические взгляды.