Моя лучшая студентка - Алена Энн

так же, как и ты. Ужаснейшее стечение обстоятельств! У небес просто отвратное чувство юмора! Столкнуть в одном помещении двух пьяных, отчаявшихся людей… К н и г о е д. н е т

До моих ушей донесся грохот и сдавленный вскрик. Сердце дрогнуло. Разом остановив свои бесполезные метания, я рванул в ванную. Нина сидела на полу и куталась в полотенце.

— Я поскользнулась, — всхлипнула она. — Нога болит.

— Не шевелись.

Подхватив Нину на руки, я понес ее в комнату. Легкая как пушинка и такая беспомощная в моих руках. Осторожно, чтобы не причинить еще большей боли, я усадил ее на кровать.

— Покажи, где болит.

Из-под полотенца показалась стройная ножка, а мое сердце заколотилось как ненормальное. Успокойся, Корнилов, сейчас ты должен думать о том, как оказать ей помощь, а не о том, как будешь касаться обнаженной кожи. Нервно сглотнув, я осторожно притронулся к лодыжке, принявшись ощупывать ногу. Нина вздрогнула.

— Здесь больно?

— Немного.

— Припухлости нет, скорей всего просто легкий ушиб. Думаю, к утру пройдет.

— Жаль, что не все проходит так быстро, — тихо проговорила она, опустив взгляд, и только сейчас я обратил внимание на то, что лицо девушки все черное от потеков туши.

Вздохнув, я достал из ящика стола влажные салфетки и присел рядом, принявшись стирать все это безобразие.

— Не расстраивайся, Нина, все будет хорошо, я обещаю.

— Не будет, — отчаянно закачала она головой, и в печальных глазах, которые сейчас казались изумрудными, заблестели слезы. Она была не здесь, не со мной, томилась в котле собственных переживаний, и я не мог спокойно смотреть на это. Обхватив ладонями бледное личико, заставил посмотреть на себя. Вздрогнув, Нина застыла взглядом на моих губах и судорожно вздохнула. — У тебя случалось такое, что ты чего-то ужасно-ужасно хочешь, но понимаешь, что это тебе недоступно? Это так печально, и это… разрывает тебе сердце от того, как сильно… Я так сильно…

Девушка смолкла, не договорив, а я не удержался от вопроса.

— И чего же ты так ужасно хочешь, Нина?

В зеленых глазах на мгновение застыла мука, а в следующую секунду Нина порывисто подалась мне навстречу. Обхватив за шею, страстно прижалась губами к моим губам. Мое сердце остановилось, пропустило несколько ударов, а затем рвануло с такой силой, что дыхание перехватило. Ее нежные, горячие губы ласкали мои с каким-то отчаянным исступлением. Это ты, Корнилов. То, что она ужасно-ужасно хотела — это ты. Осознание этого жаром разлилось по телу. Я больше не мог это контролировать. Завладел желанными губами, яростно ответив на поцелуй. Мало… как же мало мне этого было. Мое тело желало ощутить ее еще ближе. Обхватив тонкую талию, одним рывком усадил девушку к себе на колени. Нина ахнула, уставившись на меня огромными глазами. Чего ты ожидала, девочка, от того, кто сходит по тебе с ума? Моя слабость, мое наваждение… Мы застыли, напряженно глядя друг другу в глаза. Только гулкое биение наших сердец и громкое, тяжелое дыхание прорезали застывший воздух. А затем прохладные пальчики коснулись моего лица. Пройдясь по щеке, обвели линию подбородка. Перехватив хрупкую ладонь, я коснулся губами запястья. Нина шумно выдохнула, и я ощутил, как часто запульсировала голубая венка под полупрозрачной кожей. Ее реакция на меня пьянила, доводила до сумасшествия. Только вот правдивая ли? Сколько Нина выпила прежде, чем пришла ко мне? Мысль об этом резко отрезвила меня. Хорош же ты, Корнилов. Воспользуешься состоянием девушки? Неохотно я отпустил руку Нины.

— Ты пьяна, Нина, а я… прости, не знаю, что на меня нашло, я не хотел.

— Не обманывай. Я видела это в твоих глазах. Ты хочешь того же самого…

И вновь все тело в огне. Ее поцелуй такой неистовый, страстный. Заставляет меня забыть, сдаться… Я должен прекратить это. Я старше, я мудрее, а она всего лишь запутавшийся ребенок… Я могу себя контролировать… обязан… я…

Эти бессвязные мысли бились в моей голове, пока я отчаянно пытался не сойти с ума от ее поцелуев. Нежные ладони скользнули по моей груди, ниже, забрались под футболку, заставив отчаянно забиться сердце. Я совсем не сопротивлялся, когда руки Нины начали освобождать меня от нее. Плохо помню, что происходило следующие несколько минут. Очнулся лишь от тихого вскрика. Стройное обнаженное тело пылало подо мной, не знаю, когда успел освободить ее от полотенца.

— Прости…

Отпустив тонкие запястья, которые так грубо сжимал своими руками, я нежно поцеловал красные отметины.

— Нет, не останавливайся.

Судорожно задышав, Нина выгнулась мне навстречу. Боже… крутанувшись, я усадил девушку на себя. Упиваясь долгожданным ощущением тяжести ее тела, коснулся губами нежной шеи. Улыбнулся, когда Нина ахнула, стыдливо прижавшись ко мне и покраснев до корней волос. Во что же ты ввязала нас, моя маленькая, скромная девочка? Сейчас от полного безумия нас отделяют только твоя стеснительность, крохи моего благоразумия и плотная ткань джинсов… Скользнув ладонями вниз по напрягшейся спине, с силой прижал к себе, давая возможность в полной мере ощутить, что она творит со мной. Нина ахнула, широко распахнув глаза, в которых читался легкий испуг. Моя маленькая, невинная девочка…

— Не бойся меня…

Бережно очертив линию желанных губ, укладываю ее на постель. Превозмогая желание, встаю и подхватываю футболку.

— Куда ты?

Тут же закутываясь в полотенце, Нина подскакивает вслед за мной.

— Я переночую в машине.

— Нет!

Смотрю в глаза, полные страха, отчаяния и неуверенности.

— Если я останусь, наутро ты об этом ужасно пожалеешь.

— Не пожалею. Я все решила. Я хочу… тебя. Я хочу тебя, слышишь?

Боже правый, помоги мне сохранить хоть какие-то крупицы разума! Ее слова как кипяток по оголенным нервам. Застонав от бессилия, притягиваю к себе свой самый большой соблазн. Ощущаю ее разгоряченное тело даже сквозь это чертово полотенце. Какое адское мучение!

— Мы не можем, Нина…

— Я знаю…

Покрываю яростными поцелуями любимое лицо и шею. И снова оказываемся на кровати, вернувшись к тому, на чем остановились. Нина выгибается, до боли впиваясь пальцами в мои плечи. Совсем осмелев, обвивает изящными лодыжками мои бедра. Дьявол! Борясь с желанием в это же мгновение сделать ее своей, скольжу ладонью по девичьему животу, ниже…

— Макс…, - срывается с ее губ протяжный стон.

— Тише…, - накрываю их своими, вовлекая в страстный поцелуй. Обжигая горячим дыханием, тихо стонет от моих ласк, пока наконец не вскрикивает, широко распахнув глаза.

Мое имя — последнее, что срывается с ее губ. Моя нежная, сладкая девочка. Прости, но это был единственный способ тебя «обезвредить». Улыбаюсь своим мыслям, ощущая, как ее тело