Последняя из рода сирен - Мария МакГальма

Мужчина застонал прямо в укус, продолжая делать сильные вращательные движения пальцами. Поддев край кружев, он сдвинул ткань в сторону, касаясь плоти своей рукой, и эти ощущения не шли ни в какие сравнения с тем, как это было поверх ткани.

Не успев сгореть от стыда, я почувствовала, как он вытягивает мою кровь, и тело начинает дрожать от дикого, первобытного чувства. Огненная лава заменила мои жилы, возбуждение от его сильных, неторопливых, неизменно властных глотков и сокрушительных движений пальцев бросило меня словно в кипящий котел. Перед глазами взорвались звезды, и я ощутила в теле невероятную легкость, будто наконец-то смогла освободиться от неумолимого голода. Это было слишком…

Через секунду я потеряла сознание.

Глава 42

Я сидела на гладком черном камне в одной ночнушке, совсем не ощущая холода. Место было мне знакомо, я не испугалась, напротив мне стало любопытно, отчего ОН решил меня призвать. Поверхность камня была гладкой, я весело болтала босыми ногами, как вдруг ощутила присутствие древней, мощной силы. Она буквально прошлась по каждой клеточке моего тела, взметнула мои волосы вверх и отступила в сторону, где стоял его трон. Похоже, ОН сегодня не в духе. Я затихла, вращая головой.

— Я велел тебе держаться подальше от него.

Звуки раскатистого как грома голоса прошлись по стенам храма, отражаясь эхом. Перед глазами замелькали воспоминания.

— От кого? — звонко спросила я, всматриваясь в огромный темный силуэт, вальяжно восседающий на своем мраморном троне.

Скрип от когтей, вцепившиеся в мраморные подлокотники, заставил меня поморщиться. Только сейчас я поняла, что нахожусь в храме Черного Бога. Это то самое место, куда меня вел мой создатель. Именно на этом алтаре я должна буду пролить свою кровь.

— Тяжело мириться с отсутствием полной силы… — недовольно проворчал мужчина на троне. Он был огромен. Своей ступней он мог бы раздавить меня как букашку, но я не боялась его. Он бы не причинил намеренный вред той, кто могла помочь ему обрести свое былое тело. — Нужно подождать еще, пока ты не вспомнишь.

— Вспомню что? — спросила я и скорчилась от боли.

Воспоминания хлынули в меня потоком.

Каждый раз проваливаясь в глубокий сон, Черный Бог встречался со мной на задворках моего разума, вкладывая мне крупицы знаний и своих планов. Ему было так проще связываться со мной, но в таком способе общения был один крупный изъян — просыпаясь там, в реальной жизни, я не помнила ровным счетом ничего.

В прошлый раз я спросила у него — для чего эти встречи, ведь я все равно все забуду, но он уверял, что я все вспомню, как только окажусь в его храме на Темном Континенте. Тогда я не стану мешкать и смогу исполнить свое предназначение.

Это отличалось от того, что происходило, когда я умирала. В той пустоте Черный Бог являлся мне в первозданном виде. Он был голосом, звучавшем повсюду. Ему приходилось провести в забытии не одну сотню лет, чтобы воскресить меня вновь и дать пару мгновений, чтобы я изменила ход истории и спасла свою жизнь.

Мой щеки густо покраснели, когда я вспомнила о том, чем мы сейчас занимались с Асфаром. Черный Бог был в моем разуме, здесь для него не существовало никаких тайн и секретов, я была как на ладони.

— Вижу, вспомнила. — ехидный голос пробирал до мурашек. Наверное, я заснула после тех ошеломительных удовольствий, которые Асфар доставил мне… Что же произойдет, если он не станет сдерживаться?

— Даже думать не смей! Я велел тебе держаться рядом с ним, но не имел ввиду это…

Асфар не нравился Черному Богу, потому что он не знал и не понимал его, не мог залезть к нему в душу. Капитан был для него загадкой, которую он не мог разгадать.

Асфара создал хроновик, демон северных земель, прислужник Богини Костей и Смерти.

Ярость сочилась от Бобика со страшной силой, и когда я об этом подумала, Храм начал трещать.

— Прекрати называть меня так! — взревел прародитель душ темных сущностей.

Я даже вспомнила как в прошлый раз во время моего сна Черный Бог читал мне лекцию о том, как сотворился наш мир. Каждый Бог внес свой вклад в создание нашего мира. Бог Воды и Жизни создал подводный мир, Богиня Солнца подарила свет и тьму, Бог Стихий наделил мир ветрами, тучами, дождями и засухами.

Сестра и полная противоположность Черного Бога — Богиня Любви и Цветов создала людей, травоядных животных, цветы, луга и поля… Ее брат с сущностью чернее ночи создал темных тварей и населил этот мир, уравновешивая добро и зло. Хищники, сирены, вампиры, в общем, все, что колючее, шипастое и зубастое — это дело рук нашего праотца Черного Бога.

Такое вмешательство не понравилось Богине Любви и Цветов, она посчитала это непростительным вмешательством в мир изобилия и доброты, который она пыталась создать.

И тогда она придумала план, как можно ограничить силу брата. То, что она сделала с ним — было жестоко… Убивать она его не планировала, но и не разу не навестила за века заточения в бестелесном мироздании. Черный Бог мог лишь наблюдать за жизнью со стороны, не в силах вмешаться. Он не мог ни с кем поговорить, не мог пройтись по сырой земле и ощутить упругость морских волн. Богиня Любви отняла у него право быть Богом и Создателем, посадила на цепь, сделав сторонним наблюдателем.

Полностью уничтожить его творения никто бы не смог, но ослабить…

Она обратилась к своей подруге, Богине Костей и Смерти. В обмен на услугу — Смерть прокляла ее брата и уничтожила всех сирен. Всех, до кого смогла дотянуться.

— Почему именно сирены? — вдруг подумалось мне.

— Тут нет извращенной мести. Вампиры были по нраву Богине Костей и Смерти. Если вдуматься, они тоже похожи — пируют, отнимая жизнь у смертных. Эта карга в свое время рассорилась с Морским Богом, думаю, отсюда такой выбор…

Взаимоотношение божеств всегда влияло на мир. Вот почему некоторым Богам люди перестали поклоняться. Их дети чувствуют, что не нужны им.

Грустные воспоминания вновь тронули мою душу.

Моя мать вытолкнула меня на берег, прежде чем обратилась в пену. Там то меня и нашел дядя Мирон.

— Покажи мне мой хвост… — грустно попросила я. — Я знаю, ты можешь.

В этом месте я знала, кем являюсь. Я не была рождена человеком, я была темным созданием Черного Бога.

Сирены пели хрустальным, мелодичным голосам, и мужчины