Детство 2 - Василий Сергеевич Панфилов

помыть успел, да переодеться в домашнее. Вот же! Раньше и в голове не возникало – домашнее там или уличное. А теперь вот так вот!

— Обедать будешь? — заглянула в комнату неизменно приветливая Мария Ивановна.

— Благодарствую, но уже отобедал, — встал я со стула пред лицом хозяйки дома, — но от чаю потом не откажусь.

За чаем Надя трещала што-то своё – девчоночье-гимназическое, с неинтересными для меня мелкими ссорами среди учениц, да любимыми и нелюбимыми учительницами.

— Да ты и не слушаешь! — возмутилась она.

— А и неинтересно! — отозвался вяло.

— Даже если и так, — важно приподняла она подбородок, — ты всё равно должен изображать интерес.

— Вы оба неправы, — едва заметно улыбнулась Мария Ивановна. — Слушать, разумеется, необходимо, притом изображая неподдельный интерес, а не вялую скуку. Умение поддержать беседу очень важно, а к тебе, Егор, многие будут относиться заведомо предвзято.

Киваю, с трудом подавив вздох. Права ведь!

— Наденька, — Мария Ивановна повернулась к дочери, — мне нужно объяснять, почему ты не права?

— Нет, — настал её черёд вздыхать и тупить виновато глаза, — умение поддержать беседу состоит не только из умения слушать, но также из умения выбрать интересную всем собеседникам тему. Егору бытие женской гимназии неинтересно, да и непонятно.

— Верно, — улыбнулась мать. — Обучая других, мы учимся сами.

— Сенека? Што, — не понял я взглядов, — не так?

— Так, — задумчиво кивнула Мария Ивановна, — всё так. Но вернёмся к твоей речи.

Я полыхнул ушами… вот же! Перебил, зато сумничал!

— Для своих лет, — продолжила женщина, ты достаточно грамотно сформулировала ответ, но…

Надя задумалась, а потом, будто подзабытый урок, выпалила:

— Слишком много «умений» в одной фразе!

Подавив улыбку, отсалютовал девочке чашкой с чаем. Уроки этикета и хороших манер идут не только в мою сторону!

После чая и передыха я снова засобирался.

— В аптеку, — пояснил я Марии Ивановне. У нас с ней такой уговор негласный – она делает вид, что считает меня взрослым, а я не делаю ей нервов.

— Заболел кто? — не поняла Надя, вышедшая из своей комнаты на сборы.

— Так, со старым знакомым встретиться.

— Трущобные дела?! — восхитилась девочка.

— С чево?! А… думаешь, если из трущоб, так непременно с ножом в зубах по улицам хожу?

— Ну не в зубах… — закраснелась та, — и вообще нет! Не думала!

— А зря, — сказал ей наставительным тоном. Мария Ивановна улыбнулась еле заметно. Её такие наши пикировки развлекают, и потому поощряются. — Просто аптекарь, хожу в шахматы играть.

— Можно? — взгляд девочки заметался между мной и матерью. Пожимаю плечами и киваю согласно. Мать чуть хмурится, но тоже кивает.

Дядя Гиляй сказал как-то в подпитии, что у супруги есть теория «пара в свисток». Детям нужно поприключаться для здорового развития психики, и лучше, если приключения эти будут под каким-никаким, а контролем. Если же попытаться «заткнуть свисток», то либо вырастет человек сопля-соплёй, либо сорвётся в приключения сам. А Надя та ещё… папина дочка.

А я весь – такое сплошное приключение даже от простого нахождения рядом. Одних только рассказов хватает, чтобы впечатлиться по самые уши.

Надя быстро оделась, да и вышли. Единственное – думал одеться как обычно, а если с приличной барышней, то одеваться пришлось вполне себе.

— Пешком? — чуточку вроде как удивлённо поинтересовалась она, когда мы прошли мимо извозчика.

— Тут расстояния-то, — дёрнул я плечами, и припустил. Да как припустил, так и отпустил. Надя в своих девчоночьих ботиночках не ходок, да и так-то не умеет. Откуда? Так себе пошли, прогулочно.

Но даже и прогулочного шага хватило ей, штоб к аптеке запыхаться и раскраснеться.

— Шалом етому дому, — поприветствовал я вежественно Льва Лазаревича.

— И вам шалом, молодой человек, — закивал тот, с любопытством глядя на девочку.

— Надежда Владимировна Гиляровская, дочь моего опекуна.

— Очень приятно, — немолодой аптекарь поклонился из-за прилавка. — Премного наслышан о вашем батюшке, и на удивление – исключительно хорошо. Так вы за делом или за так?

— Немножечко за познакомить и развлечь барышню, а немножечко за шахматы и поговорить.

— Это таки не новость, а сплошной цимес! — он закатил глаза вверх, да так, с закатанными, и зашаркал за доской. Пришаркал с шахматами и с супругой, вставшей частично на подменить, а частично на развлечь такую полезную гойскую девочку.

— Фирочке пора начинать беспокоиться или пока рано? — поинтересовался Лев Лазаревич, расставляя фигуры.

— Фирочке пока надо думать за учёбу, а думать дальше таки рано, — парирую, выбирая чёрные. — Но если вы таки переживаете за конкретную гойскую девочку, то сразу скажу – нет, нет, и ещё раз вряд ли! Такой себе цветочек, што по характеру немножечко верблюжья колючка. Верблюдам таки да, а мне таки ой!

И предупреждая дальнейшие вопросы:

— О ботаническом разнообразии и теории эволюции буду думать, когда отрастёт пестик и начнутся мысли о пчёлках и бабочках, а пока таки всё.

— Да! — закивал аптекарь. — Мне таки немножечко понятней, как вести себя с Надеждой Владимировной, и шо такое писать Пессе Израилевне.

— От себя што хотите, но только без лишнего и домыслов за мой интерес! А от меня вот! Достал из-за пазухи увесистый конверт и протянул.

— Часто писать не люблю, и потому писем будет редко, но сразу много. Как писучее настроение нападёт, так сразу за целый месяц расстараюсь.

— По шахматам, — я поднял пешку, не торопясь ставить её назад. — Раз уж мы сегодня не договорились за деньги перед игрой, как последние поцы или почти што очень дальние родственники, то могу дать вам большую и вкусную фору. Я буду играть блицем, а ви таки как хотите.

— Ого! — приподнял бровь Лев Лазаревич. — Ви меня сегодня решили порадовать, хотя в этом грустном мире за такое обычно отвечает супруга.

— Ого будет позже, и я таки надеюсь, што даже ого-го! Но сильно потом. И не вам. За ваше ого пусть и дальше отвечает супруга.

Аптекарь захихикал мелко, подняв большой палец.

— Пока за вами!

— Ну тогда контрольный прямо в мозг, — достал листок, — посмотрите, пока я буду совместно с вашей супругой экскурсировать Надю по аптеке. Но только вам через никому!

Тот развернул и вчитался, да сразу как затрясся! Я ажно испугался, подскочил. А тот ну руками махать!

— Всё хорошо! Всё очень даже хорошо! Ида, Идочка! Иди сюда! Хотя нет, молодой человек пока не разрешил! Моё через никому распространяется таки на вторую половину?

— Таки да, но через обещание!

— Обещаю за неё! Ида!

Ида поулыбалась напоследок уходящему покупателю и заспешила к супругу. Чуть погодя они тряслись уже вместе, тыкая пальцем в листок и корча друг другу морды.

Пока они корчились, осторожно подошла Надя.