Сердце Сумрака - Николай Желунов

– Темные бросили главные силы туда, стеречь путь по суше. Спасибо Валентине, которая отвлекла этот удар на себя. Нам предстоит последний рывок. Тайпан ждет нас и подготовился к встрече – через портал в Крым не попасть, над его границами, повторяя очертания полуострова, повис барьер. Не думаю, что стоит пользоваться порталами и в самом Крыму.

– Предлагаешь идти пешком? – спросила Нелли.

– Скоро мы будем в Судаке, обещаю тебе.

* * *

В открытом море

26 сентября 2015, 22:02

Айрат умер, когда огни Керчи скрылись вдали. Ушел тихо, не сказав и слова на прощанье. Возможно, понимал – расставание с последним боевым товарищем будет недолгим. Но может быть, спешил к своей Софи.

Томас де Вермандуа – он же Книжник, он же Иван Кравцов, – последний рыцарь давно уничтоженного Ордена тамплиеров, без сил сидел на палубе, глядя на небо. Порой он порывался встать и сделать что-нибудь: нащупать в карманах телефон и позвонить Нелли, чтобы попросить о помощи или просто сказать «прощай», – но телефон куда-то завалился; старый маг поискал взглядом лодку или надувной плот, но на пароме были только спасательные круги. Потом Книжник сидел неподвижно, привалившись к борту, глубоко вдыхал морской воздух и смотрел на звезды, перебирая в памяти их древние имена.

На зубах Дориана был яд. Он проник в кровь Светлого колдуна и теперь растекался по венам – медленно, но верно выгоняя из тела жизнь. Книжник испробовал все известные ему исцеляющие заклятия, но смог лишь замедлить стремительное действие яда.

Небо очистилось от туч и закручивалось над головой мерцающим звездным водоворотом. Непогода осталась позади. Течение пронесло сцепившиеся корабли мимо исполинских свай строящегося Керченского моста – и теперь Крым темной громадой плыл на фоне звезд с севера; а на юге, востоке и западе простиралось бескрайнее море.

Книжник помахал рукой в сторону берега, посылая последний привет. Он умирал с улыбкой на лице. Пусть цена оказалась высока – но его месть свершилась.

С четырнадцатого века по заданию Савойского кардинала (тайного сторонника тамплиеров) Томас де Вермандуа находился рядом с потомками Амелии де Карси, не подозревая, что опекает род самого де Моле. Теперь их тайна была раскрыта – но это уже не имело значения. Скоро Огонек доберется до Сердца Сумрака и исполнит предначертание великого предка.

Когда «Морфей» перестал действовать, а пассажиры парома начали просыпаться и в изумлении оглядываться, вслушиваясь в шум волн, Книжник уже навсегда исчез в Сумраке.

Королевство Франция, Париж,

остров Жюиф

Вечер 18 марта 1314 года

Они стояли в толпе ротозеев на берегу Сены, в стороне от места будущей казни. Светлый и Темный – двое юных Иных, похожие друг на друга как братья-близнецы или зеркальные отражения. Оба среднего роста, с горделивой осанкой, нежной белой кожей и холодными серыми глазами. Даже одеты они были одинаково – шелковые кюлоты, искусно расшитые золотыми узорами котарди, и длинные венецианские плащи: все черное, как крыло летучей мыши, – в знак траура; на головах – изящные шапероны, на тонких поясах витого серебра – арагонские кинжалы. Оба со скукой наблюдали, как палачи громоздят связки поленьев для костров. Лишь две детали отличали облик юношей друг от друга: Светлый носил на безымянном пальце перстень с крупным рубином, ограненным в форме черепа; на груди Темного покоился широкий амулет, украшенный сложным рисунком с драконьим глазом и многоногой свастикой. В этих ли пугающих талисманах было дело, или в надменных взглядах, но парижские ротозеи не осмеливались приблизиться к юным дворянам – и в толпе вокруг них образовалась пустота.

Тысячеглавая масса горожан гомонила взволнованно, ее теснила стража из нескольких сотен лучников. Невзирая на пронизывающий ветер, зеваки сходились со всего города, заполняли берега, гогоча, почесываясь и предвкушая. В грязных волнах Сены качались многочисленные лодки. Но дворцовый сад, отделенный от острова Жюиф тонкой протокой, оставался тих, а окна королевской галереи темны.

– Где же наш обожаемый монарх? – спросил Светлый.

– Появится, когда чернь будет занята зрелищем, – процедил его спутник с ироничной улыбкой, – он не слишком-то любит свист и улюлюканье простолюдинов.

И в самом деле, как только на вытоптанном лугу перед кипами дров появились осужденные на смерть и внимание толпы обратилось на них, окна во дворце распахнулись, и на галерею вышли несколько высокородных зрителей. Среди них – король Филипп Красивый и принцы. К тому моменту пала ночь, но весь островок был ярко освещен огнем многочисленных факелов.

Великий магистр Ордена тамплиеров Жак де Моле и осужденный вместе с ним приор Нормандии Жоффруа де Шарне, подгоняемые стражей, взошли на скрипучий деревянный помост. Измученные многолетним заточением, истерзанные пытками старики держались с достоинством. Ветер играл их длинными бородами как паклей. Палачи, глумясь, украсили седые головы рыцарей бумажными митрами, которыми обычно венчали еретиков. Сегодняшнее аутодафе знаменовало окончание разгрома ордена. За несколько лет были обвинены в самых ужасных грехах, казнены, ограблены или изгнаны из Франции тысячи благородных рыцарей. Настала очередь их вождя взойти на костер.

– Де Моле – величайший маг нашего века, – по лицу Светлого пробежало облачко тревоги, – и вся его стража – это сотня лучников?

Темный ответил с легкой улыбкой:

– Его давно лишили способности к колдовству. Присмотритесь сквозь Сумрак.

– Действительно. У них на шеях… что это, мессир? Какие-то серебряные кольца?

– «Поводки». Великий Светлый магистр, пред коим трепетала вся Франция, вот уже семь лет как не сплел ни единого заклятья. Все тамплиеры, до кого Инквизиции удалось дотянуться своей карающей десницей, не опаснее ныне, чем обычные люди.

– Вы успокоили меня, мой друг, – кивком поблагодарил Светлый.

По толпе пронесся гул возбуждения: «еретикам» дали поцеловать распятие и привязали к столбам. Казалось, весь Париж затаил дыхание и смотрит на казнь с обоих берегов реки. Тускло подсвеченные окна дворцов походили на бесчисленные подслеповатые глаза. Одиноким оком подмигивала вдали Нельская башня. Самое высокое здание города – замок Тампль, возведенный столетие назад рыцарями добиваемого ныне ордена, – как будто покосился под грузом горя. Суетливо забегали палачи с факелами в руках. Они напоминали испуганных крыс. Костры разгорались неохотно: дрова отсырели, едкий дым полз по-над берегом. Из-за резкого запаха смолы и чада горящих сучьев дамы на галерее прикрывали лица платками.