Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения - Джеймс Амбуэлл

волн окружали её лёгкой причудливой дымкой, в которой она могла различить очертания паривших фантастических тварей. Кэтрин вскрикнула, и те ответили ей приглушёнными завываниями. Она заплакала, ей хотелось увидеть бледные лица странных крылатых существ. Туман сгустился, окружив её плотной стеной, а затем потоком хлынул в задыхающийся рот и устремился к измученной душе. Она превратилась в такое же существо, парившее на волнах эфира.

Кэтрин проснулась от шума северного ветра, бившегося в окно её спальни. Она застонала ему в унисон, не желая стряхивать с себя остатки сна, но ветер был настойчив. В конце концов, она выбралась из постели, пошатываясь, подошла к окну и опустилась перед ним на колени. Шторы в её спальне никогда не были задёрнуты, поскольку ей нравилось наблюдать за ночным небом, уютно устроившись в своей кровати. Кэтрин смотрела на раскинувшуюся перед ней панораму овеянного легендами Кингспорта. Она приехала сюда на деньги, оставленные ей тётей, которая тоже любила искусство и поощряла поэтический талант Кэтрин. Услышав об этом очаровательном городке в Новой Англии, где процветало большое сообщество художников и поэтов, она приехала искать утешения после нелепого нервного срыва и в поисках вдохновения. Постепенно она снова начала сочинять, и в течение двух месяцев закончила черновик своего цикла сонетов.

Но Кингспорт дал ей нечто большее, чем просто вдохновение для творчества — богатое общение, которое ей нравилось всё больше и больше. Одним из его лучших источников стал «мужлан», о котором говорила миссис Китс, некий поэт по имени Уинфилд Скот[184]. Кэтрин встретила его в публичной библиотеке, где тот проводил целые дни за чтением, греясь и притворяясь, что пишет, хотя он уже много лет не публиковал новых работ. Ежемесячный чек обеспечивал ему достаточный запас алкоголя, помогавший бороться с личными демонами. Ночи же он проводил, завернувшись во множество одеял и спальных мешков на широком крыльце ветхого коттеджа, известного среди горожан как дом странного джентльмена, которого все называли «Страшным стариком". Поговаривали, что когда-то он был морским капитаном и на момент смерти достиг весьма преклонного возраста. Во время своих путешествий он научился неведомым ритуалам и тайным церемониям, и людям не нравились большие, причудливо раскрашенные камни, стоявшие в высокой траве его двора словно древние идолы.

Респектабельные жители Кингспорта недолюбливали Уинфилда, потому что он спал в месте, которого все избегали. Кэтрин устроилась на неполный рабочий день в маленькое кафе, скорее чтобы избавиться от скуки, чем ради денег, и у неё вошло в привычку забирать после смены остатки еды и относить их «одинокому поэту". Она находила его компанию приятной, а ум и эрудицию весьма богатыми, что совершенно не вязалось с его неряшливым внешним видом. И ко всему прочему, Уинфилд был знаком с молодым художником, который так таинственно исчез.

Кэтрин встала и подошла к висевшей над кроватью картине Джереми Блонда. Она коснулась пальцами изображённой на ней нечёткой фигуры на плоту, разглядывая пряди волос, выбившиеся из-под капюшона или погребального савана. Но были ли это волосы, или же лохмотья, а может вьющиеся лозы растения или морские водоросли? Она рассматривала небольшую стайку призрачных существ, парившую в тумане. Как странно, что они не имели чёткой формы. Возможно, это были чайки или большие летучие мыши, но разве бывают у летучих мышей такие бледные лица? Ей никак не удавалось сосчитать их количество, находя в тумане то семь, то десять существ. Как великолепно художник отразил их неземную грацию. Она с любопытством изучала плот. Был ли он составлен из гнилых брёвен, связанных вместе верёвками, или же это были большие раздробленные кости, оплетённые сетью обескровленных вен? Призрачная фигура стояла на самом краю плота, закутанная в мантию из сверкающего тумана и чернильно-чёрной тени.

Кэтрин ещё раз перечитала сонет, нацарапанный на листке старой бумаги. Работая до изнеможения над собственным циклом сонетов, она устала от стихотворной формы, но это произведение пленило её, и она произнесла его строки вслух:

Плыви ко мне в густом тумане,

И поцелуй мой череп древними устами,

Прильни ко лбу холодными губами,

Не знавших смертных слов.

Тебе неведом смертный голос,

И страсть грудь не теснила,

Тебе неведом смертный разум,

И смертного жизнь не имеет силы.

Я слышу хриплый голос твой в тумане,

Средь распростёртых крыльев шелеста,

Поющих крыльев теневых созданий.

Я слышу заклинание, целующее душу.

Я слышу заклинание, меняющее плоть и кости.

Я расправляю обретённые мной крылья.

Интересно, подумала она, хотя и немного однообразно. Стихотворение, безусловно, служило дополнением к картине, и эти пленительные образы пробудили в её сердце странную страсть, ей до боли захотелось понять душу того, кто их создал.

Когда ближе к вечеру её смена в кафе подошла к концу, Кэтрин забрала небольшой алюминиевый контейнер с горячей едой и отправилась к заброшенному коттеджу на Уотер-стрит. День был солнечным, но прохладным. Она вальсировала по пути к старому дому, и остановилась лишь однажды, когда встретила группку детей, разыгрывавших сценки. У каждого ребёнка была тонкая деревянная палочка с закреплённой на ней бледной маской из папье-маше. Кэтрин засмеялась, наблюдая, как малыши танцевали и резвились, а затем внезапно застыли, превратившись в живые фигуры. Дети услышали её смех и протянули к ней свои крошечные ручки, приглашая присоединиться к их забавной игре. Очарованная их невинностью, Кэтрин на мгновение изящно закружилась, а затем упала на колени. Над ней возникли бледные бумажные лица. Она подняла руки, словно те были крыльями, и в этот момент налетел вечерний ветер, казалось, стремившийся подхватить её. Прелестный ребёнок наклонился, чтобы поцеловать её в шею, а затем они всей гурьбой с визгом убежали в сторону заката.

Кэтрин продолжила свой путь, пока перед ней не предстал небольшой коттедж, окружённый корявыми деревьями и сгущающейся темнотой. Её руки прижались к холодному металлу ворот, и она на мгновение задержалась, чтобы взглянуть на раскрашенные камни, причудливо расставленные в высокой пожухлой траве. Вид этих камней всегда приводил её в замешательство. Их расположение, казалось зловещим, словно это было сделано с какой-то непостижимой целью. Именно камни и то, как свет звёзд играл на их окрашенной поверхности, заставляло горожан держаться подальше от старого морского капитана, когда он был ещё жив. И именно они отпугивали людей от дома после его смерти.

Кэтрин увидела мужчину на крыльце, который улыбался ей, устроившись в своём гнезде из одеял с бутылкой виски в руке.

— Ах, милая Кейт, ты пришла составить мне компанию?

Она села рядом и протянула ему своё подношение.

— Здесь немного ростбифа с картофельным пюре и кукурузой.