Верь в меня - Олег Рой

– Ой, это вы меня простите, – смущенно махнул рукой Виктор Семенович. – Надеюсь, я своим вторжением не помешал…

– Наоборот, – усмехнулся Денис, разбирая пакет, принесенный из магазина. – Скрасите мое одинокое существование. К тому же я чертовски голоден. Чай – это так, у меня есть кое-что поинтереснее. Не одному же мне все это поглощать. Надо достойно проводить старый год. Сейчас…

Выгружая продукты, Вишняков фыркнул. Собираться повеситься и накупить всяких деликатесов! Вот повесился бы он, и все это протухло бы. То есть визит дьявола и здесь оказался не лишним. Хоть Денис и не просил, но он остался в живых… Чувствовать себя живым оказалось не так уж и плохо. По крайней мере, можно еще раз основательно все обдумать. А думать – это процесс полезный. Тем более в две головы.

– Предлагаю выпить, – бодро сказал Денис. – Да не переживайте вы так. Не стоит на меня смотреть как на законченного алкоголика. Во-первых, мы сейчас будем мощно закусывать, а во-вторых, разговаривать. Спорить. Ловить истину за хвост. Если она существует, эта истина, то она в вине и в том, что мы оба хотим есть и общаться. Потому что мы пока живы…

Старичок посмотрел на него с благодарностью. Они сели за стол и принялись за курицу. То, что Золотарев бедствует и часто сидит на голодном пайке, но при этом интеллигентен до мозга костей, было видно по тому, как он ее ел. Не жадно, не торопливо, а с тем бессловесным и тихим и смиренным «наконец-то». А Денис ощутил, что за этот день прожил несколько лет – слишком много событий для него одного. И, как ни странно, они его не то чтобы успокоили, а просто примирили с тем, что в жизни может случиться всякое. И это «всякое» еще не конец света.

Они проводили старый год виски. Двух рюмок оказалось для Виктора Семеновича достаточно, чтобы он сделался более словоохотливым. Но на этот раз гость не стал рассыпаться в извинениях, а стал делиться информацией. Да такой, что у Вишнякова глаза на лоб полезли.

– Я, милый мой человек, в науке с младых ногтей, – благодушно поведал Золотарев. – Пришлось в свое время помотаться и по нашей стране, и по другим. И изучение языков – это великое дело!

– Я вот английский и то с грехом пополам знаю, – признался Денис. – А вы какие языки знаете?

– Ну, кто-то называет меня полиглотом, – скупо улыбнулся Виктор Семенович. – Но до этого далеко, конечно. Романо-германская группа языков, славянская, арабский, фарси, немного читаю на японском – о-го-го, какие интересные тексты попадаются…

– Поразительно, – пробормотал Денис, ощутив вдруг себя ничтожным мальчишкой.

Ему никогда не давались языки, в школьные и студенческие времена он едва вытягивал их на троечку. Впрочем, в них не было особой необходимости…

– Я историк, историк литературы по одному образованию, – продолжал меж тем порозовевший Золотарев, – если смотреть на предмет уже, то меня можно назвать профессором демонологии.

Он несколько смущенно хохотнул, а Денис подумал, что ослышался.

– Как вы сказали? – переспросил писатель.

– Демонологии, – глядя на него ясными глазами, повторил Виктор Семенович.

«Так, – пронеслось в голове Вишнякова. – А ведь «друг» снова не обманул. Он обещал мне помощь специалиста-историка… и вот он, историк. Оперативно, впрочем, как всегда. Мало того, ориентируется в интересующей меня теме…»

– Я, знаете ли, еще будучи студентом, исследовал феномен дьявола в литературе. В годы моей молодости интерес к этой отрасли был особо велик, – продолжал плешивый историк с лиловой бородавкой, неторопливо и деликатно обсасывая куриную косточку. – Потом времена изменились, но что уж, я-то загорелся уже и остался на долгое время одним из немногих советских литературоведов, ориентирующихся в этой теме.

