Грозный идол, или Строители ада на земле - Анатолий Оттович Эльснер

бога смерти достоин, — сказал Парамон, продолжая смотреть вверх.

— Смерть такому! — закричала Сусанна, и кинжал над ее головой задвигался в разные стороны.

— Кто это, кто? — снова воскликнул «пророк», продолжая смотреть вверх.

— О, высокий, как ты подымаешь руки мои покарать гордеца… Ангелы рыдают, рука подымается, и ты приказываешь: накажи, накажи!..

И, глядя вверх, Парамон медленно стал подымать руку с кинжалом под своей белой мантией, и общее молчание продолжалось.

— Га! — вырвалось громкое восклицание из уст «пророка» в то время, как, сделав оборот, он взглянул на «оскорбителя бога». — Смерть тебе, смерть!.. — дико закричал «пророк» и, как тигр, сделав прыжок, устремил кинжал и зрачки своих засверкавших яростью глаз, перед которыми носилось кровавое облако, в гортань брата и вонзил его. Одновременно с этим и Сусанна с криком дикого вдохновения вонзила свой кинжал в спину Василия.

Дрогнула толпа в ужасе, но ни один человек не двинулся с места, даже ни один из охранителей особы начальника Рая: страх перед «пророком» смешивался со священным ужасом перед таинственным Лай-Лай-Обдулаем. И начальник Рая с кровавыми ручьями, текущими из горла и спины, повалился к ногам «пророка» мертвым.

— Гордец под пятой моей, и да славится имя Лай-Лай-Обдулая. Вот так!..

И Парамон своей расплюснутой ступней стал на грудь мертвого и, спокойно развернув «письмена бога», воскликнул:

— Внимайте!..

И среди гробового молчания стал читать:

— Заповеди Лай-Лай-Обдулая правоверным тварям его:

I

Помышление ума твоего — сети дьявола, а посему не думай, а верь.

II

Вера вознесет тебя на крыльях Лай-Лай-Обдулая в рай.

III

На крыльях Сатаны понесется в ад гордо думающий и осуждающий начальников.

IV

Что сеешь (для начальников) на земле, то пожнешь на небе.

V

Лоза, пляшущая на спине, — метла, выметающая скверну из сердца.

VI

Перед всякой властью сгибай твой хребет, перед равным выпрямляйся, перед слабым подымай твое копыто и рог.

VII

Обижаемого тобою тайно целуй в уста явно: это отводит глаза, и так поступай, пока не пронзишь насквозь его сердце. Когда же он будет в гробу, снова поцелуй его в уста: этим ты всех обманешь. Знай, однако же, в раю ты не будешь, но Сатана сделает тебя в своем аду почетным судьей.

VIII

Ударившему тебя по лицу подставь для удара и обе ланиты, если он начальник твой, если же он равен тебе, ударь его два раза, но если он слабее тебя, отсеки ему руку, а если он слаб и нищ и ударил тебя за твое беззаконие, отсеки ему руки и ноги и тело его брось на растерзание орлам.

IX

Правда в устах человека — меч острый: умей осторожно владеть им и бойся им поранить лицо сильное, чтобы ангелы не спели тебе «анафема», но если твоя правда — уголья, горящие в сердцах слабых и нищих, бросай эти уголья в сердца и всем рассказывай, что твоя правда их убила.

X

Ухо твое пусть подслушивает всякий говор про начальника и о всяком слове на властей доноси тайно, так что сын пусть доносит на отца, отец — на сына, брат — на брата, дочь — на мать, сестра — на сестру, и когда так все будете поступать, Лай-Лай-Обдулай закроет свои уши и простерет благословляющие руки над вами.

XI

Не называйте своим ни вола, ни жены своей, ни поля своего, ибо все — священная собственность Лай-Лай-Обдулая и его пророка — и леса, и поля, и воды. По своей милости, однако же, пророк даст вам, сколько вы заслуживаете, хотя не забывайте вот этого: имеющий наименьше на земле получит наибольше на небе.

XII

Судьи да судят по правде и разуму своему, но так как правда в ином случае — ядовитое жало, а разум — двустворчатая дверь, то пусть вопрошают волю начальников и пророка, памятуя, что правда и разум перед пророком, как пыль и прах под ногами скачущего коня.

Пророк умолк, хотя он прочитал всего двенадцать заповедей, а не двадцать, как хотел, но оставшиеся восемь заповедей он приберегал исключительно для секретных назиданий различных начальников.

Он стоял, попирая ногой прах своего брата все с большим отвращением на лице, а толпа благолепно молчала, стоя на коленях и боясь даже дышать. Вдруг «пророк» гневно закричал, обращаясь к охране:

— Уберите эту падаль… волочите ее палками в яму, в яму… Лай-Лай-Обдулай гневается, что здесь еще этот смердящий гордец.

— Тьфу, тьфу!..

И Сусанна, подскочив к трупу, плюнула в его глаза.

И когда начальника Рая поволокли палками, толпа шла, радуясь смерти жестокого гонителя своего и, плюя в лицо, кричала: «Да веселится светлый Лай-Лай-Обдулай и да живет его пророк».

* * *

Прошло ровно девять месяцев с того времени, как светлый Лай-Лай-Обдулай, заключившись в телесную храмину Парамона, вступил со своей «женой» в супружеские отношения. Результат не замедлил обнаружиться как раз в назначенное природой время: Сусанна произвела на свет чудного младенца. «Пророк» был в восторге. С высоты башни выстроенного народом дворца он показал хорошенького сынка «высокого» всем жителям Зеленого Рая, подняв его высоко над головой. Все видели новорожденного, весь народ убедился в своем великом счастье: у них теперь был маленький живой бог. В громких приветственных кликах все высказывали свой восторг, бросали шапки кверху, а женщины даже всхлипывали от избытка умиления.

Три дня веселился народ. Двенадцать бочек русского целебного напитка выставлено было по всем концам Зеленого Рая, и потому пили и плясали до тех пор, пока не падали замертво, но и здесь удовольствия не прекращались: во сне им виделось, что ангелы возносят их в рай, воспевая малютку-бога.

На четвертый день из дворца выступила торжественная процессия: «жена бога» в белой одежде, с венком на голове и с младенцем на руках, ехала на верблюде, убранном красной тканью. Рядом с богами ехал «пророк» на таком же верблюде, а за ним шли телохранители с кинжалами в руках. Народ благоговейно падал на колени, многие посыпали их путь цветами и даже устилали снимаемыми с себя одеждами, женщины плакали от радости, что удостоились счастья видеть младенца «солнцесияющего».

Процессия три раза мерно прошла вокруг орешника, и потом таким же мерным шагом верблюды со своими драгоценными ношами направились обратной дорогой.

Всю ночь люди плясали, и над Зеленым Раем подымались испарения чудного напитка, вывезенного из святой Руси.

Прошло еще несколько времени, и Зеленый Рай сделался неузнаваем. Теперь он резко разделялся на два маленьких городка: один — царство бюрократов, состоящий из ряда высоких домов с башенками, колоннами и разными украшениями, и другой — царство мужиков