Триггер убийства - Юлия Фёдоровна Ивлиева

придумывать приходится, чем ее занять, чтобы она новых правил и регламентов не нашла.

– А теперь разделяем кучу характеристик, качеств и сценариев поведения на двух человек, – продолжила специалист по психопатологии. – Непосредственно по убийце – это желание запугать, быть страшным и сильным. Демонстрация своего превосходства и власти над жертвой. При этом его самого не отпускает страх, ощущение себя маленьким и ничтожным. Эмоциональные качели. В процессе хищник напитывается осознанием себя сильным и могущественным, но позже это чувство сходит на нет и снова проявляются страх, боязнь, уничижительное отношение к себе. – Вергасова щебетала, словно неугомонная птичка, выписывая характеристики, выбралась из одеяла и размахивала руками. Затылком она чувствовала, что Григорий кивает. Она воспринимала это как согласие.

Самбуров пытался держаться, но сознание путалось и усталость брала свое. Ему ужасно хотелось спать. Он клевал носом в затылок Киры и снова вскакивал.

Подполковник не оспаривал истину – мужчины выносливее женщин. Но, выработав ресурс выносливости за день, он нуждался в полноценном отдыхе. В отличие от Киры, страдающей хронической бессонницей, в его крови не бушевал дикий коктейль из адреналина, норадреналина и дофамина. Его пики активности не распределялись рандомно по всем суткам. Ночью он хотел спать.

Но если преступники и жертвы могли подождать до завтра, то специалист по психопатологии – нет. Она требовала немедленного участия в своих изысканиях.

– А вот второй… Он рационален, организован, хладнокровен, методичен, хорошо разрабатывает стратегию действий и отдает себе отчет, зачем он это делает. Никаких игр – он точно не желает попасться. – Слова девушки слились в бормотание. Самбуров спал.

Проснувшись, Григорий обнаружил Киру на полу в гнезде из листочков и полотенца, она мирно спала, свернувшись комочком. Едва он поднялся с кровати, Кира вскочила и уставилась на мужчину.

– Ты считаешь, что убийцей кто-то руководит? Отдает распоряжения? – продолжил ночной разговор Самбуров. – Убийц двое?

– Не только отдает распоряжение, он выбирает жертву, заманивает в условное «логово», сам участвует в пытках и убийстве, он контролирует все, ну и вывозит труп. – Кира разобрала листочки, оставив только два. Она тянулась, разминала шею и спину, выписывая грациозные восьмерки телом.

– Если очень упростить, ты считаешь, что кто-то умный и рациональный управляет неким психом в своих интересах? – уточнил Григорий. У него болела голова.

– Да, – кивнула довольная Кира. Она пританцовывала, глаза сияли, девушка довольно шмыгнула носом. – Если упростить все детали, то так и есть. И не просто управляет в своих интересах, а не оставляет своих следов, делает все, чтобы в инциденте присутствовал только тот, который кусает.

Кира искренне радовалась получившейся у нее картинке. У нее все сложилось, она угадала, она умница-красавица. Трупы, жертвы, над которыми издевались, псих, которым манипулировали в своих интересах, следствие, которое не успевает за маньяком, – все это было вторичным. Отработка мотивов, воспроизведение логических цепочек, работа следствия – это потом. Кира Вергасова решила задачку. Она счастлива.

– Ты говорила, что кусать и выдирать печень – это состояние безумия, моменты, когда убийца не отдает себе отчета, – напомнил Самбуров, прищурив глаза. – Такое можно устроить специально? Этим можно управлять? Ну, допустим, настолько безумное чудовище существует, сидит у кого-то в клетке, на цепи, его иногда надо кормить, ему, как минотавру, приводят жертву. Жертву отлавливают нужную, условно неугодную. – Самбуров провел пальцами по лбу и волосам. Помолчал, подумал и сказал: – Эту жертву доставляют в клетку, минотавр ее кусает, убивает, связывает, и от трупа избавляются.

Кира кивнула.

– Татуированный, сидевший в ресторане с Андреем Родионовым? – Подполковник задал вопрос и замолчал.

Кира нахмурилась. Думала.

– Мало информации. Может быть и тем и другим. Может вообще не быть убийцей.

– Он явно не сидит на цепи и в клетке не живет. Он по улицам шастает, в ресторане ест, с людьми разговаривает. – Самбуров смотрел, как на лбу девушки прорезаются морщины, а губы складываются в трубочку от размышлений. – Он разгуливает на свободе, потом по щелчку пальцев возвращается в клетку и превращается в зверя. Такое возможно? Управлять зверем, отдавать ему команды, такие команды, как покусать и вырвать печень человеку… Предсказывать действия животного возможно?

– Очень сложно. Очень. – Кира качалась назад и вперед на пятках, жевала нижнюю губу, как всегда в периоды задумчивости. – Можно. Можно так управлять человеком. Как угодно можно управлять. Если знать триггеры, страхи, больные точки и неврозы, иметь определенные врожденные качества. Степень ведомости и власти почти неизмеримы. В истории огромное количество таких случаев. Вашингтон, Медичи, Гитлер, Ришилье, Жанна ДʼАрк, Рузвельт, папа Григорий VII, Наполеон, Черчилль. Яркие личности, искренне верящие в то, что говорят, – Кира округлила глаза, обращая внимание на поправку, – на тот момент, когда говорят! Они вели за собой толпы, страны, нации. Манипулировали, стоя на трибуне, призывая, шепча на ушко и проникая в мысли. Можно, товарищ подполковник, управлять и манипулировать можно. Сколько вы на своем пути встречали мошенников, цыган, которые буквально одурманивают, парализуют? Что потом говорят жертвы? – Вопрос был риторическим, но Кира получила на него ответ.

– Бес попутал!

Вергасова пожала плечами и торжествующе развела руками:

– И бесов таких немало. Масштабы разные. Управление и контроль – весьма болезненная тема для особи, вида «человек», веками не дающая покоя. Иерархия властных функций. Власть.

– Что-то еще? – Самбуров смотрел в упор, но думал о своем.

– Да, – просто сказала Кира. – Когда те люди, которых надо убрать, будут уничтожены, исполнитель, убийца, который кусает, чья кровь и слюни у нас есть, обнаружится сам. Организатор его сольет и останется не у дел, чистеньким и безнаказанным. После этого мы его уже не найдем.

Самбуров помотал головой. Специалист по психопатологии не поняла, поверил он ей или нет. Согласен, что убийц двое, или нет.

Кира пыталась определить, какое время года она любит больше. Когда она жила в Москве, этого выбора не было. Лето. Сейчас она наслаждалась всеми временами года. Даже краснодарская зима, залитая дождем, ее радовала. Но, наверное, весну она любила больше всего. Пожалуй, больше, чем осенний выдох, когда сезон заканчивался. Осень даже в летних городах несет в себе некоторое разочарование, грусть и сожаления, будто что-то закончилось, безвозвратно ушло. Не будет возможности переделать и прожить снова. Весна – это про надежды, про ожидание хорошего и светлого, про мечты.

Она сидела на террасе отельного ресторана, закинув ноги на перила, и смотрела в морскую даль. Рядом стоял маленький термос с кофе, его она принесла из номера. Дрип-пакет с лучшим сортом кофе, кулер с горячей водой – и большая чашка наслаждения готова. Завтрак еще не начался. За ее спиной на кухне суетились повара, выставляя мармиты и подносы на длинные столы. Кира витала в своих мыслях.

Что она не видит в этом деле? Где ошибается? Ей казалось, она сидит внутри кокона с торчащими концами ниток