Мир между нами - Анастасия Эльберг

— Здесь также указан сын Виктора, Эрик. И его дочь, Долорес. Конечно, трудно предположить, что кто-то из детей может даже подумать о чем-то подобном, но, если принимать во внимание нравы людей криминального мира…

— Если принимать во внимание нравы людей криминального мира, — вежливо перебил его капитан Паттерсон, — то это невозможно. Семья для них — это самое драгоценное, что только может быть. Они убивают за членов семьи. А госпожа Вайс — не член семьи, даже если учесть, что когда-то она им была.

Вивиан вернул документ на стол.

— Доказательств у вас нет, — сказал он. — С таким же успехом я сам мог ему помогать. Это изящная теория, признаю, но ее сложно соотнести с практикой.

Эдгар отодвинул от себя пепельницу.

— Что же. Время покажет.

— Ты не голоден? Мы могли бы пообедать. Вечером я дежурю, но до пяти свободен.

— И что мы будем обсуждать? Любимые позы моей жены?

Капитан Паттерсон собрал документы и отошел от стола на пару шагов.

— Я был рад побеседовать с вами, джентльмены. Это была увлекательная дискуссия.

Доктор Мори перевел взгляд на него.

— А вы не хотите пообедать с нами, капитан? Если доктора Блаунта смутит обсуждение любимых поз его жены, то мы можем поговорить о любимых позах вашей.

— Вообще-то, я не женат.

— Тем лучше. Тогда мы поговорим о том, какие позы предпочитаете вы.

Эдгар поднялся.

— Идем, — позвал он. — Не порть другим аппетит.

***

— Хочешь, я угадаю, что ты сейчас делаешь? Ты сидишь за столом в комнате дежурного врача, положив ноги на стол, куришь, пьешь противный больничный кофе, смотришь очередную серию «Доктора Хауса» и думаешь о том, чтобы дежурство закончилось поскорее.

— Ты права во всем, кроме кофе. Я пью чай с медом.

— У тебя болит горло?

— Уже пару дней. Надеюсь, на этом моя болезнь закончится.

Афродита в трубке печально вздохнула. Вивиан поставил диск в проигрывателе DVD на паузу и, поднявшись, подошел к окну.

— Ты не промочила ноги? На улице снова льет как из ведра.

— Нет, я уже дома. Я читала скучные конспекты, решила, что с меня хватит, и сказала — пора позвонить тебе. И — о чудо! — ты в кои-то веки не в приемном покое, а смирно сидишь и смотришь кино. Даже на телефон ответил. Я устала. Мне лень даже разговаривать по телефону, но если я совсем ничего не буду делать, то усну. А я хочу дождаться тебя. Ты ведь скоро вернешься?

— Да, через пару часов, если ничего не случится. Скажи, ты общаешься с Виктором Фонтейном?

Афродита сделала короткую паузу.

— С Виктором Фонтейном? — переспросила она. — Зачем мне с ним общаться?

— Ты знаешь, что он вписал тебя в свое завещание?

На этот раз пауза длилась несколько секунд.

— Ты надо мной издеваешься? — заговорила она. — С какой стати Виктор Фонтейн будет вписывать меня в свое завещание?

— Ты не поверишь, но сегодня я видел собственными глазами, что твое имя значится в списке его наследников.

В трубке послышался щелчок зажигалки.

— Где ты это видел?

— В полицейском участке. Меня пригласили помочь кое с чем. Кстати, я видел там Эдгара. Ты его помнишь?

— Гораздо лучше я помню его жену. — Афродита помолчала, после чего мечтательно вздохнула. — Наверное, он до сих пор зол на тебя как черт?

— Нет. Мы сегодня обедали, и общались очень непринужденно. Я сказал ему, что не имею привычки кого-либо соблазнять…

— …потому что женщины сами вешаются тебе на шею. Тебе не нужно сильно напрягаться для того, чтобы добиться чьего-то внимания.

Вивиан снова сел в кресло.

— Он ответил мне именно такими словами, и на этом тема была закрыта.

— Наверное, сейчас его жена снова стала скучна…

В приоткрытую дверь заглянул доктор Роберт Диксон.

— Прости, что отвлекаю. — Он указал в сторону приемного покоя. — Подойди, пожалуйста.

Доктор Мори поднялся и взял со стола стетоскоп.

— Дорогая, я перезвоню. У меня дела.

— Ну вот. Я позвонила тебе, и кто-то в очередной раз умер?

— Надеюсь, что нет. Скоро я приеду домой, и мы поговорим.

— Я буду тебя ждать и думать о жене Эдгара. Это не даст мне заснуть.

В коридоре Роберт посмотрел на коллегу.

— Ты плохо выглядишь, — сообщил он.

— Чувствую я себя не лучше. Хочется верить, что свой день рождения я справлю на ногах, а не в кровати с температурой.

— Это все твоя привычка ходить без шарфа. Я сто раз говорил тебе, что ты простынешь.

— Хватит, Роберт, я сам позабочусь о своем здоровье. Что стряслось?

Доктор Диксон остановился и взял Вивиана за рукав халата.

— К нам привезли Виктора Фонтейна, — сказал он, понизив голос. — На первый взгляд, ничего серьезного, просто обморок. Но его сын, Эрик, попросил, чтобы ты лично подошел к нему.

— Сначала ко мне домой приезжает Ник Тейлор, потом в приемный покой привозят Виктора Фонтейна, и его сын просит, чтобы я к нему подошел. Такими темпами я стану личным врачом криминальных авторитетов. Где он?

— Тридцать седьмая палата. Надеюсь, тебя не застрелят, и я могу спокойно продолжать обход?

— Если все же застрелят, сделай одолжение — положи мой труп в морге рядом с красивой женщиной.

Роберт возмущенно толкнул его в плечо.

— Засунь свои шутки подальше, понял?

— Ладно тебе, Роберт. Лучше возвращайся в приемный покой. Там много красивых женщин.

— Ты забыл добавить «живых»!

***

Эрик Фонтейн, высокий молодой блондин, сидел на одном из стульев возле палаты. Выглядел он усталым и измученным, но, увидев Вивиана, торопливо поднялся ему навстречу.

— Доктор, — сказал он. — Большое спасибо вам за то, что пришли. Почему-то я думал, что вы не согласитесь…

— Необычный пациент ничем не отличается от остальных пациентов.

Сын криминального авторитета пару секунд теребил в руках свои перчатки. Глядя на него, можно было подумать, что он студент приличного колледжа, или же молодой аристократ — по тому, как подчеркнуто вежливо он себя держал, его нельзя было принять за человека из криминального мира.

— У меня есть просьба, доктор, — сказал он. — Пожалуйста, не давайте ему морфий.

— Я посмотрю на его состояние и приму решение.

— Понимаю. Конечно, я не спорю с вами, вы ведь врач, а не я. Но…