Последняя цивилизация. Политэкономия XXI века - Василий Галин

Настоящий взрывной рост пережил и ислам: с 1991 по 2010 гг. количество мечетей в России выросло с 300 до 7 тыс. Основной приток мусульман в России приходит с иммиграцией, достигающей до 400 тыс. человек ежегодно из среднеазиатских и закавказских республик бывшего СССР. Внутри России наиболее заметный рост числа мусульман дает Северный Кавказ, где среднегодовой естественный прирост достигает 12–25 %. Для сравнения рождаемость по традиционным «русским регионам» в 2009 г. составила «минус» — 10 %. И если в 2009 г. естественный прирост населения в Северокавказском регионе составил 76 тыс. чел., то во всех остальных регионах наоборот коренное население сократилось на 324 тыс. чел.! Продолжение подобной динамики приведет к тому, что к 2030 г. численность представителей республик Северного Кавказа в общей численности населения России может вырасти с 6,5 % в 2010 г., до ~12 %.

При этом в России северокавказские республики находятся почти на полном обеспечении государства. Например, дотации республикам Северного Кавказа из федерального центра в 2012 г. составили 70–80 % их региональных бюджетов. Что, помимо культурной, создает дополнительные почти непреодолимые проблемы их социальной адаптации. Но главное отличие интеграционной модели России от «плавильного котла» Америки или мультикультуризма в Европе заключается в том, что национальности в России имеют свою историческую территорию. Это создает объемные национальные анклавы с замкнутой самовоспроизводящейся культурой, весьма далекой от европейской цивилизации. И республики Северного Кавказа являются здесь наиболее ярким примером. Взять хотя бы долю русского населения, которая за последние 20 лет сократилась в Чечне с 40 до 2 %, в Дагестане с 9,2 до 3,5 %.

Взрыв национально-территориальной самоидентификации начавшийся с либеральных реформ в России и приведший к распаду Советского Союза, был погашен в начале 2000-х гг. улучшением экономического положения страны и усилением «вертикали власти». Однако его угли продолжают тлеть. Примером может являться Татарстан, который, по словам А. Салагаева, де-юре и все более де-факто не является субъектом Российской Федерации [978]. Одной из причин данного явления можно назвать спекуляции на национализме, которые приносят вполне ощутимые дивиденды. Например, общий долг Татарстана перед федеральным бюджетом достиг 86 млрд рублей. Для сравнения: Тульской, Курской, Смоленской областей по — 1–2 млрд, Башкирии — 10 млрд. [979]. Или, например, при борьбе за власть: в Татарстане из 17 министров республиканского правительства только 1 является русским, из 43 глав районов русских — 8, на уровне высшего эшелона республиканской власти — ноль, притом, что русские составляют почти 40 % населения [980].

…

Спекуляции на национализме могут принести дивиденды, но лишь краткосрочные. В долгосрочной перспективе они работают, прежде всего, против самих же народов, отмечает Р. Сулейманов: «Если пойдут дезинтеграционные процессы в национальных республиках Поволжья, то начнется также отток русского населения. А опыт показывает: когда уезжают русские, то это, во-первых, всегда пагубно сказывается на экономике, а во-вторых, в регионе начинается этноконфессиональная архаизация общества, как это происходит в Таджикистане, Киргизии, Туркмении или как в российских Чечне и Дагестане» [981].

* * *

Вместе с тем рост национализма в России имеет и вполне объективные причины. Их источником является господство в России в последние десятилетия доктринерского неолиберализма, возрождающего те же силы радикализованного индивидуализма, которые привели к созданию национальных государств Европы на заре эпохи капитализма. Либерализованное общество, имеющее какие-либо общие признаки (территорию, язык и т. п.), в непримиримой конкурентной борьбе за ограниченные ресурсы и накопление капитала выводит принцип индивидуализма на национальный уровень. Сущность этого принципа передавал в 1919 г. один из творцов Версальского мира, премьер-министр Франции Ж. Клемансо: «Национальности — это реальная вещь… Процветание нации… достигается в основном за счет соседей » [982] .

Либеральному индивидуализму была противопоставлена социальная идея — общности всех людей, которая восторжествовала в мире с Русской революцией. Современная Единая Европа построена именно на этой социальной идее, отраженной во Всеобщей декларации прав человека. В современной же России происходит прямо противоположный процесс доктринерской либерализации, ведущей к деградации социальной идеи. Он лишает общество единственной светской, цивилизованной связующей моральной, нравственной силы. Последним связующим, предохраняющим его от распада, становится только материальный интерес. И как только возможности удовлетворения этого интереса столкнутся с трудностями, начнет стремительно разваливаться и само общество, в результате никакая экономическая, политическая деятельность станет невозможной. За этими дверями стоит нигилизм — «самый жуткий из всех гостей», — предупреждал Ф. Ницше [983]. И тогда инстинкт коллективного самосохранения взывает к жизни те силы, которые способны сплотить его. А человечество, кроме социальной, придумало их всего две — национальную и религиозную. Чем выше уровень социального неравенства, тем ожесточенней борьба за выживание и тем более радикальными становятся эти силы.

В совокупности силы, движущие обществом, представляют собой отдельную культуру или собственный вид цивилизации. Замещение культур приводит к потере всего культурного, исторического, научного наследства, накопленного за многие столетия, трудом, потом, гениальными озарениями и страданиями десятков поколений, сотен миллионов, миллиардов людей. Наследства, представляющего собой генетический код современной цивилизации. В результате замещения он будет разрушен настолько, что его осколки даже не смогут послужить камнями в фундаменте новой цивилизации.

…

Не стоит строить иллюзий, что, подобрав осколки одной цивилизации, другая сможет построить на них более развитое и процветающее общество, ведь цивилизация — это не только и не столько материальные предметы, сколько силы, движущие ее развитием. Замещение этих сил приведет к необратимым изменениям и самой цивилизации. Разрушение современной цивилизации — это начало отката в прошлое, это отказ от осознанного отношения к миру, это шаг назад от прометеевской цивилизации, в Темные века, в Средневековье.

Фатальный драматизм этой трагедии может придать глобальный экономический кризис, который приведет к резкому обострению борьбы свободных, естественных сил. Они в короткое время способны преодолеть рамки рыночной конкуренции, сопротивления государства и довести их до логического конца. Древние инстинкты дремлют под покровом цивилизации, и стоит ей пошатнуться, они выйдут наружу со всей своей разрушительной мощью. Никакой здравый смысл, никакие увещевания политических лидеров, имамов и священников не смогут успокоить взорвавшейся стихии, она перешагнет через них. Мало того, чтобы сохранить свое влияние на эту стихию, они будут вынуждены возглавить ее.

Эта стихия приведет к той войне цивилизаций, о которой писал С. Хантингтон: «После краха Советского Союза основные различия между людьми и между народами носят не идеологический, не политический, не экономический, а культурный характер. Соперничество супердержав уступает место столкновению цивилизаций. В этом новом мире самые обширные, серьезные и опасные конфликты будут вспыхивать не между социальными классами, не между богатыми и бедными, не между какими-то иными экономически конкретными группами, а между народами, принадлежащими к разным культурам» [984].