Пробуждение - Рэна Фишер

– Линии, на которых показаны ложные мысли, должны быть каким-то другими. Ты случайно не…

– Мои мысли имеют определенную форму?

– Хм. Черт возьми, программа вырубилась, – разочарованно шипит он.

– Как выглядят линии? – Я пытаюсь отвлечь его.

– Зачем тебе вообще знать?

– Понятно. Ты не уверен в том, что план сработает, и хочешь заткнуть меня, – насмешливо отвечаю я.

– Ты умрешь сегодня вечером. Ничто, абсолютно ничто тебя не спасет, – Джек фыркает и перестает печатать.

Дрожь пробегает по телу.

Так держать, Эмма. Просто не слушай его.

Я думаю о дожде и поцелуе, который подарила Эйдану. Это помогает. Слова Джека скатываются с меня, образуя застывшие лужи страха, остается только не наступать в них.

– Ты не просишь о последнем желании? Я разочарован. Ты обычно так болтлива, когда дело касается секретов. По крайней мере, тебя, должно быть, бесит, что ты не знаешь о планах Фаррана насчет тебя или почему он не хотел сделать меня наследником.

Я ищу быстрый ответ на это, задаваясь вопросом, как заставить его волноваться, делать ошибки, рассказать больше о нейрокомпьютерном интерфейсе, к которому меня подсоединили.

– Можешь быть спокойна. – Страшный шум ударов по клавиатуре начинается снова. Клац, клац, клац. Колющие удары в моей голове. И с каждым следующим звуком «клац» он разрушает мой мир. – Я уже в курсе, что Фарран – твой дядя.

Высокий белокурый мужчина, назвавшийся моим отцом, оказывает на меня такое давление, что я почти задыхаюсь, но просто смотрю через плечо на Эмму, когда она крадется к двери, словно ей хочется как можно быстрее покинуть комнату и добраться до безопасного места. Желание последовать за ней становится настолько непреодолимым, что мои зубы скрипят друг о друга. Джеймс Каллахан, наконец, отпускает меня и пристально рассматривает, будто пытается убедиться, что не обнял другого парня. Я внимательно смотрю на него, узнаю свое узкое лицо с вытянутым подбородком и широкие плечи. Но случайный пастух яков в Тибете мог вызывать у меня не менее сильные чувства.

– Эйдан, – бормочет женский голос позади меня, и я немедленно готовлюсь к новому нападению. Но мать подходит не спеша, словно я пугливый олень, который немедленно скроется в лесной гуще, если к нему подобраться слишком близко. Она стройная, даже худая. Темно-синий деловой костюм с юбкой до колен и волосы, завязанные в хвост, делают ее похожей на предпринимательницу. Но ее макияж подпорчен. Губы дрожат, по щекам текут слезы, а тушь для ресниц собирается в пятна под глазами.

Такими же, как у меня, глазами.

Зеленые крапинки, которые превращаются в бирюзу. Что-то трепещет во мне, размытые обрывки картинок мечутся в голове, абстрактные цветные изображения. Как конфетти, они разбросаны по морю моей памяти, разлетаются и опускаются на дно, прежде чем мне удастся соединить их. Я опускаю голову и смотрю на обувь.

Это твои родители. Твоя жизнь.

Завтра мы полетим домой, говорят они.

Но я не могу перестать думать о смехе Эми и задумчивом лице Антонио, а также прогнать тупую боль, которая ломит все тело.

* * *

Через несколько часов я все еще лежу без сна в постели. Мне не позволили снова встретиться с Эммой. Не хочу ничего больше. Этот день слишком утомительный, мы нуждаемся в отдыхе. И она, и я.

Ах, чувство, когда она подбежала ко мне, обняла, ее теплое тело рядом, этот запах…

Я больше не понимаю, во что и кому верить. Эмма не сомневается в Фарране. Но разве Монтгомери не утверждал, что Фион манипулировал ею? Соколы на яхте выглядели таким искренними. Филлис спасла меня от Джека. И незнакомец, который, как говорят, отец Эммы, мог бы получить «Оскар» за свою роль обеспокоенного родственника. Объяснения Фаррана кажутся фальшивыми, как если бы он пытался загнать кусочки пазлов, которые не подходят. Боже, мне нужно срочно поговорить с Эммой.

Я тихо встаю с кровати, надеваю джинсы и кроссовки. Затем выхожу в коридор. Паркет сияет, как только что отполированный, в лучах света, проникающих через дверь моей комнаты, но скрипит под подошвами, как старая корабельная палуба. Впереди рядом со мной еще три двери. Одна ведет в ванную, другая в спальню моих родителей. Но коренастый мужчина сидит в кресле перед третьей дверью и охраняет проход к лестнице. На его черном свитере выделяется кобура через плечо с оружием, патроны на поясе. Глаза суровые, словно охраннику поручено следить за королевской семьей Британской империи.

Я не сын, возвращающийся домой, а скорее заключенный.

Глаза охранника прожигают дыры в моей спине, когда я пробираюсь в ванную. Там есть окно, ведущее в сад, но оно открывается на такую узкую щель, что не пролезет даже кошка. Усталость бурлит внутри меня. Я включаю кран и подставляю голову под ледяную воду. Думай!

В дверь стучат.

– Занято! – кричу я.

– Эйдан, ты в порядке? – шепчет слабый голос.

Моя мать. Этого еще не хватало! Шансы покинуть гостевое крыло Инглвудских воронов сегодня неуклонно снижаются.

– ДА! – говорю я слишком сердито и жду, пока шаги не удаляются. Затем выхожу из ванной. У окна моей комнаты стоит Кейтлин Каллахан с распущенными волосами, слегка растрепанными, без обуви, но все еще в буржуазном деловом костюме. Ночь, почти два часа! Я прислоняюсь спиной к двери и скрещиваю руки на груди. – Что? Мне не позволено воспользоваться ванной?

Она вздрагивает, затем лезет в карман пиджака и достает что-то серебристое. Сердце подпрыгивает, когда я узнаю свой мобильный телефон. Мне казалось, я потерял его в Центральном парке. Она подносит указательный палец другой руки к губам. Я быстро отталкиваюсь от двери, подхожу ближе и забираю его. В нос ударяет запах сладких и тяжелых духов Кейтлин, а ее волосы щекочут мне шею.

– Эмме угрожает опасность, Эйдан. Ты…

Фарран – мой дядя?

Слезы выступают на глазах, и комок в горле становится больше. Получается, ему никогда не было дела до моего дара? Он все время поощрял меня только из-за нашего родства?

– Откуда ты знаешь? – мой голос такой тихий, его едва можно расслышать.

– Ты не предполагала, что я разузнаю об этом, не так ли? С самого начала мне казалось, что что-то не так. Я имею в виду, как он мог выбрать кого-то вроде тебя? Шейла отыскала нужную информацию. – Я не спорю, только жду, не издавая ни звука.

– Шейла из Sensus Corvi? Мисс гениальность?

– Именно так, – насмешливо подтверждает он, – как только ты и Эйдан уберетесь с пути, мы станем командой мечты Фаррана, процветающим будущим.

Шейла, которая прячет свое бледное лицо за огромными коричневыми пластиковыми очками, застенчивая, неуклюжая, ее можно найти перед экраном компьютера почти в любое время дня, оказалась сообщницей Джека?