Иван Калита - Максим Ююкин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 53 54 55 56 57 58 59 60 61 ... 89
Перейти на страницу:

— Ну и дурен же ты, приятель, как я погляжу, — не оборачиваясь, произнес незнакомец, когда Илейка, тихо скрипя примятым спрессованным снегом, в очередной раз приподнял голову и, по-лошадиному выгнув шею, опасливо покосился назад. — Кабы я тебя порешить хотел, нечто стал бы я так долго ждать? Мне куда сподручнее было бы сделать это сразу, когда ты сидел ко мне спиной и меня не видел.

Этот довод показался Илейке убедительным, и он немного успокоился.

Когда Илейка проснулся, снег уже разноцветно искрился от солнца. Широко потянувшись, Илейка энергично потер снегом всласть обсосанное за ночь морозом лицо и только тогда вспомнил о своем давешнем знакомце. Резко повернувшись, он увидел, что костер почти догорел, а его товарищ сидит все в том же положении, что и накануне, разве что изгиб его спины стал более выпуклым, а обнаженная голова, с которой слетел безобразный заячий треух, бессильно упала на грудь.

— Что ж ты меня не разбудил? — с укором воскликнул Илейка, легонько ударяя спящего по плечу.

— Ты так солодко спал, что у меня язык не поворотился, — улыбнулся тот, широко зевнув, и Илейка увидел, что у незнакомца не хватает нескольких зубов на обеих челюстях.

После более чем скромного завтрака, который Илейка опять великодушно разделил с новообретенным товарищем, двинулись в путь, к вящему неудовольствию Беска, который вдруг обнаружил, что его ноша почему-то стала вдвое тяжелее. Илейке показалось странным, что его давешний знакомец набился ему в попутчики, даже не удосужившись выяснить, куда тот направляется; но что-то побудило его воздержаться от расспросов. «Должно быть, просто бродяга, из тех, кому все одно, куда идти», — решил Илейка.

Но, было ли предпринятое незнакомцем путешествие дальним или близким, оно подошло к концу гораздо быстрее, чем Илейка мог себе представить: едва они проехали пару поприщ, как в мертвенной тишине зимнего леса, нарушаемой лишь пугливым похрустыванием не выдержавших тяжести снега веток, явственно прозвучал троекратно повторившийся протяжный рев лося. Незнакомец беспокойно огляделся и тронул Илейку за плечо.

— А вот здесь мы, пожалуй, и расстанемся, — сказал он и, когда Бесок остановился, неловко спрыгнул с крупа на снег. — Благодарствую, что не бросил ты прохожего человека одного в лесу подыхать, разделил с ним и ночлег, и харч, и дорогу. Скажи хоть, за кого мне бога молить?

Илейка назвал себя.

— Ну, а меня Парфеном кличут. Прощевай, друже Илюша, может, и свидимся еще.

— Гляди не угоди на рога к сохатому, — предостерег его на прощание Илейка.

Парфен только махнул рукой и торопливо зашагал в ту сторону, откуда послышался рев. Проводив его недоуменным взглядом — и что только могло понадобиться тому в безлюдной чаще! — Илейка вскоре позабыл о своем странном попутчике.

Когда на исходе дня Илейка въезжал в Гошево, сердце его учащенно билось. Даже странно — и радости здесь вроде видел мало, а вот поди ж ты... Памятуя предостережение старосты, Илейка на всякий случай надвинул шапку на брови: ни к чему, чтобы посторонние прознали о его приезде; чего доброго, боярин Терентий и впрямь вознамерится возвратить себе своего бывшего обельного холопа! Но эта предосторожность, скорее всего, была излишней: теперь в Илейке нелегко было узнать того юношу, чуть ли не отрока, который много лет назад не по своей воле покинул село. Здесь же почти ничего не изменилось. Даже с закрытыми глазами Илейка мог бы без труда провести своего коня вдоль пересекающихся друг с другом не всегда прямых порядков изб к белеющей на холме островерхой громаде боярского дома.

