Я люблю свою работу? - Ксения Ласкиз

Я никогда раньше не слышала эту песню, и после первого куплета охватывает дрожь: лучше бы вокалист пел на китайском, чтобы я ничего не поняла. Шаров присоединяется совсем скоро: он уже вовсю кричит в микрофон припев и таращится на меня. Нет, он просто издевается! Беру со стола его бокал с виски и делаю несколько глотков, но легче не становится. Он продолжает надрываться в микрофон, не забывая поглядывать в мою сторону. Допиваю виски и заказываю у подошедшего официанта еще две порции и бокал яблочного сока. Дрожь только усиливается. Зачем он все это делает? Не мог выбрать другой репертуар, если хотел похвастаться вокальными данными? Это даже не смешно! Может, он перестанет на меня пялиться?! Это даже неприлично. И неуместно. И я бы предпочла этого не слышать.

Наконец музыка стихает и под бурные аплодисменты восторженной толпы музыканты кланяются.

Шаров возвращает гитару законному владельцу, спрыгивает со сцены и сразу же оказывается в кольце из девушек в ярко-красных майках. Одна из них что-то говорит ему на ухо, но он лишь взглядом указывает в мою сторону, убирает ее руку со своего плеча и сквозь толпу пробирается к лестнице.

— Убедилась? — он садится в кресло. — Я умею играть на гитаре! А где мое виски?

— Знаешь, ввиду наличия у тебя стольких талантов, я почувствовала себя ничтожеством, поэтому решила напиться. Прости, — пожимаю плечами.

— Да ладно? — он смеется. — Что ж, я присоединюсь.

«Ты, что, рехнулась?», — вопит здравый рассудок, но официант уже ставит перед нами бокалы. Смешиваю виски с соком, делаю несколько глотков и смотрю вниз: девушки в ярко-красных майках танцуют под очередную композицию.

— У тебя появились поклонницы, — криво улыбаюсь. — Попробую угадать, с которой из них ты поедешь домой.

— Я поеду с тобой, — отвечает он.

«Пошли его к черту! Немедленно!», — здравый рассудок бьется головой о стену.

— С выходных не было секса? — морщу лоб.

— Боишься, что буду домогаться? Поверь мне, крошка Мэри, окажись мы сейчас в одной постели, я бы пальцем к тебе не притронулся.

Если бы я услышала подобное от человека, который мне симпатичен, то непременно расстроилась бы! Но сейчас я чувствую облегчение. Даже здравый рассудок немного успокоился. Может, Шаров выбрал эту композицию, потому что других не знает?

— Предлагаю за это выпить, — поднимаю бокал. — Мы же друзья?

— А то!

Отлично! Зря я испугалась: нам обоим друг от друга ничего не нужно, кроме ненавязчивого общения и приятного времяпрепровождения. Это все упрощает. Возможно, я заблуждалась в Гоше: он не такое уж и животное. И иногда ему удается быть сносным. Так что на роль друга вполне может сгодиться.

— Не ожидал, что ты умеешь дружить, — он ставит пустой бокал рядом с собой. — Твоим коллегам повезло: Безуховой, например. Она за тебя убить может! Неужели только потому, что ты знаешь ее маленький секрет?

Нервно сглатываю: его чрезмерная информированность меня пугает. Что он знает обо мне?

— Не понимаю, о чем ты.

— Да ладно? — он смеется. — Все ты понимаешь, крошка Мэри!

— Камера в нашем отсеке выводит изображение на твой монитор?

— Ахаха! А это мысль! — его смех становится еще громче. — Ладно, поехали дальше. Я открыл карты, теперь твоя очередь. Расскажи мне, что за парень. Так хорош?

Я не зря боялась: он что-то знает. Но что именно? И откуда? Вдруг он знаком с Тереховым? «Ты чокнулась? Он просто играет с нами! Давай, изобрази невозмутимость, ты это умеешь! Покажем ему мастер-класс!», — здравый рассудок настроен решительно.

— Я ни с кем не встречаюсь, если ты об этом. Недавно рассталась.

— Почему?

— Он был не очень, — пожимаю плечами.

Гоша довольно улыбается: похоже, его нездоровый интерес удовлетворен. Он заказывает еще виски, после чего принимается рассказывать какие-то забавные истории.

В час ночи такси останавливается возле моего подъезда. Шаров просит водителя подождать и выходит из машины вместе со мной.

— Спасибо за отличный вечер, — говорит он.

— Да, тебе тоже, — улыбаюсь. — Спокойной ночи.

Он берет меня за руки, притягивает к себе и целует в губы: жадно, настойчиво и… чертовски приятно! Настолько, что я отвечаю на его поцелуй. Но здравый рассудок сразу же трезвеет и начинает кричать так, как будто ему отпиливают ногу. Смыкаю губы и отстраняюсь.

— Никогда за это не извинюсь, даже не мечтай, — полушепотом произносит Гоша.

— Ты сказал, что пальцем ко мне не притронешься.

— Я соврал. Но пока мне достаточно поцелуя, — он улыбается.

— Я иду спать, пока ты не передумал, — освобождаю руки.

— Ты можешь доверять мне. Ты ведь знаешь это? Просто верь мне и все. Договорились?

Доверять? Ему? Весь вечер он твердил, что мы друзья, а теперь полез ко мне целоваться! И как ему можно верить? Нет уж, с ним нужно быть начеку!

— Мэри, мы договорились? — повторяет он.

— Да. Спокойной ночи, — изображаю улыбку и спешу открыть подъездную дверь.

— Сладких снов, — раздается у меня за спиной.

За ночь удалось поспать не более трех часов: стоило только сомкнуть глаза, я видела перед собой Шарова, и это было ужасно. Зачем он только полез ко мне со своими поцелуями?! На что он вообще рассчитывает? «Сама-то как думаешь? Нас решили поиметь!», — здравый рассудок с отвращением морщится. Так ли это? Неужели он хотел только одного — пополнить список любовных побед? Если да, то не стоило так утруждаться ради меня! «А вдруг он в нас влюблен?», — задумчиво произносит тщеславие, но сразу же получает подзатыльник от здравого рассудка. И поделом: нечего строить глупые догадки!

Как быть дальше? Поговорить с Гошей или сделать вид, будто ничего не произошло? Или… Смотрю на экран мобильного — уже 8-10. Если не хочу опоздать на утреннее совещание, то нужно ехать на работу. По пути постараюсь что-нибудь придумать…

Двери лифта открываются на четвертом этаже в 8-53. У меня есть семь минут, чтобы оставить куртку и сумку на своем рабочем месте и подняться в переговорную на пятый этаж. Я справлюсь. Прохожу по длинному коридору и оказываюсь в опен-спейсе. Первый отсек, второй отсек, третий…

— Мэри, — передо мной возникает Шаров. — Надо поговорить.

Похоже, он решил, что вариант «сделать вид, будто ничего не произошло» нам не подходит. Что ж, это все усложняет. Ненавижу выяснение отношений!

— Доброе утро, — изображаю улыбку. — Поговорим после совещания.

— Нет, сейчас.

От его настойчивого тона мурашки пробегают по спине. Что он задумал?