Вивальди - Вирджилио Боккарди

— Понимаю, что это не «Тит Манлий», — соглашался Антонио. — Но уж больно длинны у него речитативы, и нужно что-то придумать, чтобы взбодрить публику.

Вивальди отказался от привычного исполнения речитативов под аккомпанемент клавесина, заменив его оркестром, чтобы полнее выразить драматические коллизии персонажей оперы с их молодым задором, чувствами любви и ревности. Такое не под силу одному клавесину, и необходимо участие всего состава оркестра. Вводя эту новинку, он, как всегда, советовался с отцом. Джован Баттисте было почти восемьдесят, и он вынужден был оставить свою должность в оркестре Сан-Марко, живя отныне в тени славы сына, участвуя во всех его делах и сопереживая его заботам.

Поскольку времени на постановку было мало, а его Аннина была занята в очередной опере, Вивальди пришлось скрепя сердце пригласить другую певицу. Премьера в Сант’Анджело прошла с большим успехом. Уже после первой арии критского принца Ликида «Пока ты спишь» публика пришла в неописуемый восторг. В салоне художницы Розальбы Каррьера вместо привычных колкостей и насмешек возобладало общее суждение завсегдатаев, что рыжий священник поистине велик, а его «Олимпиада» не идёт ни в какое сравнение с поставленной ранее одноимённой оперой на музыку Адольфа Хассе, хотя автор либретто знаменитый Метастазио высказался в Вене о немце как о лучшем современном композиторе. Он не мог сказать иначе, ибо стал официальным поэтом австрийского двора.

В те самые дни помимо разговоров о новой опере рыжего священника венецианцы оказались вовлечёнными в появившуюся в городе азартную игру — лотерею[33]. В построенной Сансовино изящной лоджии у подножия колокольни Сан-Марко, где производилась выемка номеров, с утра толпились люди в надежде заполучить выигрышный номер.

— Только этого нам не хватало, — ворчал Джован Баттиста. — Теперь вместо театра деньги будут тратиться на игру.

Казалось, лотерея, картёжные игры, рулетка в казино Ридотто, карнавалы и театральные постановки — всё было подстроено с явной целью отвлечь внимание граждан от истинного положения вещей, чтобы они не видели, сколь серьёзно больна Святейшая республика, когда у ворот монастыря Сан-Франческо делла Винья по утрам собираются тысячи страждущих получить миску горячего супа и кусок хлеба.

* * *

— О нет, в Верону я не в силах ехать! И не проси, — решительно заявил Джован Баттиста на предложение сына отправиться туда вместе.

После успеха «Нимфы Фида» Вивальди получил приглашение как автор новой оперы и как импресарио, а поэтому нуждался в помощи отца. Со смертью жены, после утомительной поездки в Вену и хлопот с переездом в новый дом Джован Баттиста стал острее ощущать свои годы. В оркестре Сан-Марко он мог бы ещё играть, так как там не было возрастных ограничений, но годы и усталость с каждым днём брали своё. К счастью, не подкачало зрение, и он с удовольствием по целым дням занимался перепиской сочинений сына. Ему помогал внук Пьетро, первенец Чечилии и Антонио Мауро. С детских лет он проявлял интерес к музыке и с помощью деда освоил ремесло нотного переписчика. В свои девятнадцать лет Пьетро был трудолюбивым юношей, умевшим быстро и чётко выполнить работу. А водить по шероховатой бумаге гусиным пером, смоченным густыми чернилами, было вовсе не лёгким делом, требующим сноровки и быстроты при написании нотных знаков, которые у знаменитого дяди скакали и прыгали самым замысловатым образом.

Вивальди крайне ревностно относился к своим сочинениям и постоянно опасался, что переписчики нот могут делать лишние копии и продавать их на сторону. Вот почему он так ценил помощь отца и племянника.

Джован Баттиста не отважился на поездку, хотя и понимал, что сыну пригодились бы некоторые его советы. Отказывать было неприятно, но он успокоил себя тем, что Антонио сам справится с обязанностями импресарио, поскольку это дело для него не новое. Он давно научился извлекать для себя выгоду, обладая безошибочным чутьём при найме певцов.

В конце концов Вивальди отправился в Верону с Анной Жиро и неразлучной Паолиной. Для веронского карнавала в репертуаре театра значилась опера «Аделаида» на сюжет драмы Сальви о властолюбивом короле Италии Беренгарии Первом, правившем в X веке н. э. Сама эта история подсказала Вивальди, в каком ключе написать пространное посвящение Антонио Гримани, вице-капитан-губернатору Вероны, чтобы выразить свои верноподданнические чувства истинного итальянца и гражданина Святейшей республики: «…С падением последних италийских королей бедная Италия, утратив свободу, не смогла освободиться от позорного гнёта чужеземцев вплоть до возникновения доблестной Венецианской республики, которая с момента своего появления и до наших дней свято хранит дух итальянской свободы и по воле Божьей будет хранить его в веках».

Это посвящение породило множество кривотолков. На Сан-Марко в кафе «Триумф Венеции» можно было услышать такие мнения:

— Неужели наш Вивальди заделался штатным патриотом?

— Да, и он мечтает о свободной Италии под защитой сильной Венеции!

— Хитёр рыжий священник! У него наверняка есть свои основания, чтобы такое написать.

— Возможно, за этим кроется некая договорённость с дожем или с кем-то из послов.

Но Вивальди был искренен и хорошо знал, что Венеция не единожды отвергала предложение Франции и Германской империи вступить с ними в сговор во имя сохранения своего особого положения единственного государства, способного возглавить объединение Италии. Как-то за ужином в разговоре с отцом и братом он с горечью признал:

— У Венеции нет больше голоса в Европе.

Прочитав его посвящение вице-губернатору Гримани, Анна Жиро тоже не удержалась и высказала о нём своё мнение:

— Вы, несомненно, очень практичный человек в жизни. Достаточно перечитать другие ваши посвящения, чтобы в этом убедиться.

Вивальди промолчал на это замечание своей Аннины. Видимо, не зря он поручил ей партию героической Аделаиды, супруги одного из италийских королей. Анна смогла довольно точно определить это характерное свойство дона Антонио, привитое ему практичным отцом, извлекать пользу из любого представившегося случая. Ещё ранее она заметила эту черту своего наставника, вынудив его признаться, что он никогда не был концертмейстером[34] герцога Лорены. И зачем ему понадобилось представлять себя таковым в одной из театральных программок?