От реки легко, словно не ощущая тяжести двух наполненных студеной водой ведер, поднималась молодая женщина. Левой рукой она придерживала лежавшее на плече коромысло. Когда женщина подошла поближе, Илейка узнал в ней слегка раздобревшую Авдотью, в былые времена состоявшую при боярыне ее личной горничной. Илейка от души обрадовался этой встрече: Авдотья всегда была дружна с его сестрой и уж наверняка знает, где он сможет разыскать свою дорогую Иришку.

— Не пустишь ли, бабонька, переночевать проезжего человека? — с улыбкой обратился он к женщине, когда их пути пересеклись.

Авдотья окинула Илейку равнодушным взглядом.

— Отчего же не пустить? — ответила она со спокойным радушием, очевидно, не узнав. — Место найдется.

Улыбка приезжего стала еще шире, в глазах запрыгали лукавые огоньки.

— А вот я тебя сразу узнал, Дуняша, — с шутливой укоризной сказал Илейка и весело рассмеялся в ответ на удивленный взгляд женщины. — Да Илейка я, брат Иришкин, неужто на себя стал непохож?!

Теперь черед удивляться настал Авдотье: молодая женщина вдруг изменилась в лице и, смешавшись, потупила взгляд в землю, словно эта встреча была ей неприятна.

— У-у! Да я вижу, мне здесь не рады! — с обидой в голосе, но все еще сохраняя игривый тон, протянул Илейка. — А я вот Ирину повидать приехал, думал, ты мне подскажешь, где сыскать ее.

Авдотья смутилась еще больше. Коромысло слегка покачнулось, и немного воды выплеснулось на голубоватый, вымощенный вечерними тенями снег.

— Не найдешь ты здесь Ирину, — тихо произнесла наконец Авдотья, избегая смотреть на Илейку. — Нету ее...

— А где она? В другое село была взята? Да говори же, не томи! — теряя терпение, крикнул Илейка.

Уронив коромысло на снег, женщина закрыла лицо руками и разрыдалась.

— Нету ее, совсем нет, разумеешь? — с трудом вымолвила Авдотья сквозь слезы. — Померла твоя Ирина...

Илейке показалось, что конь под ним растворился в воздухе, а сам он, лишенный опоры, камнем летит в неожиданно разверзшуюся внизу бездну.

— Померла? — растерянно переспросил он, еле шевеля ставшими вдруг сухими и непослушными губами. — Когда? От чего?

— Как уехал ты в Москву, — всхлипывая, проговорила Авдотья, — в ту же ночь боярин отдал Иришу ведуну; такую, вишь, плату определил тот за то, что спас боярыню... Затем и услали тебя, абы не помешал... Ну, кликнул, значит, Иришу боярин, и с той поры никто ее, окромя него да проклятого колдуна, живою не видал. Наутро хватились — нет нигде. А на другой день приезжают бенимские мужики, спрашивают: не пропадала ли у вас девка? Оказывается, нашли ее, сердешную, в Похре, в трех поприщах от Бенимского. Ну, отрядили Сыпа забрать тело. Я как глянула — у меня чуть сердце не разорвалось: лежит на телеге босая да простоволосая, личико снега белее... — Здесь Авдотья снова залилась слезами. Немного успокоившись, она продолжала: — Как бабы наши по ней убивались, и сказать нельзя! А боярин хоть бы слезинку пролил — ходит как ни в чем не бывало и очей своих бесстыжих не потупит. Нет в таких людях ни совести ни страху божьего; мы для них что букашки — одной больше, одной меньше... Похоронить по-хрестьянски и то не дали: поп отпевать не стал и на погост снести не позволил — не положено, говорит, тех, что сами себя жизни лишили, на освященной земле погребать. Уж как умасливали его — ни в какую! Так за оградой, в овраге, и закопали голубку нашу, точно скотину бессловесную. Только что бы там поп ни говорил, — с вызовом добавила Авдотья, и ее большие синие глаза потемнели от гнева, — я Ирину каждый день в молитвах поминаю и свечку за нее ставлю: не как за самоубийцу — как за убиенную!

1 ... 53 54 55 56 57 58 59 60 61 ... 89
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?