– Ну, тут уж просто необходимо пригубить еще чарочку, – кивнул головой писатель, разливая виски. – И, надеюсь, вы меня просветите. Хотя бы азы. Как ни странно, этот предмет меня в последнее время меня крайне интересует…

– С удовольствием, молодой человек! – воодушевился Золотарев. – И то и другое с превеликим удовольствием!

И они пригубили еще по «чарочке».

– Ну что ж, азы так азы… А вам скучно не будет? – спохватился Золотарев.

– «Ни в каком случае, мессир, ни в каком случае», – пошутил Денис.

Если бы он был абсолютно трезв, такая тема, особенно в жизненном контексте – контексте именно его, вишняковской, жизни – повергла бы его в новый стресс. Однако виски делало свое дело, прибавив Вишнякову смелости.

– Ну-с, – говорил историк, дирижируя куриной косточкой, аки булгаковский Азазелло. – Сейчас, слава Богу, нам не нужно себя ограничивать энгельсовской версией происхождения религии, хотя она считается едва ли не каноном. Анализ самых древних источников, сравнение разных мифов приводит ученого к одной интересной мысли – изначально у человека существовало представление о двух началах, глобально отождествляющих собой Добро и Зло. С расселением Homo Sapiens по Ойкумене понятия добра и зла претерпевали солидные изменения, а трансформация языка в изолированных группах привела к тому, что менялись даже сами имена (или в данном случае названия) верховных божеств, изменялись до неузнаваемости.

Далее, с увеличением контактов между разными группами людей – племенами, городами, государствами – возникли сначала религиозные войны, выяснения, чья религия истиннее. Но всякая война заканчивается перемирием, и условием этого перемирия стало примирение племенных божеств. Так возникло язычество. Из изначальных двух сил появились сотни богов и божков, при этом после примирения разных идеологических платформ понятия добра и зла часто размывались так, что в конце концов бывшие условные дьяволы занимали места рядом с богами – так случилось с Баалом, Гекатой, Анубисом… Вскоре само понятие Бога и дьявола исчезло, стерлась всякая разница между ними, но примитивное сознание тем не менее помнило, что в конце между светом и тьмой происходит финальная битва. То есть Локи мирно жил в Асгарде до тех пор, пока не набедокурил, был наказан, обиделся и когда-нибудь устроит назло всем Готтендаммерунг.

«Довольно интересно, и совсем не так, как это преподавали в школе», – подумал Денис, снова разливая виски и подкладывая закуску на тарелку раскрасневшемуся историку.

Неоднозначным был его визит. Вишняков присматривался к гостю и раздумывал, как относиться к этому новому явлению. Да, конечно, историк литературы, полиглот, еще вдобавок и демонолог был очень ему нужен и интересен. Но это казалось… роялем в кустах, слишком уж на заказ. И слишком много в последнее время было странных личностей, которые оказывались попросту фантомами. Начиная с косой аптекарши, которая, продав ему снотворное без рецепта, исчезла неизвестно куда, Лекарство, правда, отлично действовало. Но этот случай оставлял странное послевкусие. Не бывает так в реальной жизни! Что же тогда реальность? И как Денису относиться к главному вопросу теперешней жизни – его почти дописанному роману? Как ему относиться к самой концепции романа? «Дьявол – это благо». Когда «друг с той стороны» появился в жизни Вишнякова, эта жизнь понеслась кувырком, хотя, казалось бы, ничего злодейского и не происходило. Ну, любовницу завел. Допустим, она появилась именно там, где произошла встреча писателя с Сатаной. Но Маргарита – это просто Маргарита. На ее месте могла бы оказаться какая-нибудь Светлана, Люда или Анна. Или не могла? Кто же скажет. А то, что Вишняков поддался похоти, так сам дурак… Любовница, однако, не поссорила его с женой, ее появление не привело к разводу. В этом была не заслуга Дениса, скорее, заслуга жены. Если она даже и догадывалась о чем-то, то не стала обострять ситуацию, и все сошло на нет.